Манипуляция сознанием. Век XXI - Сергей Кара-Мурза

Понятия, которые раньше несли большую качественную нагрузку, заменяются словами, включающими в себя количественную характеристику. Для этого часто привлекаются иностранные, особенно англоязычные слова. Интересную книгу называют бестселлер (чисто количественное понятие), слово подросток вытесняется словом тинэйджер. Слово подросток выражает важное качественное состояние человека, а тинэйджер – возрастная категория, в которой число лет обозначается в английском языке словом с teen, то есть от 13 до 19 лет[16].

Этот процесс сокращения пространства качества затрагивает даже числа, что тем самым увеличивает их «свободу» и свободу тех, кто ими «владеет». Мы и сегодня чувствуем еще неповторимую индивидуальность чисел, по крайней мере от нуля до десяти – 3 имеет совсем иной образ, нежели 7. А еще сравнительно недавно различали как несхожие сущности числа до сотни – так развито было «телесное» и «образное» (качественное) восприятие чисел.

Но свобода тех, кто «владеет числом», означает глубокую, хотя и скрытую зависимость тех, кто «потребляет» числа. Сила убеждения чисел огромна. Это предвидел уже Лейбниц, который писал: «В тот момент, когда будет формализован весь язык, прекратятся всякие несогласия; антагонисты усядутся за столом один напротив другого и скажут: подсчитаем!» Эта утопия означает полную замену качеств (ценностей) их количественным выражением (ценой). В свою очередь, это снимает проблему выбора и заменяет ее проблемой подсчета, что и является смыслом технократии.

Магическая сила внушения, которой обладает число, такова, что если человек воспринял какое-либо абсурдное количественное утверждение, его уже почти невозможно вытеснить логическими аргументами. Число имеет свойство застревать в мозгу необратимо.

Свое очарование число распространяет и на текст, который его сопровождает. Поэтому часто манипуляторы сознанием вставляют в текст бессмысленные или даже противоречащие тексту цифры – и все равно остаются в выигрыше, ибо на сознание воздействует сам вид числа.

Вот журнал Российской Академии наук «Человек» много места уделил влиянию Чернобыльской катастрофы на здоровье населения («Человек», 1993, №:4). Читатель, просто увидев целые страницы, покрытые цифрами, автоматически начинает верить составителям. Но вчитайтесь в эти количественные доводы:

«В начале 1992 г. было зарегистрировано 1 366 742 человека, подвергшихся радиационному воздействию в связи с аварией на Чернобыльской АЭС. Из них:

1) ликвидаторы – 119 400 человек;

2) эвакуированные – 6 471 человек;

3) население – 1 209 929 человек;

4) дети ликвидаторов – 31 580 человек… Смертность по группам первичного учета за 1990–1991 гг.

(на 1000 человек) увеличилась по 1-й группе с 4,6 случаев до 4,8; по 2-й группе – с 1,99 до 2,1; снизилась по 3-й группе с 22,79 до 14,7; по 4-й группе с 19,4 до 6,9».

Что может из этого понять человек? Судя по приведенным цифрам, смертность в контингенте пострадавших от аварии резко снизилась – на 7,3 случая в расчете на 100 тыс. человек. О чем говорит это снижение смертности? О том, что радиационное заражение благотворно сказывается на здоровье? Да нет, ни о чем не говорит, приведенные цифры и не рассчитаны на то, чтобы читатель вникнул в их смысл – они его просто должны заворожить. А вывод ему подсказывают составители материала.

Дальше в том же номере – данные о заболеваемости жителей Алтайского края, которые подверглись облучению при испытаниях ядерного оружия на Семипалатинском полигоне:

«С 1980 по 1990 г. заболеваемость злокачественными новообразованиями возросла в этом крае с 276 до 286 случаев на 100 тыс. населения». Общий смысл публикации заключается в том, что ядерными испытаниями политический режим СССР губил свой народ. Но здесь нас интересует не вывод, а лишь роль цифр в убеждении читателей в этом выводе.

Итак, в зоне ядерных испытаний прирост заболеваемости онкологическими болезнями составил за 10 лет ровно 10 случаев на 100 тыс. человек. А в целом по РСФСР? В целом за те же 10 лет с 1980 по 1990 г. прирост числа заболевших злокачественными новообразованиями составил 33 случая на 100 тыс. Если бы читатель бездумно верил цифрам, он должен был бы сделать вывод, что ядерные испытания очень полезны для здоровья. Ведя идеологическую пропаганду, авторы даже не потрудились подобрать сведения, подтверждающие их тезисы. Они были уверены в магической силе слова и числа, которая отключает у читателя способность к самостоятельному мышлению.

Очень часто в идеологических целях числом характеризуют расплывчатые, не поддающиеся измерению величины, причем нередко с высокой точностью, что сразу выдает манипуляцию. Академик Т.И.Заславская, агитируя за экономическую реформу, утверждала, что в СССР число тех, кто трудится в полную силу, в экономически слабых хозяйствах было 17 %, а в сильных – 32 %. И эти числа всерьез повторялись в академических журналах – пример утраты обществоведами научной рациональности. Понятие «трудиться в полную силу» в принципе неопределимо, это не более чем метафора – однако оно «измеряется» авторитетным социологом с точностью до 1 процента. 17 процентов! 32 процента! Этот прием взят из арсенала рекламы, которая все же выглядит скромнее в своих претензиях и дает свои оценки с точностью до 10 %: «С новыми «памперсами» попки стали на 40 % здоровее», «С новым шампунем «Шаума» волосы стали на 30 % сильнее».

Манипулирующая сила числа многократно возрастает, когда числа связаны в математические формулы и уравнения – здравый смысл против них бессилен. Здесь возник целый большой жанр манипуляции (особенно в сфере экономики, где одно время даже господствовала целая «наука» – эконометрия; ее репутация рухнула в момент кризиса 1973 г., когда все ее расчеты оказались ложными).

Изобретатель напряженного бетона и создатель современного метода расчета конструкций Э.Фрессне пишет в своих мемуарах, что его всегда удивляло, почему инженеры и подрядчики постоянно требовали от него и его сотрудников расчета прочности балок, колонн и т. д. вместо того, чтобы посмотреть на простые натурные испытания прочности – несравненно более надежные и простые.

«В конце концов я понял, – пишет он – что в большинстве случаев я имел дело не с простыми идиотами, а с лжецами и манипуляторами, которые знали, что признать результаты испытания, сделанного в их присутствии, накладывает на них гораздо большую ответственность, чем признать результаты расчета. Они укрывались за броней уравнений, которые служили им тем надежнее, чем сложнее они были».

Почему же прикрытие числом и уравнением так эффективно защищало от ответственности? Потому, что таково общественное мнение – оно скорее поверит формуле, чем факту. Инженеры и подрядчики на практике знали магическую силу чисел.