От плоти и крови - Нора Робертс

– Вероятно, город или другое большое поселение.

– Так вот, особняки там были просто огромными. И в них жили Праведные воины. Я знаю, кто они такие и что делают. – Печаль из глаз Фэллон исчезла, зато в них вспыхнул гнев. – Они охотятся на таких, как мы, и убивают всех, кто отличается от них.

– Они боятся того, чего не понимают.

– В их поселении были рабы, – с жаром продолжила рассказ девочка. – Эти фанатики заставляли делать грязную работу тех, кто не верит в их идеалы. Даже детей. А людей с магическими способностями держали в тюрьме и творили с ними ужасные вещи. Я наблюдала глазами одного из пленников, мальчишки не старше меня. Я могла заглянуть в его мысли. Их с еще одной женщиной вели на казнь и собирались повесить. Ведьму звали… Нет, не помню.

– Ничего страшного.

– А мальчика звали Гаррет. Или зовут. Не представляю, когда это происходило… Или только должно произойти. Он был оборотнем, и Праведные воины били его, жгли огнем, резали ножами и… насиловали. Отрезали волосы всем узникам. А той женщине еще и воткнули кляп, надели мешок на голову. Оба приговоренных шли по улице босые, со связанными за спиной руками, а толпа местных оскорбляла их и бросала камни. И у ведьмы, и у мальчика на лбу был выжжен символ. Пентаграмма.

– Вероятно, так Праведные воины помечают пленников.

– И рабов тоже. Но только не на лице, а на левом запястье. И знак выглядит по-другому: крест, заключенный в круг. Тот оборотень, Гаррет, видел это. Их подвели к платформе с двумя петлями.

– Виселице.

– Ага. Тогда я прочитала мысль мальчика. Он собирался обернуться пумой и сражаться. Но внезапно в воздухе засвистели стрелы, убивая охранников и давая возможность Гаррету превратиться и убежать, пока толпа металась в панике. А ведьму в это время освобождал другой парень – постарше меня, черноволосый. Он мог бы быть младшим братом или сыном мужчины из предыдущего сна. Хотя точно сказать сложно, ведь я наблюдала за происходящим глазами оборотня, который лишь бросил взгляд мельком, а затем устремился к тюрьме.

Фэллон перевела дух, сделала глоток чая из чашки и почувствовала, как напряжение понемногу начинает отпускать.

– И что произошло дальше? – поинтересовался Маллик, заметив, что собеседница готова продолжать разговор.

– Гаррет никогда раньше никого не убивал, ни в образе пумы, ни будучи мальчиком. Я знала это, видела в его мыслях. И все же он хотел покончить с мучителем, пылал от ярости. Однако к тому времени, как он добрался до тюрьмы, охранник уже без сознания лежал на земле. Оглушенный и истекающий кровью, но живой. Над ним стояла очень красивая девушка. Она не испугалась пумы, а, наоборот, помогла Гаррету, вновь превратившемуся в мальчика, добраться до места, где их ждали другие: двое мужчин. Их звали Билл и Эдди. С ними была собака. Очень старый пес по имени Джо. Маллик, я знаю этих людей.

– Верно.

Фэллон вздрогнула, когда наставник спокойно подтвердил, что верит ей.

– Девушка вернулась в поселение, – продолжила она рассказ. – А потом явились другие: пленники и рабы. Их набралось два грузовика. Затем в поселении раздались взрывы. Все это напоминало нападение, но только с целью спасти людей, освободить их и помочь. Вернулась та девушка уже на мотоцикле. Она сидела за спиной того парня, который развязал ведьму. Тоня и Дункан. Их имена я тоже слышала раньше.

– Да, – снова кивнул Маллик.

– Когда они все поехали прочь от поселения, Гаррет спросил у Эдди, куда они направляются. И получил ответ – я расслышала его очень отчетливо: Нью-Хоуп. Именно там погиб мой родной отец. Праведные воины явились тогда, чтобы убить меня.

Слова сыпались быстро-быстро, чтобы облегчить тяжесть внутри ее.

– Мама покинула Нью-Хоуп, чтобы спасти меня и защитить людей, которые там жили. Своих друзей. Эдди был маминым другом. И у него был пес Джо. Дункан и Тоня – Антония – были совсем маленькими, когда мама жила в Нью Хоуп. И их мать тоже была маминой подругой. Все они – Эдди, Дункан, Тоня и еще Билл, пожилой мужчина, – рисковали жизнями, чтобы освободить Гаррета и многих других. И набег выглядел слишком хорошо организованным для первой спасательной операции. Да, это правильное определение: спасательная операция. Близнецы не намного старше меня, но они уже сражаются. Гаррет младше меня, но он тоже был готов сражаться.

– Тебе интересно, почему тебя ограждали от подобного?

Только когда Фэллон услышала вопрос наставника, она поняла, что именно это и тяготило ее больше всего остального, и кивнула.

– Мне предстоит стать Избранной, спасительницей мира. Так почему тогда я не участвую в битвах? Почему не помогаю людям?

– У тебя все впереди. Твои родители заложили фундамент, не только научив тебя полезным вещам, но и показав, что такое семья, общество, взаимовыручка, преданность и любовь. Грядущую войну нельзя выиграть лишь мечом и магией. Нужно верить всей душой, что дело, за которое тебе предстоит сражаться, стоит того, чтобы умереть. Или убить. А сколько еще необходимо узнать, усвоить и даже принять на веру… Некоторые становятся воинами, другие – предводителями, совсем немногие – символами. Ты станешь всем этим. Но твое время еще не наступило.

– Поэтому меч так и висит над камином, а шкаф заперт?

– Вскоре мы приступим к тренировкам с оружием. А почему ты не попробовала отпереть шкаф сама?

– Откуда ты знаешь, что я не пробовала?

– Я же не совсем слепой, дитя, – улыбнулся Маллик.

– Ладно, ты прав. Не хотела проявить неуважение. Это было бы грубым поступком.

– Видишь? Ты не обладала бы такой чуткостью и тактичностью, если бы не провела детство в кругу семьи. Эти годы уже служат тебе основанием для принятия решений и послужат еще не раз.

Фэллон пожала плечами, сама не слишком уверенная, согласна ли с наставником.

– А… Ты знаешь место из моего первого сна?

– Да, – кивнул он.

– Осталось шесть завес. Что же произойдет, когда исчезнут остальные, если уничтожение первой стало причиной смерти миллионов людей? – выпалила Фэллон один из переполнявших ее вопросов.

– Преодолеть защиту первого барьера было не так уж и просто, – отозвался Маллик. – Потребовалось огромное сосредоточение темных сил и угасание света. Верования могут исчезнуть, а когда вера меркнет, исчезает и сила. Страхи же и злые помыслы сопровождают человека всегда. Когда свет потускнел, мощь завесы пошла на убыль. И этого оказалось достаточно. И все же это ужасное событие пробудило и свет, возродило его сияние.

– Ты не ответил на вопрос, – заявила Фэллон.

– Сейчас завесы защищены гораздо лучше.

– Но?

Маллик вздохнул, отчасти восхищаясь пытливым умом ученицы, и ответил:

– Один за другим барьеры падут. Многие погибнут, других охватит безумие. Урожай будет становиться все скуднее, пока не иссохнет на корню. Поля запылают, земля перестанет родить. Воцарится голод. Затем начнется падеж скота и других животных. Млекопитающих, птиц, рыб. Останутся только пресмыкающиеся и насекомые. По рекам, ручьям, озерам, морям и океанам побежит кровь, неся смерть и разложение. Вода затопит сушу, распространяя отраву.