Правый руль - Василий Авченко

Крепли слухи, что судьбу правого руля правительство окончательно решит уже в декабре того же 2006. Это резко увеличило плотность протестных выступлений в Приморье и других регионах. «Эта акция — предупредительная… Если нас не услышат, мы всколыхнём весь Дальний Восток!» — многообещающе зажигал на площади автодилер и общественник Дмитрий Пенязь.

Может быть, это были последние рудиментарные проявления ельцинской демократии, но тогда всё ещё позволялось. В поддержку правого руля выступали не только «эсеры» или «черепковцы» (сторонники экс-мэра Владивостока, легендарного флотоводца, экстрасенса и изобретателя Виктора Черепкова), но пока ещё и единороссы из «партии власти». «Своим участием Приморское региональное отделение партии выразило солидарность тысячам владивостокцам в их праве пользования автотранспортом с правым рулём», — сообщалось тогда в пресс-релизах местной «Единой России». В защиту правого руля выступил сам Сергей Миронов, первое лицо Совета Федерации и «Справедливой России» — альтернативной «партии власти» с лёгким квазиоппозиционным флёром: «Надо успокоить людей… Машина с правым рулём — это оптимальный товар по соотношению цена-качество».

Тем декабрём власти не приняли никакого решения по неправильному правому рулю. Однако в самом конце 2006 года настоящую свинью подложил нам президент Казахстана Назарбаев. Его правительство запретило импорт автомобилей с правосторонним рулевым управлением. Это имело прямые негативные последствия для Приморья как перевалбазы соответствующего товара. Во-первых, у местных дилеров уменьшились объёмы заказов — казахи были серьёзными клиентами. Во-вторых, в приморских портах зависли сотни невостребованных автомобилей. С введением запрета казахи аннулировали свои заказы, а реализовать уже доставленные в Приморье машины на месте во многих случаях оказалось невозможным. Дело в том, что из-за особенностей казахского экспортно-импортного режима через Приморье в Казахстан шли транзитом нерастаможенные автомобили непроходного по российским меркам возраста. Казахам они стали не нужны, а таможить их по нашим правилам было невыгодно. В-третьих, местные прорицатели от правого руля не без оснований рассматривали казахский прецедент в качестве учебного полигона для российских властей. Если в Казахстане, рассуждали они, запрет не приведёт к политической дестабилизации, подобный шаг может быть без труда реализован и у нас. Не исключено даже, что инициативу запрета Астане негласно предложила именно Москва. В пользу этой версии говорит тот факт, что, едва президент Путин примерно тогда же внёс в Госдуму законопроект о выселении российского игорного бизнеса в четыре резервации, как президент Назарбаев поручил своему правительству разработать аналогичный документ и спешно выслать все имеющиеся казино в две изолированные зоны. Ещё до того, как то же самое произойдет в России.

Недюжинные акустические усилия сторон привели к невиданным заторам на дальневосточных таможнях и бурному росту поступлений в федеральный бюджет. Автодилеры и таможенники перешли на стахановский режим работы. Всё это породило парадоксальную версию о том, что критики правого руля во главе с тем же Фёдоровым (в антиправо-рульный клан в разное время приморцы записывали министров Христенко и Грефа, таможенника Жерихова, депутатов Госдумы Плигина и Морозова — перечислять можно долго) на деле являются его глубоко законспирированными лоббистами.

6

Той же тревожной осенью 2006 года стартовала акция «Правильному президенту — правильную машину!» Автомобилисты, роившиеся на уже упомянутом drom.ru, решили скинуться и приобрести для президента Путина настоящую «японку» — комфортную, надёжную, современную, оснащённую автоматом народную модель. Средства перечисляли на тот самый барнаульский счёт, куда незадолго до этого стекались деньги для Щербинского.

Было решено собрать порядка 250 тысяч рублей, что составляло примерную стоимость нового российского легкового автомобиля. В первое время, подстёгиваемый накалом страстей, сбор средств шёл на удивление бойко. 500 рублей пожертвовал и сам Олег Щербинский, вскоре после своего оправдания променявший несчастливую Toyota Sprinter Marino на Toyota Corolla (естественно, тоже «праворукую»).

Началась дискуссия о том, какую именно машину покупать президенту, как доставлять её из Владивостока в Москву и что делать, если Путин нетактично откажется от подарка. Однозначный ответ был найден только на последний вопрос. В случае отказа от подарка с политическим подтекстом машину или средства от её продажи постановили пустить на благотворительность.

К весне 2007 года стало ясно, что тратить деньги преждевременно. С одной стороны, ушла актуальность момента. Страсти вроде бы поостыли. Федеральный центр на время оставил попытки введения прямых запретительных мер, предпочтя им косвенные вроде запрета на перевозку автомобилей на запад в вагонах-ракетовозах и одновременного повышения тарифов на перевозку в специализированных вагонах-сетках. Вдобавок к середине апреля удалось собрать только 106 тысяч рублей. Поступления замедлились. На эту сумму, то есть 4–4,5 килобакса, во Владивостоке можно было купить из беспробежек разве что скромную, слишком скромную Nissan Sunny. Поэтому решили продолжить сбор средств в вялотекущем режиме и «выстрелить» в момент новой атаки на правый руль, которая, как никто не сомневался, не заставит себя ждать. С приближением выборного 2008 года начались разговоры о необходимости переезда официального сайта акции с putincar.ru на medvedevcar.ru. Или на ivanovcar.ru — по этому вопросу единства не было.

Ни тот, ни другой президент автомобиля из Владивостока так и не дождались. В октябре 2007 года средства общей суммой 110 тысяч рублей решением виртуальной общественности были пущены на дорогостоящую операцию на позвоночнике восьмилетней Полины Саночкиной из Челябинска.

А борьба за правый руль продолжалась. Власти не мытьём, так катаньем вводили новые досадные препоны, но на кардинальные меры пока не шли. Я встречал «наши» машины с приморскими номерами, правым рулём, плакатами и жёлтыми ленточками в самом центре Москвы — на улице Мясницкой в двух шагах от Лубянки. В столицу с Дальнего Востока летели гневные письма. Иногда на них даже приходили ответы. В стане праворульщиков случались маленькие, но всё же победы. Например, в ноябре 2007 года прокуратура Сахалинской области отменила как незаконное распоряжение областной госавтоинспекции о запрете использования автошколами в качестве учебных транспортных средств праворульных японских автомобилей.

Но больше всего нас порадовал премьер — министр России Фрадков, в 2007 году проездом из Японии заглянувший во Владивосток. Отвечая на дежурный вопрос местной прессы о правом руле, Фрадков неожиданно заявил: «Я лично отношусь к этому спокойно, не единожды высказывался по этому вопросу. Никаких революций, считаю, делать не надо. Удобно, безопасно — пожалуйста!» Фрадков рассказал, что в Японии, где он только что был, никто не запрещает те же леворульные «Мерседесы». «Но в Японии порядок на улицах! Там чисто и водители трезвые. Вот за этим надо следить», — заключил глава кабинета.

Было ясно, что «технический премьер» ничего в стране не решает. Но всё равно его слова пролились бальзамом на раны.