Читай меня вслух - Женя Юркина

– Опять на работу опоздала. – Бывший консультант всхлипнула и тут же затихла. Посидела в молчании, нервно комкая салфетку, а потом добавила: – Мне приходится сидеть с младшей сестрой. Папа работает, мама в больнице, я – единственная, на кого она может положиться.

– А у меня есть младший брат, – Катя попыталась отвлечь новую знакомую от грустных мыслей, но та снова проигнорировала реплику.

– Разве я могу оставить ребенка в такой трудный момент? Окружающие думают, что она маленькая и несмышленая, но Соня все понимает, – снова раздался горестный всхлип. Салфетка в руках Милы превратилась в жалкий смятый клочок, который она перебирала дрожащими пальцами. – Но мне нужна эта работа, потому что маме требуется лечение, а денег не хватает…

Слушая ее, Катя задумалась: о брате и маме, задавшись вопросом, чем они сейчас заняты. В эту секунду отчаянно захотелось оказаться рядом с ними, чтобы просто обнять и убедиться – у них все в порядке: Сенькины динозавры ведут себя прилежно, а мамины дежурства на линии проходят в штатном режиме и любимый чайный сервиз в полном составе… И в их уютном мирке нет места болезням, страхам и отчаянию.

В ушах Кати раздавался монотонный голос Милы, который был лишь фоном ее собственных размышлений. Она то выныривала из них, чтобы уловить суть монолога, то снова возвращалась к своим мыслям. Катя не знала, какие фразы способны утешить Милу. Она не могла подобрать нужных, а потому предпочла молчать, задумчиво потягивая горячий шоколад. Мила тоже затихла и стала размешивать содержимое своей чашки, ритмично постукивая чайной ложкой.

Катя отставила напиток в сторону. Слишком сладко. Каждый раз она оставляла половину и запивала шоколад стаканом холодной воды. Но сейчас нарушила эту традицию, чтобы не бросать собеседницу. В попытках заглушить приторное послевкусие Катя вытащила из подставки зубочистку и стала жевать ее мятный краешек. Свежесть мяты пробудила в ней желание заговорить:

– Все равно, что я скажу тебе, мои слова никак не изменят ситуацию. Важнее то, что ты сама скажешь себе, чтобы пережить этот момент.

– Возможно, ты права. – Мила пожала плечами и заправила за уши прядь темно-русых волос.

– Я точно знаю, что говорю, – со вздохом произнесла Катя, переламывая в руках пожеванную зубочистку. В эту секунду она ощутила себя слабым ребенком, чьих сил хватает лишь на то, чтобы сломать щепку. – И все-таки я скажу тебе, что все будет хорошо, потому что искренне в это верю.

Она перевела взгляд на Милу и подбадривающе улыбнулась. Губы-ниточки изогнулись, отвечая Кате.

В следующую минуту ей в голову пришла безумная идея. Подчиняясь внезапному душевному порыву, Катя пододвинула к Миле чистую салфетку и в приказном тоне, копируя манеру Дарьи, заявила:

– Пиши!

Глава 11

Обманщик

Катя устало опустилась на стул. Мелкая дрожь – то ли от озноба, то ли от усталости, – не унималась. Катя закрыла глаза, пытаясь расслабиться, но картинки и образы минувшего вечера не давали покоя.

По привычке она открыла текстовый редактор и вгляделась в курсор, надеясь с его помощью распознать присутствие Ника. Возможно, она была единственным человеком на планете, которого могло заинтересовать поведение курсора. Однако сегодня его пульсация была размеренной и самой что ни на есть обыкновенной. Она решила удостовериться, что Ника здесь нет, и написала: «Я нашла подсказки. Каков твой план?» Курсор выдал строчку символов и, с чувством выполненного долга, вернулся к своему беззаботному подмигиванию.

Ник отмалчивался. Отчего-то Катя представила его в образе ребенка, который, играя в прятки, притаился в шкафу и хихикает в ладошку. Она подумала о брате – настоящем профи в этой игре: прятался он всегда надежно и со шпионской изобретательностью. Но главное – он умел ждать. Когда любой, кто заскучал сидеть в своем укрытии, выбирался бы к водящему, Сеня усердно ждал – даже если прятался под кроватью, где слой пыли противно щекотал ноздри. Именно такого упрямого, изобретательного мальчишку и представляла себе Катя, наблюдая за тонкой линией курсора.

Игра, которую затеял Ник, оказалась сложнее, чем обычные прятки. Катя не знала ни правил, ни финала этой игры. Что ей нужно делать? Что она получит в случае победы? Задать эти вопросы было некому. Обидная вещь. Прежде, сталкиваясь с отсутствием собеседника, Катя высказывала свои мысли блокноту. Сегодня же ей не хотелось прикасаться к нему – там тоже Ник, и поделиться откровениями с блокнотом – все равно что пожаловаться на Ника ему же. Катя шумно выдохнула, словно вместе с воздухом выпуская несказанные слова. Удивительно, но помогло. Может, если лечь на диван – станет еще легче? Проверила: устало рухнула на спину и раскинула руки в стороны, изображая то ли звезду, то ли кленовый лист. Выскочившая из дивана пружина больно впилась в левую лопатку; Катя лишь ойкнула – у филологов не принято изъясняться нецензурно, даже наедине с диванной пружиной.

Так, ощущая слабость в теле, под колыбельную гудящего компьютера, экран которого уже погас, Катя уснула – провалилась в сон резко, точно кто-то одной кнопкой отключил ее от реальности, а потом, так же неожиданно, включил.

Она вздрогнула и открыла глаза. В комнате было еще темно, но Кате казалось, что она проспала очень долго. Ворот водолазки неприятно сжимал горло, а ремень на джинсах давил в бок металлической пряжкой. «Кто придумал такую неудобную одежду?»

Катя нащупала пряжку, долго провозилась с ней и, наконец, победно стянула с себя штаны, швырнув их на другую сторону дивана. С водолазкой расправилась проще – если не считать того, что голова застряла в узком вороте.

Сражение с одеждой ее взбодрило. Она захлопала глазами и поднялась на локтях, застыв в позе, средней между «лежать» и «сидеть». Катя попыталась прикинуть, сколько сейчас времени, но проверить свои догадки не смогла. Будильник скрывался где-то в беспорядке на письменном столе, а настенных часов в комнате не оказалось – она сняла их в первую же ночь, когда переехала сюда. Часы были маленькие, но громкие, с яркой оправой из дешевого пластика и объемными фруктами на циферблате – очевидно, кухонные. Они висели в комнате, над дверным проемом, и противно тикали Кате под ухо, а потому были сосланы в кладовку, к остальным ненужным вещам, которые хозяйка жилья не разрешала выбросить.

Чтобы узнать время, пришлось доставать телефон из рюкзака. Часы на экране показывали 5:55. Ей понравилось сочетание цифр, и она смотрела на эту идеальную комбинацию, пока та не превратилась в заурядную 5:56. Теперь даже созерцание потолка было интереснее циферблата.

Несколько минут она пролежала неподвижно, глядя наверх, в потолок, но и без того слабое зрение в темноте не различало почти ничего. Внезапно глаза уловили какое-то движение. Она не увидела его, а скорее почувствовала. Это напомнило о таракане или сороконожке, что в любой момент могли сорваться и свалиться на нее. А она не то чтобы боялась насекомых, но и симпатии к ним не питала. Поэтому клацнула выключателем, чтобы осветить потолок и встретиться с врагом лицом к лицу. Каково же было ее облегчение, когда вместо воображаемого таракана она увидела на потолке кусок штукатурки, который готовился вот-вот рухнуть вниз. По мнению Кати, падающий на голову потолок был куда лучше таракана. Со всей этой историей про ожившего персонажа она стала слишком нервной и пугливой.

После таких приключений спать расхотелось. Завернувшись в плед, Катя включила компьютер и забралась на стул. В ее жизни сон и творчество давно стали взаимозаменяемыми: если не спалось, она садилась за роман, а если предложения не клеились – ложилась спать.

Катя открыла текстовый редактор, прочитала последние пару строк, вспоминая, на чем остановилось повествование, и начала новый абзац. Пальцы бодро забарабанили по клавиатуре.

«Пора разбудить Ника!»

Он проснулся от будильника. Противный звук больно царапал уши, привыкшие к музыкальной гармонии. Прижав голову к подушке, Ник попытался