В Париже дорого умирать - Лен Дейтон

— А вы думаете, они встревожатся? — серьезно спросил Луазо.

— Кто-то наверняка, — ответил я. — Ну, по крайней мере самые сообразительные смекнут, что что-то не так.

— Самые сообразительные?

— Да бросьте вы, Луазо! — рассердился я. — Там наверняка есть куча народу, достаточно близкого к вашему департаменту, чтобы распознать тревожные сигналы.

Он кивнул и пристально взглянул на меня.

— Вот оно что! — хмыкнул я. — Вам было приказано действовать именно так. Ваш департамент не смог предупредить своих людей, но по крайней мере может подать им сигнал всем этим шумом.

— Дарвин называл это естественным отбором, — заявил Луазо. — Самые сообразительные сбегут. Вы наверняка можете предсказать мою реакцию, но по крайней мере я прикрою эту лавочку и поймаю пару-тройку не самых хитрых клиентов. Еще кальвадоса?

Он долил стаканы.

Я не дал согласия пойти, но Луазо знал, что я соглашусь. В случае отказа Луазо вполне мог сделать мое дальнейшее пребывание в Париже весьма некомфортным.

Прошло еще добрых полчаса, прежде чем они пробились в подвал под аллеей, и еще минут двадцать ковыряли лаз в дом Датта. Последнюю часть лаза проделывали аккуратно, вынимая кирпичи по одному, а двое сотрудников компании по установке охранной сигнализации простукивали стену на предмет сигнальной проводки.

Прежде чем лезть в дыру, я напялил полицейский комбинезон. Мы находились в подвале, примыкающем к подвалу дома Датта. Помещение освещали лампочки, временно подключенные к основной электросети. Голая лампа освещала лицо Луазо, осунувшееся и серое от кирпичной пыли, сквозь которую ручейки пота пробили розовые дорожки.

— Мой помощник пойдет сразу за вами, на случай если вам понадобится прикрытие. Если на вас кинутся собаки, он станет стрелять. Но только если вам будет грозить реальная опасность, поскольку стрельба переполошит весь дом.

Помощник Луазо мне кивнул. Круглые стекла его очков сверкнули в свете лампочки, и я увидел в них отражение двух крошечных Луазо и нескольких сотен сложенных позади меня бутылок вина. Парень проверил, заряжен ли карабин, хотя я лично видел, как буквально пять минут назад он вставил свежую обойму.

— Как только войдете в дом, сразу отдайте ему комбинезон. Не вздумайте брать оружие и проверьте еще раз, нет ли при вас каких-либо компрометирующих документов, потому что когда мы туда вломимся, то, возможно, нам придется вас арестовать вместе с остальными, а какой-нибудь особо ретивый полицейский вздумает вас обыскать. Так что если в ваших карманах нет ничего лишнего…

— У меня микропередатчик в пломбу вмонтирован.

— Выкиньте.

— Шутка.

Луазо лишь хмыкнул.

— АТС в префектуре уже включили, — он на всякий случай сверился с часами, — так что вам придется пошевеливаться.

— Вы сообщили префектуре?

Я знал, что между этими двумя структурами идет жесткое соперничество, и было весьма сомнительно, что Луазо ввел их в курс дела.

— Скажем так, у меня есть друзья в дежурной части, — сказал Луазо. — Мы будем отслеживать ваш звонок из автобуса по нашей линии.

— Понял.

— Разбираем последние кирпичи, — раздался приглушенный голос из соседнего подвала. Луазо легонько стукнул меня по спине, и я полез в маленькую дыру, проделанную в стене его людьми.

— Возьмите это. — Луазо протянул мне серебряную перьевую ручку, толстую и грубо сделанную. — Это газовый пистолет. Стрелять с расстояния четыре метра или меньше, но и не ближе одного, иначе могут глаза пострадать. Оттяните вот так защелку и отпустите. Заведете в паз — поставите на предохранитель. Но не думаю, что вам стоит это делать.

— Не стоит, — согласился я. — Терпеть не могу находиться в безопасном положении.

Я вылез в подвал и двинулся вверх по лестнице.

Дверь на служебный этаж была замаскирована под панель. Помощник Луазо шел за мной. Вообще-то предполагалось, что он останется в подвале, но это не моя забота — следить за дисциплиной сотрудников Луазо. К тому же парень с пушкой вполне мог пригодиться.

Я прошел в дверь.

В одной из моих детских книжек была фотография глаза мухи, увеличенного в пятнадцать тысяч раз. Огромная хрустальная люстра, висевшая, сверкая и позвякивая, над большой парадной лестницей, живо напомнила мне этот глаз. Я шагал по начищенному до зеркального блеска деревянному полу, а люстра следила за мной. Я приоткрыл высокую позолоченную дверь и осторожно заглянул за нее. Бойцовский ринг исчез, как и металлические стулья. Помещение напоминало аккуратный музейный зал: идеально, но безжизненно. Все огни ярко горели, в зеркалах отражались нимфы и обнаженные фигуры, изображенные на панно и золотой лепнине.

Я прикинул, что люди Луазо аккурат сейчас пролезают через лаз в подвале, но не стал звонить по телефону, стоявшему в алькове. Вместо этого я прошел через зал и поднялся по лестнице. Помещения, которые Датт использовал как кабинеты — и где мне вкололи инъекцию, — были заперты. Я пошел по коридору, проверяя все комнаты. Это все были спальни, в основном незапертые, и все пустовали. По большей части обставлены в стиле рококо, с широченными кроватями с шелковыми пологами на четырех столбах и четырьмя или пятью зеркалами по углам.

— Вам лучше бы позвонить, — сказал помощник Луазо.

— Как только я позвоню в префектуру, этот рейд окажется официально зарегистрированным. По-моему, нам лучше сперва еще немного оглядеться.

— Думаю…

— Не говорите, что вы думаете, и я не стану напоминать, что вы должны были оставаться внизу за стенкой.

— Ладно.

Мы с ним на цыпочках поднялись по небольшой лестнице, шедшей от первого этажа ко второму. Должно быть, люди Луазо уже истомились от нетерпения. Выйдя на лестничную площадку, я осторожно выглянул из-за угла в коридор. Потом осторожно проверил повсюду. Мог бы и не осторожничать — дом был совершенно пуст.

— Позовите сюда Луазо, — велел я.

Люди Луазо рассыпались по всему дому, простукивая панели и пытаясь найти потайные комнаты. Никаких следов документов или пленок. На первый взгляд казалось, что тут вообще нет никаких секретов, только вот сам дом был сплошной загадкой: странные камеры с жуткими пыточными инструментами, комнаты, сделанные как копия роскошного салона «роллс-ройса», всевозможные странные приспособления для половых актов, даже кровати специфические.

«Глазки» и внутренняя телевизионная сеть предназначались лично для месье Датта и его «научных методов». Мне было интересно, сколько же специфических пленок он собрал и куда утащил, поскольку самого месье Датта нигде видно не было. Луазо грязно выругался.

— Наверняка кто-то предупредил дражайшего месье Датта о нашем приходе! — бушевал он.

Луазо пробыл в доме уже минут десять, когда вдруг откуда-то с третьего этажа громко и настойчиво принялся звать своего помощника. Мы поднялись наверх и увидели, что Луазо склонился к металлической штуковине, похожей на египетскую мумию. Приспособление по форме и размеру грубо напоминало человеческое тело. Луазо натянул хлопковые перчатки и осторожно ощупывал объект.