Глубокая вода - Андрей Кокотюха

Рука Антона потянулась к ножу.

Нащупала деревянную рукоятку.

Кажется, стало немного спокойнее.

Между тем в воде снова хлюпнуло. На этот раз не возникло сомнений — из черной глубины поднималось на поверхность темной воды что-то по-настоящему ужасное, чему люди пока не придумали названия. Антон съежился за кустом, но при этом не сводил глаз с воды.

Наконец Оно медленно возникло из-под воды.

Сначала Кулаков не поверил своим глазам.

Он ожидал увидеть какое угодно чудовище.

Он уже наперед его боялся.

Но то, что поднялось из воды и двинулось к берегу, не укладывалось ни в какие его представления.

Перечеркивало все — и объясняло одновременно.

Именно в этот момент его впервые за много лет осенило.

Антон не сдержался. Вскочил на ноги и отчаянно закричал, размахивая в воздухе ножом.

Вот только просветление не успело закрепиться в его воспаленном мозгу. В глазах вдруг стало темно. А тот, кого он называл Дублером, не сопротивлялся — покорно позволил затянуть себя в воду.

И молча принял смерть.

Очнувшись в начале девятого утра от настойчивого стука в незапертую дверь, Мельник хотел, как обычно, вскочить с кровати. Но не смог — все тело болело. Все же он, кряхтя, поднялся, каким-то образом натянул на себя шорты, потому что после вчерашней безумной ночи так и лежал голый, и впустил Обуховского, который привел с собой приземистого мужика в летней форменной рубахе нового полицейского образца с прикрепленными к ней погонами старшего лейтенанта.

Толстяк оказался козубским участковым, фамилию которого Мельник даже не пытался расслышать. Если бы была какая-нибудь заковыристая, наверняка бы зафиксировал в разбитой голове. Но она оказалась слишком простой — то ли Петренко, то ли Павленко, то ли Сидоренко. Не это главное: сельские ребята уходили рано утром за рыбой и увидели чужую изувеченную машину на берегу. Бегом разбудили участкового, а тот сел на велосипед и наведался к Обуховскому. Начальник базы, конечно, узнал «Ниву» новенького охранника. И оба немедленно решили проверить, на месте ли потерпевший.

Увидев его, оба поняли — разбитая машина для Мельника вряд ли станет новостью. Ошиблись: Виталий как-то не придал значения тому, что «Нива» осталась на месте схватки. Вернее, у него вспыхнуло в голове — а как же «тачка»! Только почему-то он решил, что нападавшие заберут ее в качестве боевого трофея.

Когда Обуховский с участковым проводили его до того места, где ребята нашли машину, Мельник, увидев останки своего автомобиля, быстро прокрутил ситуацию в голове и сразу понял: он имеет дело если не с профессионалами, то и не с идиотами. Во всяком случае Лютый, на практике знакомый с применением статей уголовного кодекса к гражданам, знал, что делает. Молодчики могли забрать «Ниву» себе. Но даже если бы они покатались и бросили ее где-то у дороги, в салоне и на «баранке» все равно бы остались их «пальчики».

Итак, факт незаконного завладения чужим транспортом. Уже статья на ровном месте.

К тому же они еще не знали точно, с кем имели дело. Человек, на которого они напали, запросто мог узнать их и написать заявление. Для ментов ранее судимый Юра Лютик, который вновь попался, — ценная находка. Нападение с причинением телесных повреждений — раз, угон машины — два. И где гарантия, что потерпевший не заявит об исчезновении энной суммы в долларах США? Здесь уже вооруженное ограбление, причем Лютого, как ранее судимого, сделают главарем банды и раскрутят так, что мало не покажется.

Поэтому лучший выход — не трогать авто. Тогда пускай терпила пишет хоть десяток заявлений: у него нет доказательств. Конечно, Лютый теоретически мог организовать нападение на человека. Только все это, граждане судьи, слова. Мало ли кого он там в темноте видел! Это не основание для того, чтобы хватать первых встречных пацанов, к тому же призывного возраста.

Они ограничились тем, что обрушили на машину ту ярость, которую не успели до конца выместить на ее хозяине. Разбили стекло. Распороли сиденья и обшивку внутри. Прокололи колеса. Вырвали с мясом провода зажигания. Куда-то выбросили ключи, которые Мельник оставил в машине. Разгромили панель с приборами. А саму «Ниву» перебросили на бок. Если она и подлежала ремонту, то за такие деньги легче купить новое авто.

О том, что машина не Мельника, а казенная, Обуховскому и участковому из Козубов вряд ли надо было сообщать.

Точно так же Виталий не собирался им говорить и о мобильнике, предоставленном ему Зарубой для работы. Телефон лежал в кармане куртки-штормовки, в которой Мельник прыгнул в воду и которую сбросил, борясь с течением и водоворотом. Он вообще пока не собирался рассказывать им, что знает своих обидчиков. Поскольку, как он логично объяснил вчера Ольге, сразу возникнет масса ненужных вопросов, и на них придется давать логичные ответы. Если бы парни не трогали машину, вчерашнее ночное происшествие можно было бы реально спустить на тормозах. Теперь придется как-то выкручиваться.

Правда, было еще одно неприятное и небезопасное обстоятельство. Четверка под руководством Юры Лютого теперь была вооружена не только ножами, металлическими прутьями и цепями. На руках у группы был ствол — его, Виталия Мельника, пистолет. Огнестрельное оружие, на которое у него не было никаких документов. Как бывший опер-«убойник» и просто как взрослый, умный, адекватный человек, он не имел права скрывать от представителя местной власти сей факт. Рано или поздно пистолет выстрелит, и это будет на его, Виталия Мельника, совести. Но, опять же, тогда придется объяснять вещи, о которых он пока не имел права говорить посторонним.

В конце концов, здесь он на работе.

Потерянное оружие — его личный промах.

Поэтому, не обсудив ситуацию с Зарубой, он не хотел обсуждать ее еще с кем-то.

И все равно Мельник оставался заложником ситуации. Ведь при подобных обстоятельствах отказ писать заявление выглядел бы как минимум странно. Поэтому пришлось изобразить возмущение и ярость, на что участковый отреагировал очень просто:

— К бабам козубским бегаешь?

— Че это?

— То это. Твою «Ниву» возле сельмага видели. По деревне ты на ней вчера катался. Не думай, у нас незнакомые машины на раз выпасают. Короче, за бабу выхватил?

— Слушай, старлей, я когда-то таким, как ты, был. — Мельник коснулся синяка на скуле, поморщился, слегка почесал ушибленное место. — Их четверо было или пятеро, не об этом речь. Я один, их много. Они мне вон тачку расхерячили. Скажи, мне выгодно, чтобы ты их сейчас задержал и в полицию сдал? Выгодно?

— Ясен хрен. — Участковый с пониманием посмотрел на Обуховского. — Ты у нас фраер городской. Посадишь сельских ребят, а потом их родственники кабанов начнут колоть, чтобы от тебя откупиться и дело до суда не доводить.

— Ишь, умный ты мужик. Раз так, то мне выгодно сказать, к какой я бабе ходил. Ты своих всех знаешь, раз-два — и готово. Вычислишь всю компанию за нефиг, не так, скажешь?