Возьми меня на карнавал - Кристин Лестер

Это был не Джек. Это был кто-то другой. Таким Эллис его никогда… нет, не то чтобы не видела… а скорее, не читала. Ее вдруг всю затрясло, как перед первым свиданием еще в школе. Она даже мысленно начала перебирать свой гардероб, но потом вспомнила, что договорилась с Беатрис нарядиться в костюмы. Которые, кстати, еще не куплены! До встречи оставалось два дня…

Она назначила свидание в семь вечера, в кафе подальше от центра, чтобы можно было в него протиснуться, хотя мест все равно не будет, если их не заказать заранее. В задумчивой эйфории она дошла до номера, не понимая, что с ней происходит. Почему так расшалились нервы? Почему она затрепетала перед этим свиданием и даже завтрашняя встреча с Паоло вылетела из головы? Чудеса! Это кофе так действует, подумала она, упав на диван в соседней комнате Беатрис и даже не раздевшись на ночь…

– Сядь, – властно сказала Франческа. – Буду с тобой говорить.

– А завтрак есть?.. – Эллис испытывала чувство, похожее на сильное похмелье.

Всю ночь они общались с Беатрис, потом – четыре часа сна, потом ее словно подбросило: она проснулась в девять, схватила свой спортивный рюкзачок, с которым третий месяц моталась по миру, и уехала во Флоренцию, словив на прощание саркастическое «Безумная девица!» от Беатрис.

И вот теперь – суровая Франческа.

– Вот тебе завтрак. – Бабушка выставила перед ней тарелку с сыром, хлеб, зелень и традиционную бутылочку своего любимого вина с двумя бокалами. Их Франческа наполнила до краев.

– За тебя, детка!

– С чего вдруг?

– За тебя.

– Бабушка, что случилось?

– Звонила твоя мама.

– Как они?

– Все хорошо, но мама обиделась на то, что ты отняла у нее папин домик в Швеции.

Эллис заморгала глазами.

– Это как же понимать?

– Вот и я у нее спросила: это как же понимать, что ты со своим хахалем живешь…

– Да не в этом дело. А откуда она узнала?

– Ей сообщили в Швеции, она туда зачем-то позвонила. Она же была вторая вероятная наследница после папы. Что-то в этом духе, я уж не помню, детка. Она очень обиделась, что ты ее не предупредила и не посоветовалась.

– А зачем ей это?

Франческа вздохнула, налила себе еще и жестом прогнала услужливого Сандро, который ждал распоряжений.

– А вот и я говорю: зачем? Выставила единственную дочку на улицу, бросила ее в огромном городе без денег и родных. Хорошо, что твоя Беатрис помогала. Забрала у тебя полдома, деньги на счету, так ведь?

– Но я никогда не пользовалась папиным счетом. Деньгами распоряжалась она, а я зарабатывала свои.

– Вот-вот! Ну и дал же Бог дочурку! Остальные – нормальные дети, а младшая!.. – Франческа сокрушенно закачала головой.

– Бабушка, все живут так, как считают нужным. Я на нее не обижаюсь.

– А я вот что тебе скажу: правильно ты поступила! Так и надо этой свистушке! Только что же не предупредила старуху, что тебе так срочно надо в Швецию? Уж я бы ей не проболталась.

– Да я не знала, что срочно. Мы бы потеряли уже этот дом, потому что сроки проходили. А мама, наверное, помнила про эти сроки, поэтому и позвонила в Швецию.

– А ты увела у нее дом прямо из-под носа! Молодец!

– Да он мне, в общем-то, не нужен, бабушка. Я сохранила его из-за папы. Ему было бы приятно, что дом останется у семьи. Может, мои дети туда будут ездить. Может – я сама.

– Ты теперь где жить-то собираешься? – осторожно перешла Франческа к главной теме. – Вернешься в Нью-Йорк?

– Нет.

– В Калифорнию? У тебя, кажется, там работа?

– Вряд ли. Я бы здесь пожила пока. Можно?

– Можно. И даже нужно. Я об этом и хотела с тобой поговорить, ласточка моя.

Франческа полной рукой с двумя серебряными перстнями смела крошки со стола, переставила салфетки и вдруг стукнула кулаком по столу.

– Я покажу этому прохвосту! Замучили они тебя совсем, деточка. Ох, довели, измотали. У тебя такое личико, Эллис, как будто тебе уже все равно, что с тобой будет.

Она медленно подняла на Франческу глаза, и та ответила ей твердым немигающим взглядом, как будто хотела сказать: «Да, и об этом тоже пора поговорить».

– Какого прохвоста ты имеешь в виду? – для порядка спросила Эллис.

– Такого. Твоего ненаглядного. Он тут под нашим забором по две штуки за вечер выгуливает. В ресторан не заходит, знает, что выгоню.

– Хм, бабушка, а что ты, в сущности, можешь ему предъявить? Я не имею на него никаких прав. Я такая же, как эти – по две штуки. – Эллис уронила голову на руки. Вот все и сказано. Как она боялась обсуждать это с бабушкой! Как красиво хотела преподнести эту новость, что они с Паоло встречаются, и не просто так, а серьезно. А теперь… – А ты давно об этом знаешь?

– С тех пор, как ты смотришь на него влюбленными глазами и вздрагиваешь при одном упоминании.

Эллис обомлела:

– То есть…

– То есть лет с пятнадцати примерно. А то и раньше. Думаю, где-то он тебе хвост прижал уже, не на пустом месте ты так переживала. Ну уж этим-то летом… И слепой увидел бы, как вы друг за другом бегаете в этот домик… Мы с Гидой и не знаем, что думать. Ты – девушка серьезная.

– Ты хочешь сказать, – у Эллис от волнения заплетался язык, – что вы все это знаете?

– Святые угодники! А ты хотела скрыть?

Эллис залилась краской.

– И что, по-твоему, у меня никаких шансов?

– Смотря к чему. Ты женить его на себе хочешь?.. Такие, как он, долго гуляют. Он побегает еще, пока не споткнется на ком-нибудь, влюбившись по-настоящему. – Франческа надолго замолчала. Ей было трудно что-то сказать еще. – Эллис. Я вот о чем хотела тебя попросить. Ты не ломай себе жизнь. Ты – такая красивая! А он вынет из тебя душу и выбросит, когда наиграется. Выкинь его из головы лучше. Тебе нужен серьезный мужчина.

– Ах, бабушка! Не нужен мне никто!

У нее из глаз буквально ручьем потекли слезы, и она убежала в свою комнату.

Франческа еще долго сидела за столом, глядя в одну точку. Ей было жаль свою любимицу. Она не часто виделась с остальными внуками и детьми – их разбросало по всему миру. А Эллис выросла у нее на руках и была ей роднее, чем дочь. И вот теперь ее маленькое ранимое сердечко разрывается на части от любви и безнадежности, а она, Франческа, не в силах ей ничем помочь.

– А может, мне все бросить? Послать всех к черту и уехать в свой домик? – Эллис шла по тротуару, злобно поддавая ногой камешек, прямо-таки с профессиональной ловкостью футболиста.

Она заложила руки в карманы старых потертых джинсов, надвинула на глаза кепку с козырьком и грубо расталкивала локтями прохожих.