Цирк семьи Пайло - Уилл Эллиот

Но что ему делать теперь?

Стереть краску с лица? Что за черт! Джи-Джи пошарил вокруг в поисках тряпки. Темнело, поэтому он зажег свечку, пламя которой заставляло бегать тени по небольшому замкнутому помещению. Окружающая обстановка внезапно внушила ему любовь к новой работе и новой жизни.

— Да, — прошептал он. — Это классно.

Он начисто стер краску с лица, бросил замасленную тряпку, снова лег и мгновенно заснул.

* * *

Ему снились кошмары. Череда людей, скованных цепью, покорных, как скот. Джейми прокалывает их шеи пальцем, превращенным в острое лезвие, а Курт высасывает из них кровь.

Джейми проснулся и сел. Как только он двинулся, его затошнило, внутри возникла острая боль. Он почувствовал, будто рой насекомых пожирал его изнутри. Он никогда не переносил боль так тяжело.

Он закричал, и его крик получился жалобным. Снаружи послышались движение и говор. Затем вошел Уинстон.

— Ах да, — сказал старый клоун. — Я забыл о последствиях пользования краской. Прости, Джейми, мне следовало помнить.

— Все в порядке, — прохрипел Джейми. — Скажи только, как мне прекратить это?

— У тебя есть кисет, полученный от Гонко? Ну, твоя зарплата? Порошок?

Джейми попытался вспомнить, ощущая спазмы в животе. Он свернулся в клубок и нащупал в кармане кисет. Вынул его и передал Уинстону, который держал в руках небольшую глиняную чашку.

— Мне рассказывали, как ты оказался здесь, — сказал Уинстон, открывая кисет. — О том, как ты случайно попробовал немного этого вещества. Полагаю, случайно. Ведь только безумец будет глотать странно выглядящий, пахнущий и звучащий порошок, выпавший из кармана клоуна и подобранный с земли?

Говоря это, Уинстон насыпал небольшое количество порошка в глиняную чашку. Порошок тренькал, как стекло.

— Во всяком случае, приема его внутрь было достаточно для того, чтобы тобой заинтересовалось шоу, — продолжал он. — Однако ты не предвидел этого, когда глотал. Не был готов к этому, понимаешь? Вещество полезно, когда чувствуешь недомогание. Сначала нужно его приготовить. Смотри…

Уинстон щелкнул серебряной зажигалкой и поднес язычок пламени ко дну чашки.

— Нужен огонь, — объяснил он. — Порошок нельзя кипятить, держать над паром и на солнце. Нужен только такой огонь.

Твердые круглые кристаллики в чашке, трескаясь, стали выделять тоненький синеватый дымок, от которого исходил скверный запах. Джейми на мгновение показалось, что он слышит тонкий писк, похожий на человеческий плач. Вскоре порошок расплавился в серебряную жидкость.

— Теперь, — сказал Уинстон, — пробуй.

— Что? — прохрипел Джейми.

— Я сказал, можешь попробовать. Я не шучу, пробуй. Глотни, и тебе станет легче. Поспеши.

Джейми взял чашку, чуть не расплескал жидкость на одеяло. Поднес к губам и выпил. Он почувствовал во рту странный, неприятный привкус. Боль почти мгновенно исчезла, как пламя затушенной свечи. Не было ни задержки, ни постепенности ее убывания — боль ушла, и все тут. Джейми ощупал себя и в сомнении посмотрел на Уинстона.

— Нам стало лучше, — констатировал Уинстон, вставая и собираясь уходить.

— Погодите, — остановил его Джейми, крайне изумленный. — Это и есть наша зарплата? Болеутоляющее средство?

— Не только болеутоляющее средство, — пояснил Уинстон, снова садясь. — Порошок подействует на тебя так, как ты захочешь, в разумных пределах, конечно. Хочешь, это будет наркота, как некоторые называют это. Она… стоит дорого, полагаю. Самая дорогая вещь. Она стоит дороже всего в мире.

Джейми сжал в руке маленький бархатный кисет.

— Что вы имеете в виду? Я захочу что-нибудь, и оно явится?

— Не совсем так, — сказал Уинстон. — Понимаешь, что бы ты ни просил, должно быть одобрено… Черт, как бы это выразиться? — Он хлопнул себя по лбу, затем приблизился к Джейми и понизил голос до шепота: — Должно быть одобрено высочайшей инстанцией шоу. Более высокой, чем Курт Пайло, более высокой, чем любой из тех, кого мы встречали. Больше ничего не могу сказать, не допытывайся, хорошо? Брось любопытство. Существуют определенные правила, и если ты просишь что-то против правил, тогда ты зря расходуешь свою зарплату.

— А как мне узнать, что просить, а чего не надо?

— Не торопись. Начинай с малого. Не желай зла кому-нибудь в шоу. Возможно, что средство в этом случае не сработает, но ведь мы здесь не для того, чтобы сводить счеты друг с другом. Пользуйся порошком экономно, береги его. Никогда не знаешь, когда придется выпутываться из затруднительного положения. Или просыпаться с еще худшей болью, чем ты чувствовал только что.

Уинстон встал. Видимо, у него были срочные дела. В двери он задержался.

— Считай это, — сказал он, не поворачивая лица к Джейми, — просьбой, требующей однозначного ответа «да». Просто не позволяй, чтобы тебя заносило. И не бойся, боль полностью уйдет, возможно, через три дня. Краска для лица довольно серьезная штука, как ты убедился.

Уинстон ушел.

— Краска для лица? — переспросил Джейми, и затем его пробрало. — Мистическая фигня… Уинстон! — воскликнул он. — Что случилось вчера, черт возьми?

Но Уинстон не вернулся.

«Что случилось?» — постарался вспомнить Джейми. После того как Уинстон наложил краску на его лицо, вчерашний день представлялся ему, главным образом, в неясных картинках. Осталось живое воспоминание о его настроении — злобе, торжествующей злобе, полностью подвластной любому его импульсу. «Я стал кем-то еще, — подумал он, и эта мысль обдала его таким холодом, что он натянул одеяло на плечи. — Я тоже участвовал в этом, я совершенно потерял контроль над собой».

Затем он вспомнил о Курте Пайло, о том, как, подобно грозовой туче, сверкали исподлобья его глаза. Джейми закрыл глаза и охнул. Он опять почувствовал себя плохо.

«Я — участник… поэтому… эти чертовы несчастья…»

Мало того. Теперь у него развеивались приглушенные сомнения в правдивости рассказа предсказательницы о невероятных вещах, в которые его убеждали поверить. Все оказалось правдой. После событий вчерашнего дня он не сомневался в том, что его испытывали. Он стал участником цирка.

Сейчас, предположил Джейми, возможно, подходящее время, чтобы использовать порошок. Трясущимися руками он отсыпал немного порошка в глиняную чашку, которую Уинстон оставил радом с носилками. Нашел коробку спичек и расплавил кристаллы в серебряную жидкость.

— Пожалуйста, — прошептал Джейми, — позволь мне поспать еще немного. — Он вылил содержимое в чашку, выпил, поставил чашку на место, и, едва лег, как его просьба была выполнена.

Прошел и этот день. Было ли это действие порошка или что-либо еще, Джейми проспал до наступления темноты. Его никто не пытался разбудить. Наконец чья-то рука нетерпеливо потянула его за плечо. Осоловевший ото сна и едва способный связать одну с другой две мысли, он глядел на силуэт в шляпе с тремя зубцами и серебряными колокольчиками, которые тихо тренькали у его постели. Это был клоун. На благословенный миг Джейми показалось, что он вернулся в Новую ферму, и он гадал, что делает клоун в его спальне, но этот миг быстро улетучился.