Билет на балет - Жанна Лебедева

самого утра. Проснулась, а в затылке уже злорадствует пульсация надвигающейся мигрени. Тошнило от всего – от себя, от боли, от бескрайнего чувства одиночества. Никакие средства не спасали, и с каждой минутой отвращение становилась всё сильнее. Боль разрывала голову на куски.

«Поскорее на свежий воздух! Только он сможет мне помочь, только он». Медленно, словно в невесомости, она еле-еле оделась, закрутила волосы в небрежный пучок, на одной ноге допрыгала до входной двери, надела очки от солнца и, взяв костыли, маленькими шажочками направилась в своё излюбленное место.

Шла, точнее ковыляла, долго. Останавливалась, переводила дух, давала рукам отдохнуть и дальше продвигалась в сторону животворящего источника. Наконец-то увидела красивые чеканные ворота. Финишная прямая. За ними наступит облегчение. Оставшиеся внутренние силы ещё поддерживали, и Полина на костылях добралась до главной аллеи. Бухнулась на первую свободную скамейку и попыталась отдышаться.

Опять одна. Только совсем с другим сердцебиением.

«Как-то многовато на одного человека испытаний, – думала про себя Полина. – У других всё словно с первого раза получается. А я вечно, через опыт проб и ошибок». По парку гуляли редкие прохожие, и каждый был занят собой. Женщина неподвижно сидела на главной алее и пустыми газами скользила от одного прохожего к следующему.

Тяжело, очень тяжело Борис уходил из её сердца. Особенно теперь, когда она была никому не нужна. Полина знала лишь один – единственный способ, как можно быстрее пережить и излечиться от не сложившихся отношений: «Займись делом, и делу уступит любовь».

Совет прекрасен, но поначалу надо иметь дело, дабы им заниматься. А что оставалось делать ей? Чем заняться? Восстановить колено после травмы со временем стало казаться гораздо проще, чем залечить разбитое сердце.

Страшные головные боли и разобранное состояние стали для неё привычными. Неимоверно жаль было карьеры, неисполненных ролей, несбывшихся мечтаний, надежд и так и несостоявшегося личного счастья. Тело словно вторило душе и колено совсем не хотело заживать. От него постоянно исходила ноющая боль, которую извращённо дополняла мигрень. Тело Полины тряслось и содрогалось от внутренних конвульсий, ее мучило странное самоощущение, словно переехали танком.

В надежде увидеть поддерживающее сообщение Бориса, Полина достала телефон, но, как и следовало ожидать, экран был пуст. Проверила электронную почту – там была та же картина. Ни одного сообщения. Пустота.

Всё закончилось. Борис ушёл и не собирался возвращаться. В отличие от него, Полина не могла легко и просто в один момент прервать связь, забыть. Она прекрасно понимала, что продолжать мусолить эту любовную тягомотину не имеет никакого смысла, но ничего с собой поделать не могла. Она снова и снова погружалась в мысли:

«По всей вероятности, он достиг своих корыстных целей. Какие они были? Неужели только воспользоваться мною? Нет, этого просто не может быть. Или я совсем не умею разбираться в людях? Возможно, он не хотел рисковать своей устоявшейся жизнью, привычками. А я зашла слишком далеко, перешагнув границу его безопасного пространства. Это было так очевидно! Он слишком расслабился и испугался не только последствий, но и самого себя. Ситуация начала выходить из-под контроля, а это никому не нужно. И что теперь мне делать?» – задавалась исконным русским вопросом Поля и хоть на секунду пыталась переключить своё внимание на природу. Голову стала понемногу отпускать боль, в глазах посветлело, и она начала рассматривать людей, деревья, всё вокруг.

«Как давно я не сидела вот так – спокойно, просто любуясь окружающим миром… А ведь завтра будет новый день, и всё чуточку, но изменится. Цвет, краски, направление света. Всё находится в движении, всё течёт, всё меняется. Надо полагать, и меня ждут перемены. Как было бы здорово, если они пришли как можно скорее. Надо верить!»

Полина попыталась остановить внутренний диалог, чтобы хоть немного побыть в тишине. Вдруг её внимание привлекло пение одинокой птицы и в голову пришла мысль: «Надо написать ему письмо. Я просто обязана поставить точку, завершить всю эту историю».

К счастью, с первого дня их знакомства она запомнила фразу, написанную на бампере его автомобиля…

–«Tikslo siekis»,– по слогам прочла тогда Полина. – Что значит эта надпись?

– Достижение цели, – с явной нотой гордости ответил Борис.

– Ваш девиз?

– И да и нет. Это название моего бизнеса.

– Удачное название, – ненароком сделав комплимент, тогда Полина похвалила успешного мужчину.

Не вставая со скамейки, она быстро нашла в просторах интернета его электронный адрес и одним махом написала письмо:

«Дорогой Борис,

Вы правильно сделали, что прекратили наше общение. Я уже не так молода, свежа и мой характер совсем не из покладистых, а безудержная страсть к своей профессии, искусству и балету любящему человеку совсем невыносима. Только теперь я понимаю и осознаю, что не достойна связи с таким великим и прекрасным человеком, как Вы.

Пишу не для того, чтобы вернуть Вас или восстановить наше общение, а просто искренне поблагодарить за все те моменты радости и счастья, которыми Вы меня так щедро одарили. А также попросить прощения за то, что не смогла ответить тем же.

Говорят, что время лечит, но пока мне в это трудно поверить. Со временем я постараюсь восстановить свою форму, вернуться на сцену, успокоиться и жить счастливой жизнью. Если это возможно.

У меня к Вам последняя просьба. При случае и возможности напишите какие навыки и качества мне как женщине следует наработать или улучшить, а от каких избавиться, для того чтобы когда-нибудь понравиться такому мужчине, как Вы.

Прекрасно понимаю, что подобного Вам человека мне уже не встретить, но, если повстречается кто-то, хоть отдалённо напоминающий Вас, я не упущу своего шанса.

Будьте счастливы!

Навсегда Ваша,

Полина»

На другом краю света

– Претензиям конца не будет, – послышался в трубке телефона приятный голос Лизы. – Тебе то колено болит, то сердце. Пора уже брать себя в руки и начинать жить, наслаждаясь процессом.

– Как ты себе это представляешь? Кроме балета я делать больше ничего и не умею.

– Полина, а другие ведь как-то живут и