Вельяминовы. За горизонт. Книга 1 - Нелли Шульман

над Большим Каньоном подвел именно радар, – подумала Марта, – Меир сказал, что Эйзенхауэр распорядился привести в порядок полеты гражданской авиации… – вчера, когда Марта еще была в Харидже, в Аризоне столкнулись два пассажирских самолета. Пилоты самовольно сошли с радаров диспетчеров, оказавшись в неконтролируемом воздушном пространстве:

– Как Степан, – подумала Марта, – у него тоже не отвечала рация. Инженеры объяснили неполадки влиянием статического электричества. Над Большим Каньоном тоже скопились грозовые тучи… – она, все равно, считала, что в катастрофе самолета Констанцы виноваты русские:

– Но правды мы никогда не узнаем, – она прижалась головой к надежному плечу Волка, – вряд ли еще кто-то выжил, кроме Ника. Бедный мальчик, он надеется, что увидит родителей и сестру… – слыша рассуждения ребенка об инопланетянах, Марта напоминала себе, что Нику так легче:

– Нельзя жить без надежды, он и надеется. Юный Ворон обещает, что они оба полетят в космос, когда вырастут. Ворон пилотом, а Николас, ученым… – Волк поцеловал пахнущую жасмином щеку:

– Как хорошо, тихо, – блаженно сказал Максим, – мы с тобой сегодня одни, словно молодожены… – Густи и Стивен ночевали в Хэмпстеде:

– Я потом свожу детей на фильм, – добавил Волк, – мальчишкам понравится… – Марта усмехнулась:

– У нас с тобой вообще одни мальчишки. Густи хочет снять квартирку, после окончания школы… – она не спорила с девочкой, – собирается сама варить яйца и мыть посуду. Тогда мы останемся только с парнями… – она расправила домашнюю юбку, светлого льна:

– Что с твоими адвокатами… – Волк потянулся за портфелем:

– Джон о них никогда не слышал, а у меня только обрывочные сведения… – о мюнхенском адвокате Штрайбле ему рассказал мистер Визенталь. Марта просматривала блокнот, заполненный аккуратным почерком Волка:

– Верующий католик, активист христианско-социалистической партии, бывший узник концлагеря Дахау, арестован студентом, за распространение антигитлеровских материалов, жена Матильда, сын тоже Герберт, родился после войны… – она подняла бровь:

– Вроде бы, ничего не вызывает подозрений… – Волк вытащил на свет еще одну тетрадку:

– Визенталь слышал, что Штрайбль дружит с бывшими нацистами, работающими в службе генерала Гелена, и в министерствах, в Бонне. Он открыл филиал конторы, в столице. Его возглавляет молодой юрист, некий Фридрих Краузе, тоже католик… – Марта щелкнула зажигалкой:

– Я посмотрю в наших документах, но, навскидку, имена мне не попадались. Надо поговорить с Джоном, он навещал сборище бывших нацистов, в Гамбурге, в сорок восьмом году. Но фотографий он никаких не делал, и фамилий их тоже не знает… – Волк полистал блокнот:

– На Рождество Штрайбль и Краузе ездили в Рим… – Марта хмыкнула:

– Как хорошие католики. Но откуда ты узнал, что они были в Риме… – Волк отозвался:

– В Линкольнс-Инне, среди адвокатов, тоже есть католики. Это был не просто визит, они участвовали в симпозиуме по церковному праву, в Ватикане. Я достал список через коллегу, он тоже был на конференции. Вот список, вот немцы, а вот и адвокат Ферелли… – Марта почесала висок: «А он в чем замечен?».

– Он семейный юрист клана Боргезе, – спокойно ответил Волк, – в частности, синьора Юнио Валерио, Черного Князя, приятеля покойного фон Рабе. Только Черный Князь прекрасно себя чувствует и взрывает советские линкоры… – Марта покачала головой:

– Вряд ли. Скорее всего, случилась катастрофа. Но ты прав, давай материалы… – она забрала у Волка блокнот, – я займусь этими людьми… – на тонких губах заиграла улыбка, – как обычно, в свободное от работы время… – Сен-Санс, в радиоле, сменился веселым голосом диктора:

– Для всех, кто не спит в летнюю ночь, новый хит Карла Перкинса, Blue Suede Shoes… – Волк подал ей руку:

– Дети танцуют, а мы чем хуже? Но «Савое» пока такой музыки не завели. Рок можно услышать только в Сохо… – каблуки ее туфель стучали по половицам, бронзовые волосы растрепались:

– Как в Сокольниках, десять лет назад, – подумала Марта, – могли ли мы подумать, что все так сложится. Волк выжил, мы всегда останемся вместе… – услышав его свист, она подпела:

– Well it’s one for the money, two for the show,

Three to get ready, now go cat go…

Скинув пиджак, Волк завертел ее по комнате:

– Я люблю тебя, миссис М, – услышала она шепот, – двадцать лет, в этом году…

Марта закинула ему руки на шею: «Я тоже!».

Зазвенела касса, продавщица улыбнулась:

– Ваша сдача, сэр. Желаете упаковать подарки…

От холеного, средних лет мужчины, пахло теплыми пряностями. При входе в магазин, сняв мягкую шляпу, он свернул промокший зонт. Швейцар Harrods снабдил его клеенчатым, темно-зеленым пакетом, со знакомой, золоченой надписью. В отделе игрушек и детской одежды, посетителя от пакета освободили, уверив, что зонт вернется к нему в целости и сохранности:

– Так вам будет удобней выбирать товар… – едва услышав акцент мужчины, продавщица поняла, что перед ней гость с континента:

– Но непонятно, откуда. Может быть, он француз или испанец… – происхождение патрона выяснилось, когда он велел доставить покупки по адресу в Мадриде. Мужчина оставил на кассе визитную карточку, атласной бумаги:

– Сеньор дон Вольдемар Гутьеррес… – дальше шел номер абонентского ящика. Получив зонт, он кивнул:

– Да, упакуйте, в розовую бумагу… – дон Вольдемар придирчиво выбирал платьица, юбочки и кардиганы, для девочки лет семи. Покупатель не носил обручального кольца, но продавщица напомнила себе, что все испанцы католики:

– Бесполезно строить глазки, – вздохнула девушка, – у них нет развода. Но, может быть, он вдовец, жена его не сопровождает… – она подумала, что сеньора Гутьеррес могла отправиться за покупками в дамские отделы. К одежде сеньор добавил хорошенький ранец, итальянской кожи:

– Моя дочка осенью идет в школу, – заметил испанец, – ей семь лет… – посетителю обещали, что его покупки вовремя доставят в Мадрид. Дон Гутьеррес поклонился:

– Благодарю. Где здесь можно выпить чашку кофе, сеньорита…

Феникс рассказывал Рауффу о лондонских магазинах, но с довоенных времен Harrods успели перестроить. Расторопный мальчик, в форменной курточке, тащил перед испанским сеньором его саквояж и пакеты с мелкими покупками. Вальтер вез их в Цюрих:

– То есть на озеро, на виллу Феникса. Подарки для него, для Адольфа и Клары. Да и себя надо немного побаловать…

Устроившись на бархатном диване, в кофейном салоне, Рауфф разглядывал блестящие под дождем, темно-красные крыши домов, каминные трубы, поникшие цветы, в оконных ящиках, толчею у входа в метро. По донесениям Фридриха Краузе, рядом с универсальным магазином находилась квартирка, где малышка, как ее называл Рауфф, встречалась с аристократическим любовником, фальшивым швейцарцем и фальшивым танкистом Нойманом.

Партайгеноссе Клаус Барбье внимательно изучил фотографии его светлости:

– Да, это именно он…

На деньги, полученные от американцев, Барбье выстроил роскошную гасиенду, в глухом углу, где сходились границы Аргентины, Парагвая и Боливии. В здешней сельве не существовало законов:

– Закон у нас один, – хохотнул Барбье, восседая на белокаменной террасе, – он называется снайперская винтовка, или граната, или, на худой конец, револьвер… – приятель повертел бельгийский браунинг, с серебряной, наградной, табличкой:

– Я оказываю приватные услуги не только ЦРУ, но и герру генералу Альфреду Стресснеру, президенту Парагвая… – два года назад самый молодой генерал парагвайской армии, сын немецкого эмигранта, устроил военный переворот. Стресснер установил в стране свою диктатуру. Барбье, без труда, получил очередное, парагвайское гражданство. Рауфф знал, что у приятеля, как и у него самого, как и у Феникса, имеется колода южноамериканских паспортов:

– Сюда приезжает добрый доктор… – Барбье подмигнул Рауффу, – он, наконец-то, добрался до Аргентины, а у меня есть поле для его деятельности… – для себя и охранников Барбье держал гарем индианок и метисок. Феникс был доволен, что доктора Менгеле, пользуясь крысиными ходами, переправили в Южную Америку:

– С нашим Доктором, Шуманом, я встречусь в Египте, – Рауфф отпил крепкого кофе, – опять пригодится мой арабский язык… – он сказал Барбье, что Феникс решил пока не трогать его светлость:

– Англичанин может нам пригодиться, – заметил Рауфф, – Феникс хочет найти старшего племянника… – он показал