Окольный путь - Дэвид Аллен Дрейк

— Совсем недвусмысленный.

— Ты — просто полководец.

— А Маврикий — это Маврикий.

Велисарий скорчил гримасу. Не было смысла отсылать Валентина и Анастасия обратно. Они не станут подчиняться его приказу, и он едва ли сможет на них надавить, поскольку…

Он внимательно посмотрел на двух мужчин.

«Поскольку я думаю, что во всей римской армии навряд ли найдется два более крепких — во всех смыслах — воина».

Поэтому он попробовал рассуждать резонно.

— Мне не требуются телохранители.

— Черт побери, ему не требуются! — последовал резкий ответ Валентина.

— Если когда-то и жил человек, которому требовались телохранители, так это ты, — добавил Анастасий. Как и всегда, голос гиганта звучал подобно раскатам грома. Услышав этот голос, профессиональные басисты зеленели от зависти.

Менандр уже вел коней двух катафрактов. Конь Анастасия был самым крупным жеребцом, которого когда-либо кто-либо видел. Анастасий любил животное, в его отношении сочетались и искренняя привязанность, и просто чувство самосохранения. Ни один конь меньшего размера не смог бы выдержать его вес в полном вооружении. А как иначе сражаться на поле брани? А если еще и конь в броне? Катафракты защищали лошадей чешуйчатыми доспехами. Закрывалась верхняя часть лошадиной головы, шея, отдельные листы предохраняли грудь и верхнюю часть передних ног.

Анастасий помог Валентину забраться в седло, затем забрался сам при помощи Менандра. К тому времени, как он там оказался, молодой катафракт казался полностью измученным этим непосильным трудом.

Велисарий тронулся с места, направляясь к центру римских рядов. За своей спиной он слышал, как два приятеля обмениваются мыслями по поводу сегодняшнего дня.

— Смотри на дело следующим образом, Валентин: очень неприятно сражаться на своих двоих.

— Ничего подобного.

— Ты просто ходить-то не любишь, а уж тут…

— Ну и что? Разве плохо поработать мясником в группе персов, которые пытаются въехать на лошадях вверх по склону?

— Может, он…

— Ты прекрасно знаешь, что нет. Разве он когда-нибудь менял решение?

Тяжелый вздох, словно несколько камней скатились с горы.

— М-м-м? — снова открыл рот Валентин. — Помнишь хоть один раз? Назови мне! Один раз?

Тяжелый вздох. Бормотание, бормотание, бормотание.

— Что ты там в конце сказал, Валентин? — спокойным голосом спросил Велисарий. — Я чего-то не понял.

Молчание.

— Звучало как «черт побери безголовых командиров», — заметил Анастасий.

Шипение.

— Но может и нет, — продолжал Анастасий. — Может быть, этот тощий головорез с отвратительным характером произнес: «Черт по бери простолюдинов». Конечно, глупо такое говорить при сложившихся обстоятельствах. В особенности когда сам он происходит из простолюдинов. Но, может, он сказал и что-то другое. Ты же знаешь, его обычно все раздражает.

Шипение.

Велисарий так и не повернул голову. Просто улыбнулся. Вначале хитровато, потом широко.

«Может, Маврикий и прав. Пусть Бог поможет персу, который попробует попасться мне на пути. Это точно».

Добравшись до укрепленного лагеря в центре римских рядов, Велисарий спешился и вошел через небольшие ворота с западной стороны. Валентин с Анастасием решили остаться снаружи. Слишком трудоемко было спешиваться, а потом снова взбираться в седло, внутрь же этого лагеря на коне не въехать.

Сам по себе лагерь не представлял ничего особенного Его быстро возвели за один день, и состоял он только из рва, за которым поднималась земляная стена. Обычно такие стены укрепляют бревнами, но в этом регионе бревен практически не встречалось. В некоторой степени воины смогли укрепить стену камнями. Где возможно, воткнули в стену ветки. Так обычно и делалось — с внешней стороны, чтобы на них натыкались противники. Но подходящих веток в пустой от растительности сирийской местности тоже не нашлось. Некоторые предусмотрительные и предприимчивые отряды принесли с собой заостренные на концах палки, но стена все равно оставалась хлипким препятствием. На самом деле — жалкая стена, если судить по традиционным стандартам римских полевых укреплений.

Но Велисарий остался доволен. Причем очень доволен, а не на оборот. Он хотел, чтобы персидские разведчики сообщили Фирузу: римское укрепление в центре их рядов — просто ветхая развалина, пародия на настоящее укрепление.

Странным был не сам лагерь, а плотность заполнения и положение обитателей. Некоторые римские пехотинцы стояли на страже за стеной, как и следовало ожидать. Однако подавляющее большинство лежало за стеной в неглубоких траншеях, вырытых внутри лагеря. Если смотреть со стороны персов, то в лагере находилось немного народу, на самом же деле там собралось в четыре раза больше римлян, чем могли бы предположить персы по внешнему виду.

Велисарий услышал, как нестройно и резко протрубили трубы. Очень нестройно, как раз так, как он приказал. Словно трубачи трясутся от страха. Воины, стоявшие в поле зрения персов, тоже стали играть отведенные им роли.

К наблюдающему за последними приготовлениями Велисарию рысью подбежал хилиарх ливанской армии, командующий пехотой. Гермоген улыбался от уха до уха.

— Что вы думаете? — спросил он.

Велисарий улыбнулся.

— Наши определенно неплохо входят в роль. Хотя не уверен, что нужно рвать на себе волосы. Или так громко выть. Или так дрожать — отсюда вижу, как у них коленки трясутся.

Гермоген не прекращал улыбаться.

— Лучше слишком много, чем слишком мало, — он повернулся и с восхищением посмотрел на разыгрываемую драму. К этой минуте воины у стены носились взад и вперед, всем своим видом и поведением изображая смятение и беспорядок.

— Не перестарайся, Гермоген, — предупредил Велисарий. — Люди могут слишком увлечься и забыть, что это только игра, рассчитанная на определенных зрителей.

Хилиарх уверенно покачал головой.

— Ни в коем случае. На самом деле они полны энтузиазма и с нетерпением ждут предстоящего сражения.

Велисарий скептически посмотрел на него.

— Это так, полководец. Ну, может, «полны энтузиазма» — слишком сильно сказано. Можно выразиться по-другому: они уверены в себе.

Велисарий почесал подбородок.

— Думаешь? Я считал, что люди скептически отнесутся к такой детской уловке.

Гермоген уставился на полководца. Затем очень серьезно сказал:

— Если бы этот план предложил какой-то другой полководец, то да. Но… это план Велисария. Вот что играет роль.

Велисарий снова посмотрел скептически.

— Вы недооцениваете свою репутацию, командир. Сильно недооцениваете.