Связанные судьбой - Тесса Дэр

– Давайте-ка я застегну пуговицы.

Настало время вернуться к своим делам.

Когда вечером пришел Ридли, чтобы для видимости подготовить постель, Пирс решил выяснить, как далеко продвинулось его расследование.

– Итак, – начал он, распуская галстук: – Удалось что-нибудь узнать от слуг?

– Ничего стоящего. – Ридли развалился в кресле. – Ничего порочащего хозяина им не известно. И про леди Паркхерст – тоже. Сэр Вернон находится в усадьбе всего пару месяцев в году, и когда он здесь, то по большей части проводит время на воздухе – живет, так сказать, жизнью спортсмена. Слугам платит вовремя, всем повышает зарплату раз в год, любимчикам откладывает деньги на пенсию. По словам управляющего, практически не вмешивается в повседневные дела, но требует регулярных отчетов и задает много вопросов, если находит в них нестыковки.

– Никаких разговоров про увлечение азартными играми? Про любовниц? Про детей по соседству с разительным сходством?

– Такого я не слышал. Если у него есть подобные тайны, он тщательно скрывает их от слуг.

– Что весьма необычно.

Как правило, слуги знают все, что происходит в доме, подобном этому. Они доставляют почту. Чистят камины. Собирают белье. Ничто не способно ускользнуть от их взгляда.

– Конечно, я буду и дальше смотреть и слушать внимательно. Два раза в неделю я навещаю лакейскую, чтобы перекинуться в карты, и, кажется, экономка питает ко мне слабость. Что еще предпринять, как вы думаете?

– Ничего.

Пирс не мог обвинять Ридли в отсутствии внимания к деталям. Это он отлынивал от своих обязанностей.

Предполагалось, что ему удастся установить доверительные отношения с сэром Верноном. Не так много аристократов насчитывалось в рядах секретной службы правительства, а еще меньше было таких, которые могли бы получить приглашение на осенний прием в загородном поместье, выразив лишь мимолетный интерес к предстоящему мероприятию за бренди в клубе.

Высокое положение и репутация Пирса давали ключ доступа к хозяину дома и доверию с его стороны. Однако уже в первую ночь после своего приезда сюда Пирс дал повод сэру Вернону считать, что он лишил юную мисс девственности прямо на письменном столе, а его наследнику – увериться, что замышлял убийство.

Хуже того, Шарлотта нащупала правду.

– Однако, если подумать, вы все-таки можете кое-что сделать. Подойдите и встаньте передо мной, Ридли.

Тот подчинился.

– Так?

– Чуть-чуть ближе. Нет, не так. Смотрите мне в лицо. Да, так.

Теперь они смотрели друг другу в глаза.

– Я буду говорить разные глупости, которые не соответствуют действительности, а вы в это время внимательно следите за моей левой бровью. И сразу говорите, если увидите хоть мельчайшее движение.

Если Ридли и был сбит с толку такой просьбой, то не подал виду.

– Да, милорд.

– Небо, – осторожно начал Пирс, – розовое. Я позавтракал копченой рыбой и тостами. На мне надет модный жилет. – Он остановился. – Итак? Было какое-нибудь движение?

– Никакого.

– Никакого тика? Вы уверены?

– Абсолютно.

Выругавшись, Пирс отвернулся и разрубил воздух ударом по воображаемому крикетному шару. С ним такого не могло случиться. Он еще в детстве овладел искусством притворства. Как, черт побери, стало возможным, чтобы Шарлотта Хайвуд могла читать по его лицу, а весь остальной мир – нет?

После паузы Ридли спросил:

– Что не так с жилетом?

– Все так. Просто в нем нет ничего особенного.

– Портной сказал, что это писк моды нынешнего сезона. В смысле – цвет. Он называется «карри».

Пирс пожал плечами.

Молодой человек недовольно вздохнул.

– Может, все-таки объясните, в чем дело? Я ведь считаюсь вашим камердинером, а вы позволяете мне надевать на вас непотребный жилет.

– Довольно о жилетах.

Ему необходимо вернуть контроль над ситуацией. Снова уверенно смотреть вперед. Подчинить себе движение брови. Выполнять свой проклятый долг!

Нельзя подвергать риску карьеру. Так можно потерять самого себя.

Завтра же, несмотря на любой вид спорта, которым сэр Вернон предложит заняться, Пирс найдет повод, чтобы вернуться в дом пораньше. Затем в одиночку направится в библиотеку, где откроет тот ящик и добудет информацию, за которой его сюда и отправили.

После этого все встанет на свои места.

Он объявит о помолвке с Шарлоттой прямо перед отъездом из Ноттингемшира. Его юристу и миссис Хайвуд наверняка потребуется несколько месяцев, чтобы составить брачные контракты и подготовиться к свадьбе. Бракосочетание пройдет на Рождество. Зиму они проведут в Ок-Хейвене, где как следует поработают над тем, чтобы зачать наследника. Когда он вернется в Лондон к следующей парламентской сессии, Шарлотта уже будет беременной. Она останется в поместье, занятая по горло своими новыми обязанностями. Там у нее не будет ни времени, ни возможности наблюдать за его левой бровью и мешать ему сосредоточиваться.

Вот так! У него тоже есть план.

Теперь дело за тем, чтобы осуществить его.

– Кто-нибудь говорил насчет завтрашних спортивных занятий? – обратился он к Ридли. – Что это будет? Рыбалка? Псовая охота? Стрельба?

– Я слышал от егеря про охоту на лис, но сомневаюсь, что следующие два или три дня организуют что-то в этом роде. А может, и все четыре дня.

– Дьявол! – Он не мог позволить себе провести несколько дней запертым в доме, на глазах всего общества, и чтобы при этом Шарлотта провоцировала его совершать непоправимые ошибки. – Почему?

Вдалеке послышался раскат грома.

Ридли приподнял бровь.

– Вот поэтому.

Пирс почувствовал легкое раздражение.

– Где вы приобрели возмутительную способность делать такие точные прогнозы?

– Возможно, вы как раз пропустили тот день занятий, милорд.

– Да, пожалуй. Но я хотя бы не настолько беспомощен в выборе жилетов.

Он отправил Ридли назад, на лакейскую половину, чтобы, выждав час или около того, тот, запасшись свечами, тихо оставил свою комнату. Когда зарядят дожди, Пирс не сможет провести обыск в дневное время суток. Оставались ночи – не самый хороший вариант. Если его застанут рыскающим в темноте по личным комнатам, гораздо сложнее будет найти этому объяснение. Но почти половина срока его пребывания здесь уже прошла, а чертова британская погода не оставляла выбора.

Шагая мягко и бесшумно, лорд Гренвилл вышел в коридор и повернул к главной лестнице, но не успел сделать и нескольких шагов, как замер на месте, стиснув в руке свечу.