Почти как в Мексике - Елена Александровна Кралькина

Максима, Веронику и Игоря Валерьевича. Максиму был предписан постельный режим, Вероника настаивала, чтобы он пошел к себе в комнату и лежал там, но Максим не согласился. Улегся на диван в гостиной. Не такой уж он больной, хотя голова побаливает, конечно.

После обеда, который Максим съел, сидя за столом, несмотря на активные возражения Вероники, он попросил Зуева сопроводить Веронику в банк.

– Я на некоторое время выбыл из рабочего состояния, за руль сесть не могу, а двигаться вперед надо. Мы с Вероникой просмотрели практически все, что лежит в сейфе, но дискеты не нашли. Есть вероятность, что она лежит в ячейке в банке вместе с какими-то документами. Надо обязательно узнать, что это за документы. Одну Веронику отпускать нельзя.

После некоторого препирательства с Вероникой, которая полагала, что это Максима нельзя оставлять одного, она соблаговолила поехать. Максим остался один и сразу позвонил Роману. Сегодня утром Роман сумел шепнуть Максиму, что получил отчет от друга-детектива и что надо переговорить конфиденциально.

Роман примчался через пять минут. Его друг хорошо потрудился. Не поленился даже съездить в деревню, откуда была родом кикимора. В настоящее время кикимора проживала вместе со своим родным братом – психиатром. Максиму стало ясно, как кикимора вдруг оказалась психически больной. Детектив выяснил, что в семнадцать лет неизвестно от кого Уткина родила дочь, бросила ее матери и отправилась в Москву на заработки. Дочь выросла и родила сына. Сейчас сыну двадцать один год, фотография прилагалась. Сходство с портретом электрика, нарисованным дядей Лешей, было поразительным. Максим поднял глаза на Романа.

– Не боись, поймаем сволочь, я уже все, что надо для этого, сделал. Ты дальше читай, там еще интереснее! Тебе решать, что с этим делать.

Максим перевернул страницу. Дальше рассказывалось о житье-бытье кикиморы в Москве. Сначала она устроилась домработницей в семейство Иванова Юрия Сергеевича. Жена Иванова умерла при родах младшего сына Алексея. В семье рос еще старший сын Ивановых – Владимир. Работы было много. Видимо, работала она хорошо, т.к. через несколько лет Иванов с кикиморой расписались. В тот же день Уткина подала заявление на опеку Алексея и Владимира. Только на следующий день Иванов умер. Чтобы прокормить детей, Уткина далее устроилась домработницей к Потапову П.К.

Максим прочитал и вопросительно посмотрел на Романа.

– Что здесь такого? То, что у нее было двое детей на иждивении, хорошо известно.

– Что-то ты не догоняешь, Максим. Все-таки этот гад сильно тебя по башке двинул. Ты знаешь, какая фамилия у дяди Леши и Володи?

– Неужели они Ивановы?

– Именно, именно, я потому к тебе по секрету и пришел, чтобы Никушка об этом раньше времени не узнала. Все же она женщина, а у баб, сам знаешь, язык длинный. Что делать будем?

– Давай чуток подождем, не верю я, что они с кикиморой в сговоре, хотя проверить их нужно. Слушай, у Вас здесь революционный вождь был, тоже Иванов. Конечно, на Руси Ивановых как грязи, но вдруг между ним и братьями есть связь. Я портрет вождя сфоткал в музее, вроде у вас в полиции программы есть, которые могут убрать шрамы с лица. Интересно, как Иванов без них выглядел, может, какое сходство с дядей Лешей и Вовой нарисуется? Закажи еще дружбану-детективу родословную наших Ивановых прощупать. Я все оплачу.

– Это можно, раз ты такой богатый. Серега фотку на раз обработает. Шли фотку! Никушка про фотку знает?

– Нет, лучше пока ей ничего не говорить. Будет сильно переживать, а пока не о чем.

– Это ты правильно рассуждаешь. Без баб в таком деле лучше.

35

Вероника вся изволновалась, как там Максим. Вдруг ему стало плохо или до туалета не смог добраться? Она не стала разбираться, что там лежит в ячейке, выгребла все, что было, сложила в пакет и скорей домой. Дома она застала Ромку, который мучил больного Максима своими дурацкими вопросами. Спрашивается зачем, она же Роману все подробно рассказала. Хорошо, что полиция при ее появлении сразу же ретировалась.

Дальше все пошло совсем из рук вон плохо. Вместо того, чтобы лежать, Максим отправился с Зуевым в кабинет изучать документы. Откровенно говоря, Веронике было наплевать на все, кроме здоровья Максима, поэтому она тоже потащилась вслед за мужчинами в кабинет, чтобы в случае чего прийти любимому на помощь. Документы интересовали Веронику меньше всего.

Максим открыл пакет и достал первую папку. Там лежали документы на дом и завещание Никиты Константиновича, предписывающее Петру Константиновичу, его наследнику, написать свое завещание и оставить половину дома Максиму. Это, конечно, очень трогательно, но Максима сейчас волновало другое. Неужели опять пустышка, и он так ничего и не узнает? Трясущимися руками он открыл вторую папку. Прямо сверху там лежала дискета. Она была пришпилена к распечатке ее содержимого. Первым понял, в чем смысл документов, Зуев. Он даже присвистнул.

– Дело более чем серьезное и секретное. Нужен хороший юрист. Не знаю даже, хорошо ли, что документы нашлись. То, что за них могли убить, сомнений нет.

– А что это за документы, Игорь Валерьевич, объясните? – попросила Вероника.

– Когда у четверых братьев, как я понимаю, Василия, Николая, Алексея и Игната умер отец, каждый из них получил свою долю наследства, судя по всему, довольно приличную. Так вот, в документах зафиксировано, что братья решили объединить капиталы и замутить бизнес, связанный с электрическими машинами. Один завод они заложили здесь, в Потаповске, а другой – в Штатах. Прибыль от обоих производств должна была делиться на четыре равные части и поступать на счет каждого из братьев. В случае смерти одного из братьев, прибыль должна была поступать на счет его потомков. Если в Америке завод существует до сих пор, то Вам с Максимом причитается прибыль более, чем за сто лет. Такие дела.

Максим зашел в интернет и быстро выяснил, что Потаповский завод в Америке действительно существует и сейчас это гигантское предприятие.

– У меня есть хороший юрист, он спец по таким вопросам. Документы Витя переснимет. Пока юрист не прояснит ситуацию, документы надо убрать в сейф или отвезти обратно в банк. Никому о них не говорите ни словечка, ни полсловечка! – Зуев выразительно посмотрел на Веронику.

– Почему Вы так на меня смотрите, – Вероника обиделась, – я совсем не болтушка! Мы с Максимом нашли в дневниках у дяди Никиты запись, что папа даже слышать не хотел об американском наследстве. Он был прав.

– Не исключено, что Петька был прав, но зарывать голову в песок, как страус, нельзя. Раз Катя нашла