Роковой срок - Сергей Алексеев

Два года государь вел Скуфь, где без спроса, где с согласия племен проходя сквозь их земли, а где пробиваясь силой, поскольку при виде великого сарского войска многие народы исполчились и встали на пути, ибо не ведали истинной причины похода. На Двуречье Аркан разбил и обратил в бегство мудегов, под пустынными горами – ассирийцев и гирунов, а в Ирийской пустыне пленил царя оседлых ахманеев, Бенхуна, и оставил у себя как заложника, дабы его разбойные и пиратские шайки не смели чинить препятствий и мешать замыслам ни на море, ни на суше. И лишь после того послал он отряды в пустыни, чтоб отыскали все руины святилищ, а сам купил корабль и стал ходить вдоль берегов: по преданию сколотов, храм, в усыпальнице которого хранился Глас, в полуденный час и до сей поры на короткий миг испускает свет, ибо священный список, а точнее, сакральные слова, составленные в магический ряд, обладают лучезарностью.

Однако сколько он ни всматривался в желтую, горячую каменистую даль берегов Красного моря, выжидая и полуденный, и полунощный час, ни единого луча не поднялось к небу.

Еще четыре года минуло, прежде чем Скуфь отыскала развалины всех храмов и, взяв заступы вместо мечей, начала отрывать их подземелья. Но тем часом разбитые мудеги, ассирийцы и гируны, прежде враждовавшие между собой, заключили союз и, пользуясь тайной поддержкой ахманеев, вошли в их земли и прижали разрозненные отряды саров к морю, таким образом отрезав все пути к соединению или отходу. Целый год скуфские витязи выдерживали осаду, используя развалины храмов, как крепости, когда недоставало пищи – от бескормицы выносливые сарские кобылицы не доились, то сары делали вылазки, захватывали вражеских слонов и спасались от голода их мясом. Наконец, Аркану со своей частью Скуфи удалось прорваться и соединиться с одним из отрядов в Ирийской пустыне, и, имея под рукой всего лишь треть от всего войска, он начал снимать осаду и высвобождать своих братьев, окруженных в полуоткопанных стенах сколотских святилищ.

И эта война длилась долгих восемь лет, прежде чем сары разгромили супостата, рассыпали по пустыням, словно песок, и захватили все его близлежащие города. Обезопасив тылы, государь вновь приступил к поискам Гласа, и в тот же год к нему прибыл тайный гонец с далекой родины. Оказывается, пока Скуфь пятнадцать лет обреталась на чужбине, молодые жены родили по первенцу и пробудили тем самым ярую женскую силу. А поскольку отдали их замуж не по любви и согласию, то они скоро отчаялись ждать мужей, полагая, что те никогда не вернутся, и потому стали тайно совокупляться со своими рабами. И чем чаще делали это, тем сильнее охватывались любострастием.

И нарожали от них уже по пять, а то и семь детей, кои по закону не считались вольными. Мужающих первенцев же, дабы они не укоряли матерей и не убивали рабов, кого заточили в темницы, кого отослали на кочевье в степи, а иных и вовсе изгнали. Поскольку жены давно уже преступили закон, то отказались почитать сарских богов, а повсюду воздвигли нового кумира – уд и стали поклоняться ему, как божеству.

Старики к тому времени поумирали, и некому было наставлять и блюсти исконное сарское целомудрие.

– А моя жена тоже родила от раба? – спросил государь.

Гонцами посылали честных саров.

– Твоя, брат, родила больше всех, – признался тот. – Потому что у тебя больше рабов.

Возмущенный такой вестью Аркан ничего не сказал Скуфи, дабы не вызвать ропота и гнева оскорбленных женами витязей и скороспешного, а значит, гибельного возвращения домой. Ко всему прочему, он чувствовал свою вину, что оженил их не по закону, а дабы воинов рожали, и еще испытывал глубокое разочарование в собственной жене, поскольку сам женился по любви и согласию.

Тяжко загоревал государь и велел гонцу возвращаться назад со строгим указом: нечестивым женам Скуфи, а также прижитым от рабов детям немедля покинуть пределы Сарского государства, оставив первенцев дома. Приказал он так, чтобы не творить неслыханного кровопролития, ибо по законам изменившая мужу жена и любострастные плоды ее подлежали каре – черному покрову, под которым с помощью засапожного ножа они сами должны были выпустить из себя кровь. А для своей жены Ариды грамоту послал, где спрашивал, отчего же она, сама избравшая его мужем, пошла следом за теми женами, коих против закона избрали витязи? В ту пору обычай огласа избранника был сущ и для государей, поэтому Аркан женился, когда Арида проявила свою волю и назвала его женихом. И брак сей сотворился по великой любви и согласию.

После этого он ударил в медную чашу, созвал Скуфь и объявил изнуренным поисками и войнами витязям, что, мол, пора отдохнуть в родных краях год-другой, чтобы потом, сменив постаревших лошадей и усилив Скуфь подросшими сыновьями, опять прийти сюда и довершить заветное дело.

Витязи оставили чужие города и с радостью поехали домой, хотя всю обратную дорогу их поджидали засады. Униженные поражением воинственные мудеги, словно хорть за табуном, сопровождали саров по всему пути и чаще всего нападали ночью; ассирийцы же, напротив, жаждали открытой схватки, и трижды перед сарами возникали их многочисленные рати, появившиеся словно из-под земли. И нельзя было отступить или уклониться от неприятеля, обойдя его стороной, ибо не пристало Скуфи избегать сражений и терять шапки, убегая с поля брани. В этих битвах многие витязи погибли и оказались счастливее своих товарищей, ибо не испытали истинного коварства и позора, ожидающих на пути и под родным кровом.

Год пробивалась Скуфь в свои края, и вот, когда пошел второй, вновь явился гонец, который сообщил, что неверные жены теперь клянут себя и рвут волосы, оплакивая свою будущую долю. Однако понимают, что сотворили, и, дабы избежать неминуемой казни, непременно исполнят волю Аркана и уйдут на чужбину.

И подал государю грамоту от Ариды, которая и прежде отличалась хитростью и своенравием, тут же и вовсе смутила все государевы чувства. Она и не пыталась скрыть неверность и позор, а, напротив, обращала их в достоинство, и в первый миг Аркан ощутил себя виноватым во всем, что сотворили оставленные в государстве жены.

Арида ему ответила, что не вослед за неверными женами пошла, а сама их подвигла к неверности, дабы принудить Аркана в первую очередь женить Скуфь по любви и согласию, а не воинов для. И потом, чтоб заставить мужей не воевать и дома сидеть. Дескать, по закону Тарги не может муж оставлять жену в одиночестве более чем на срок, пока она брови начернит, веки насурмит и щеки нарумянит. А коли, мол, отомкнул ларец с драгоценностями да без присмотра оставил, всякий может взять из него. Во второй черед Ирий след творить под своим кровом, а не тщиться воссоздать его для всех земель и народов, ибо напрасны такие старания, когда есть на свете рабство и один человек угнетает другого, обращая в скот, и это означает, что ни господин, ни раб не знают богов. И посему каждый поклоняется тому, что ему ближе, например, уду.

От таких ее слов призадумался государь: и впрямь, что он столько лет рыскал по берегам Красного моря в надежде отыскать священный Глас и утвердить Ирий, если ни один народ не согласится отпустить на волю рабов, не воевать друг с другом и относиться с любовью даже к малой птахе? И так бы поехал дальше с подобными размышлениями, но в грамотке приписка оказалась, мол, если теперь Аркан хочет, чтобы мир был в Сарском государстве, то надлежит ему не чинить вреда ни скуфским женам, ни их прижитым детям, ибо они хоть и рождены от рабов, но по материнской крови воинственны и спуску никому не дадут.