Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте - Маша Царева

И впоследствии много раз она случайно или нарочно представлялась родителям своих мужчин. Так что ничего страшного. И в любом случае лучше уж сейчас не портить Максиму выходной, тем более что он так весело тараторит о шашлыках, приготовленных его отцом специально для них. Она поест шашлыки, прекрасно проведет время, а уж потом, вечером, объявит Андрейчику о своем решении.

В раздолбанном жигуленке Андрейчика было шумно и беспричинно весело. Шумно – потому что на каждой кочке расшатанный автомобильчик гремел всеми своими деталями, а весело – просто так, непонятно почему.

– «Мальчик хочет в Тамбо-о-оов!» – радостно вопило радио.

Окно с Ясиной стороны было открыто, она щурилась от солнца, улыбалась и думала о том, что самый лучший продукт производителей погоды – это майский ветер в лицо.

«Интересно, а потерпела ли бы я от другого мужчины вот такое обращение, – думала она, – он ни разу не подарил мне цветы, мы питаемся в каких-то харчевнях, в которых страшно вилку в руки взять, потому что она непромытая, жирная и выскальзывает. Он как ни в чем не бывало усадил меня в этот гроб на колесиках, хотя на мне сарафан от Донны Кэран. Он просто живет, как хочет, и все… И мне почему-то наплевать, что у него нет ни денег, ни социального положения, ничего. Может быть, я его все-таки люблю?»

– О чем задумалась, красавица моя? – подтолкнул ее локтем Максим.

– О жизни, – улыбнулась Яся, – скажи вот, а тебе никогда не хотелось добиться чего-то большего?

На его лбу, между густыми бровями образовалась хмурая морщинка.

– Ты это о чем?

– Ну как ты не понимаешь. У тебя ведь замечательные мозги, живой ум, ты мог бы сделать карьеру в любой области. Если бы, конечно, захотел.

– Ты смеешься? Да меня еле-еле хватило на то, чтобы закончить строительный университет! Меня на каждой сессии пытались выгнать, да вот только я крепким орешком оказался… А если серьезно… Яська, да я уверен, что все эти дутые бизнесмены с их отутюженными белыми воротничками мне позавидовали бы. Ведь они привязаны к своим дурацким офисам, а я – свободный человек.

– А как же материальные блага? – Она сняла темные очки и принялась нервно покусывать их дужку. Ярослава подозревала, конечно, в чем суть его мировоззрения, но никогда не решалась заговорить с ним об этом напрямую.

– Ты имеешь в виду вот это, что ли? – он кивнул в сторону обогнавшего их темно-синего выхоленного «мерседеса» с затонированными стеклами.

– Хотя бы. И еще хорошую квартиру, продукты из «Калинки– Стокман», джинсы «Дизель», а не «Коллинз» и путешествие в Карибский бассейн два раза в год!

Она думала, что он обидится (в принципе, если бы остервеневший Андрейчик выгнал бы ее из жигуленка, это событие ликвидировало бы ряд ее проблем), но тот неожиданно расхохотался:

– Да я был в Карибском бассейне раз восемь уж точно! Однажды полгода провел на островке Санта Люсия, там у меня живет друг-виндсерфер.

Не паршивые две недели, а полгода, ты понимаешь, Яська?! Мы жили в хижине на пляже, продукты покупали на рыбацком рынке. – Он говорил так быстро и страстно, что Яся невольно залюбовалась его энергичным лицом. – Да мне жизни не хватит, чтобы увидеть все то, что хотелось бы! Может быть, я хочу съездить в Китай и познакомиться с шаолиньскими боевыми монахами. Может быть, я хочу пожить в тибетском тантрическом ашраме. Может быть, я хочу научиться танцевать у гарлемских уличных хулиганов! Может быть, я хочу воочию увидеть пингвинов, северное сияние, голливудские холмы и кокаиновые плантации. А ты спрашиваешь, отчего мне не хочется полжизни просидеть за монитором в пыльном офисе, где единственным развлечением будет прогулка к кофейному автомату и рассматривание ног невыспавшейся секретарши!

Ярослава даже сразу не нашлась, что на такое ответить. Он так живо и образно рассказал о своих планах, что ей вдруг тоже стало казаться, что она всю жизнь мечтала увидеть живого пингвина (Интересно, а пингвины кусаются? Может быть, щиплются, как гуси?) и познакомиться с колумбийским наркобароном.

Даже странно, что она вообще понравилась такому человеку, как Максим Андрейчик. По идее он должен презирать ее обывательские замашки. Она по несколько месяцев копит деньги на тряпичные туфельки от Вичини, которые все равно через год выходят из моды и навеки оседают в ее бездонном шкафу. Она чувствует себя социально значимой, когда ей достается «правильный» столик в «Галерее», и однажды полночи проплакала из-за того, что стервозные секьюрити по какой-то причине не пропустили ее в модный ночной клуб «Джусто». Позавчера она сорок минут язвительно высмеивала с Аленой общую знакомую Лерочку только за то, что у той сросшиеся на переносице брови.

Она сознательно ограничила свою жизнь хрустальной рамочкой благоустроенной предсказуемости. Она может сказать наперед все, что с нею случится. Пышная свадьба с благополучным Полонским, появление румяного малыша, которому самое место будет в рекламе памперсов. После родов она, конечно, немного располнеет, но Михаил Марленович отправит ее в престижную баварскую клинику, откуда она вернется еще более красивой, чем раньше. Они будут заниматься сексом два раза в неделю, каждую пятницу ужинать в «Антонио» и ежегодно выезжать в Канны или Ниццу. Она будет исправно ходить в спортклуб и на маникюр, она будет по-прежнему работать на телевидении (только, конечно, Полонский купит ей главную роль в более престижной передаче), и все вокруг будут ей завидовать. Когда ей исполнится сорок пять, она сделает первую подтяжку лица и какую-нибудь липосакцию. А еще несколькими десятилетиями позже она однажды, возможно, наткнется в бесплатном глянцевом журнале – такие обычно распространяют в самолетах – на репортаж об известном путешественнике Максиме Андрейчике, который уже тридцать лет живет на крошечном тропическом островке, где кроме него обитают только гигантские черепахи и какое-нибудь полувымершее племя мумбо-юмбо. Там и фотография его будет – загорелый, жилистый, синеглазый, стоит он на оранжевом пляже с огромной розовой ракушкой в руке. И вот только тогда, глядя в счастливые его глаза, Ярослава и подумает: а может быть, зря я полвека назад вышла из его жигуленка, чтобы не вернуться никогда? Может быть, свободолюбивые африканские ветра, сладкий запах мускуса, сильное тренированное тело и безмятежное соседство столетних черепах это все же лучше, чем ежемесячная очередь в бухгалтерию в Останкинском телецентре, московские дорожные пробки, которые не делают скидки владелицам престижных иномарок, ребенок-диатезник и белковая диета доктора Аткинса?!

– Яся, я тебя не обидел?

– Нет, скорее заставил задуматься, – усмехнулась она.

– А знаешь, за что ты мне понравилась? – подмигнул Максим.

– За что же?

– А в твоих глазах есть что-то! Ты, конечно, испорчена всеми этими буржуазными штучками, – он с некоторой брезгливостью двумя пальчиками подцепил подол ее неприлично дорогого сарафана, – но с другой стороны, в твоем возрасте это нормально. Я чувствую в тебе некий стержень, чудовищную силу. Этот синдром странника. И поверь мне, что в один прекрасный день что-то необъяснимое словно в спину тебя подтолкнет. Как это когда-то случилось со мной. Потому что ты рождена для того, чтобы найти свободу, Яська. Я это точно знаю.