Песенка в шесть пенсов и карман пшеницы - Арчибальд Кронин

Мы поднимались молча. Вскоре мы миновали последние большие виллы, которые виднелись тут и там на обширных участках среди больших сосен. Теперь цивилизованный мир остался позади. Мы вошли в сосновый лес. Пот начал заливать мне глаза, в дыхании прорезалась свистящая нота, и, когда я увидел, что даже этот отдаленный лес еще далеко не та высокая пустошь, куда мисс Гревилль собралась отвести меня, я чуть ли не сник. Но я не сдавался. Каким бы ничтожным ни был мой дух, его воспламенила эта отвратительная, однако чем-то притягивающая женщина. Я хотел показать ей, что я не тот мальчик, от которого можно отмахнуться, дабы сбросить со спартанской скалы.

С пересохшим горлом и бухающим сердцем я продолжал путь, иногда переходя на бег, не желая отставать, и, когда мы наконец вышли из леса на этот огромный широкий простор вересковой пустоши, которая простиралась на много миль, свободная и первозданная, через Глен-Фруин к берегам Лох-Ломонда, я, пусть и абсолютно измотанный, все еще был рядом со своей наставницей.

Здесь она милостиво остановилась, посмотрела на меня, затем достала из-за пояса свои часы.

– Один час и двадцать минут, – заявила она, – совсем неплохо. Мы постепенно будем сокращать время. Устал?

– Ничуть, – солгал я.

Внимательно меня оглядев, она впервые улыбнулась.

– Тогда займемся реальным делом, – сказала она с оживлением. – Тут была настоящая зима, и, если нам повезет, мы найдем интересные вещи для твоей коллекции.

Без энтузиазма я последовал за ней, опустившей голову и медленно ступившей в заросли вереска.

– Я уверена, ты знаешь самые основные цветы вересковой пустоши. Эрика, она еще не появилась, желтый утесник, ракитник и пушица – эти белые пучки, которые раздувает ветер. – Она сделала паузу. – А это видел?

– Нет, – кисло сказал я.

Опустившись на колени, она раздвинула траву и показала тонкое маленькое растение с заостренными зелеными листьями и звездочками ярких золотисто-желтых цветов.

– Болотная асфодель. Narthecium ossifragum. Из семейства лилейных.

Вопреки моим желаниям и наклонностям, я был впечатлен не только ее очевидной эрудицией, но и внезапной находкой этого сокрытого, сверкающего и абсолютно неожиданного цветка.

– Мы его выкопаем?

– Ни в коем случае. Но мы возьмем одну кисть для засушки.

И она отрезала стебелек, который, к моему удивлению, поскольку я решил в этом не участвовать, я взял и спрятал в контейнер.

Несколько минут мы продвигались без происшествий, затем она снова сделала шаг в сторону:

– Здесь нечто поразительное. Круглолистная росянка – Drosera rotundifolia.

Когда я с любопытством посмотрел на изящную маленькую розетку, мисс Гревилль продолжила:

– Каждый лист, как ты видишь, имеет несколько рядов малиновых волосков, оканчивающихся округлыми головками, похожими на щупальца морского анемона. Действительно, они служат аналогичной цели. Они выделяют прозрачную липкую жидкость, которая захватывает мелких насекомых, ползающих по листу. Волоски реагируют на попытки насекомых освободиться, опускаются, ловят жертву – растение переваривает и усваивает ее.

– Вот это да! – воскликнул я в удивлении. – Растение-мухоедка!

– Именно. Мы его выкопаем – к росянкам я любви не испытываю, – посади ее в торфяной мох и можешь дома наблюдать, как она это делает.

– Правда, мисс Гревилль?

– Почему нет?

Она позволила мне воспользоваться садовым совком, лежавшим в контейнере, и, когда растение было благополучно перенесено туда, махнула рукой, давая понять, что показательный урок окончен.

– Теперь, когда ты вошел во вкус, Кэрролл, можешь сам искать. Позови меня, если найдешь что-нибудь интересное.

Я стартовал с такой жаждой, какой даже представить себе не мог, желая продемонстрировать свои навыки начинающего натуралиста. К моему огорчению, притом что мисс Гревилль, похоже, делала успехи, мне с непривычки ничего интересного на глаза не попадалось. Но наконец внезапно среди поблекшей травы я наткнулся на великолепный цветок, большой, как гиацинт, и темно-фиолетовый.

– Скорей, мисс Гревилль! – крикнул я. – Пожалуйста, идите скорее сюда!

Она подошла.

– Посмотрите, мисс Гревилль. Разве он не прекрасен?

Она согласилась, сделав широкий одобряющий жест.

– Orchis maculata[46]. Лапчатые клубни, прицветники зеленые, трехглавые. Первоклассный образец. Поздравляю, Кэрролл. Если только нам удастся найти его соседа, morio[47], мы сможем считать себя счастливыми.

Я покраснел от гордости, наблюдая, как она аккуратно отрезала от остроконечного стебля два цветка, которые вместе с другими образцами, ею собранными, разрешила мне положить в контейнер.

Затем мы оказались в травяном блюдце болота, вероятно бывшем овечьем водопое, защищенном с одной стороны мраморным гребнем скалы. Мисс Гревилль подняла голову. Бледное солнце теперь было прямо над нами.

– Тебе не кажется, что здесь удобное место для обеда, Кэрролл?

Я тут же это подтвердил.

– Тогда посмотрим, что нам приготовила Кэмпбелл.

Я распаковал рюкзак, благоговейно вынимая укутанные в салфетки влажные свертки, с энтузиазмом отмечая среди них несколько сосисок в тесте домашнего приготовления. Наконец, припрятанная рядом с фляжкой кофе, была явлена на свет великолепная бутылка лимонада «Комри». Эта предусмотрительность так меня тронула, что я невольно воскликнул:

– О, мисс Гревилль, вы ужасно добры!

– Это Кэмпбелл, – спокойно ответила она.

– Но Кэмпбелл меня не любит.

– Кэмпбелл не проявляет своих чувств.

– Но, мисс Гревилль, Кэмпбелл не отвечает, когда я обращаюсь к ней.

– Кэмпбелл, естественно, не расположена к разговору. Кроме того, она глуховата.

Покончив с Кэмпбелл, мы принялись за обед. Поскольку он превзошел мои ожидания, я ел много, чему способствовало и то, что сама мисс Гревилль не проявила особого интереса к сосискам в тесте. Она сняла шляпу и, сидя с прямой спиной – глаза закрыты, на губах неясная потусторонняя улыбка, – отдалась ду́хам болота. Последовательно уничтожая припасы, я время от времени с трепетом поглядывал на нее. В зарослях вереска пел ветер, над головой в голубом небе кружили и перекликались кроншнепы. Больше никаких других звуков, кроме слабого гула ранней пчелы.

– Можно я что-то вам скажу, мисс Гревилль? – отважился я, взяв последний сэндвич с яйцом и кресс-салатом. – Думаю, что мне очень понравится заниматься ботаникой.