Многомужество-5. Медвежья Ласка - Кира Полынь

— Как ты на себе сорочку?

Несносные беры загоготали, явно беззлобно, но я почему-то вспылила, усаживаясь в постели и глядя на них сверху вниз.

— Думаете, я не смогу?

— Нет, не думаем, — ответил Берд, лежа на животе и закинув руки над головой, но в его словах буквально слышалось противненькое «мы знаем».

— Я поняла, это провокация. Что ж, будь по-вашему.

Стараясь не думать о последствиях и стеснении, стянула последнюю преграду через голову, услышав напряженные вздохи.

Посмотрим, кто кого еще переиграет. Хотите, чтобы я спала без одежды? Хорошо, но только кому от этого будет хуже?..

Отбросив сорочку к платью, выразительным взглядом обвела медвежьи лица, светящиеся в сумрачном свете луны, бьющей своим серебряным светом через окно, и хмыкнула.

— Так лучше?

— Ласка, — Вард растерял улыбку, явно пялясь на мою качнувшуюся от движения грудь и сглотнул, заставив внушительный кадык подпрыгнуть. — Ты, если хочешь, спи одетая, вдруг тебе неудобно.

— Да нет, мне как раз-таки очень удобно.

Рухнув обратно на свое место, расслабленно вытянула ноги и зевнула, радуясь тому, что темнота хоть как-то, но скрывает мои красные от смущения щеки.

— Доброй ночи, лорды.

— Доброй, — загудели со всех сторон, дав понять, что спокойной она точно не будет.

Что со спины, что перед лицом слышалось тяжелое сопение, а взгляды, снующие по голому бедру и спине, ощущались угольками, касающимися обнаженной кожи.

То-то же! Страдайте!

Вместе со мной…

Проснулась я от жаркого дыхания в затылок. Оно ныряло в волосы, сдувая их на лицо, а они щекотали мне нос, медленно вытягивая из сна.

Мягкая дрема отступала с неохотой. Решив наверстать сладкие остатки, я попыталась перевернуться, с трудом разворачивая на себе одеяло, сделавшееся таким неподъемным.

— Еще рано, спи.

Звонкий чмок между бровей слегка взбодрил, спугнув последние крупицы сна и дав понять, почему же мне так удобно.

Уткнувшись носом в мужскую грудь, я самовольно забросила руки на крепкий торс, бессовестно добавив к ним еще и ногу. В спину, точнее, в то, что ниже, упиралось что-то твердое и горячее. Оно так же, как и я, без лишних размышлений перехватило тяжелой ручищей меня под ребрами вместе с одеялом и крепко прижимало к горячему телу. Даже последняя свободная нога, обмотанная покрывалом, была поймана в плен и зажата между чужими коленями.

Яркая картинка того, как это выглядит со стороны, заставила широко распахнуть глаза, превращая меня в моргающее каменное изваяние, неспособное пошевелиться.

Носом чуя притягательный аромат мужского тела, почти бесшумно втянула воздух, чувствуя, как закатываются глаза от удовольствия.

Да, вчера беры все же уснули, и явно позже меня, потому как последнее мое воспоминание — это зевок, после которого мир померк. Но, видимо, за ночь не обремененные разумом тела решили, что лежат слишком далеко, и склеились в опасную близость.

— Ласка-а-а, — протянул кто-то и почему-то внизу, — я знаю, что ты уже проснулась.

Ступни неожиданно погладил прохладный воздух спальни, и от такого контраста чужие пальцы ощущались на них горящими точками.

Стало щекотно.

Дрыгая ногой, пятка которой попала в бесчестный плен, я разбудила спящих беров рядом с собой, а когда притворяться бревнышком уже не было смысла, села, злобно уставившись на Варда, сидевшего на корточках у края кровати.

Он демонстративно провел по голой ноге кончиком пальца, заставляя меня возмущенно ее отнять, и расплылся в улыбке.

— Не обращай на него внимания. Он всегда просыпается первым, — сонно пробасил Берд, опуская руку на живот, чтобы в будущем вернуть мое бренное тело обратно под бок.

— Вечно ему скучно, — недовольно добавил Харланд, садясь рядом и мягко целуя меня в голое плечо.

Вард улыбнулся еще шире, уперев руки в постель, медленно и гибко, словно зверь, подался вперед, явно решив меня раздавить.

Обведя сонные лица беров со взлохмаченными волосами и мягкими пролежнями на щеках, со стоном рухнула обратно на подушку, натягивая одеяло на голое тело.

Черт… Совсем забыла!

Запоздало вспомнив о своем неглиже, что при дневном свете бросалось бы в глаза еще сильнее, зажмурилась, готовясь провалиться сквозь землю от смущения. И, конечно же, недовольная моими эмоциями медведица возмущенно рыкнула: мол, наслаждайся, тупица! Валяйся со своими мишками голышом и не вздумай дать деру!

— Хватит бездельничать, засони! У нас куча дел!

— Ммм… — жалостно застонал Берд, забираясь под одеяло, где я успешно пряталась. — Успеется.

— Еще пять минут, — в тон ему простонал Харланд, делая то же самое, и в эту самую секунду мне стало ясно, что добром все это не кончится.

Сердце в груди забилось чаще, ударяясь о ребра и отнимая дыхание. Грудь болезненно застонала, требуя, чтобы кто-нибудь немедленно погладил затвердевшие соски, обращая на них внимание. От жара мужских тел в такой близи запекло внизу живота, все требовательнее сворачивая жестокую пружину животного желания.

Первым сообразил Берд, вынырнув из-под одеяла и с немым вопросом в глазах уставившись в мое покрасневшее лицо. Не в силах ответить, я прикусила губу, жалобно сдвинула брови и почти заскулила.

— Поласкать тебя, берочка? — сразу же охрипнув, спросил он, но вместо ответа я еще сильнее впилась зубами в губу. — Не надо, все нормально.

Осторожно отняв у меня покрасневшую и пульсирующую от укуса плоть, Берд нежно смахнул торчащие волосы в сторону и улыбнулся.

— Ты спросонья такая красивая.

Напрягшиеся братья молниеносно сообразили, что происходит, замирая в ожидании моего решения. Чтобы мне помочь, Вард нырнул рукой под одеяло и бережно размял поджавшиеся пальчики на ногах, снимая мышечный спазм.

Чуткие пальцы Берда скользнули к груди, будто зная, что ей нужно. Растерли каменную плоть между пальцами, тут же отпуская и согревая своим теплом уже большую площадь. К ней присоединилась другая рука, Харланда, который практически в зеркальном отражении повторял ласку, внимательно смотря на мое пурпурное лицо, отслеживая на нем все эмоции.

А их было много!

Они смешались с чувствами медведицы, которая была довольна, что ее требования услышаны, никто не убегает, не сопротивляется, не спорит и занимается именно тем, что она хотела.

Стерва!

— Хорошо, что ты уже без одежды, — рокоча голосом, прошептал Харланд, чуть сильнее сжимая требовательную вершинку между пальцами и с наслаждением слушая мой сдавленный стон.