Славянский кокаин - Фридрих Незнанский

— А сам-то, — обиженно сопел напарник. — Можно подумать, герой Афгана!

— Так я и не выделываюсь. По мне, если хочешь знать, хорошая игрушечка. Только тяжелая больно, и прикладом по башке не двинешь — жалко, красивый он, испортить страшно.

— Вот я и говорю, что оружие стрелять должно, а с этим только фотографироваться.

Денис сквозь неплотно прикрытую дверь какое-то время прислушивался к разговору охранников, а затем, аккуратно ступая с пятки на носок, отправился дальше. Его взору открылся огромный холл с мраморным камином и шкурой медведя на полу. На стенах висели фотографии в деревянных рамках, изображающие генерала Рогачевского на различных этапах его жизни и карьеры. Вот совсем еще юный Магнит в чине лейтенанта в безразмерном ватнике и с флягой в руках сидит в заснеженном окопе. Вот он же, но уже бравый капитан в белых перчатках и с красивой молодой девушкой за руку. Вот уже генерал Рогачевский командует парадом на Красной площади. Следом шла бесконечная вереница фотографий, на которых первые лица государства что-то торжественно вручали Рогачевскому. Затем шли изображения Магнита-пенсионера. На рыбалке, в окружении солдат-охранников, генерал с огромной рыбиной в руке, генерал, величественно попирающий ногой тушу волосатого кабана, генерал с роскошной холеной легавой на поводке, и прочее, прочее, прочее. Грязнов-младший скользнул взглядом по фотографиям и отправился дальше. Дом был огромен. Не один десяток дверей, ведущих в различные комнаты, галереи, коридоры возникали каждый раз, как Денис входил в новое помещение.

«Это какой-то заколдованный лабиринт, — нервничал Денис. — Я еще заблужусь тут, пожалуй, а недели через две меня, оголодавшего, оборванного и одичавшего, выловит какой-нибудь охранник. Я к тому времени забуду человеческую речь, буду бросаться на людей и охотиться на тараканов. И вообще мое хождение здесь напоминает какую-то компьютерную стрелялку, только парабеллума в руках не хватает и виртуальных чудовищ за углами».

В какой-то момент Денис понял, что ходит по кругу: он опять оказался в зале с камином.

«Так, нужно изобрести какую-нибудь систему. Буду заходить в первую дверь и все время поворачивать налево».

Следуя выбранному маршруту, он, миновав небольшую светлую галерею, оказался на другой половине дома. Грязнов понял это сразу по изменившейся обстановке и стилю интерьера. Величественная дубовая мебель сменилась современными креслами, диванами, журнальными столиками в стиле hightech, мрачные бордовые паласы — нежными ворсистыми ковриками веселеньких расцветок, вместо фотографий генерала на стенах стали появляться современные картины. Когда же Денис забрел в спальню, он окончательно убедился в том, что попал во владения Майи Рогачевской. Это была явно женская спальня. На туалетном столике возле зеркала выстроилась целая батарея всевозможных флаконов с духами, тюбиков помады, кремов, лосьонов и коробочек с косметикой. Окна выходили в сад, ажурные, прозрачные васильковые занавески колыхались от легкого ветерка.

«Так-так-так, мы во владениях Хозяйки медной горы. Надо быть внимательнее».

Грязнов-младший даже хотел обыскать комнату, но решил оставить это на потом, а пока тщательно обследовать другие помещения. Но в залах не было ничего подозрительного. Чистота, порядок и безупречный стиль обстановки. Комнаты были настолько совершенны, что напоминали скорее мебельный салон, чем жилые помещения.

— Как в музее. Здесь, наверное, жить страшно, чтобы не дай бог не пролить пиво на белоснежную обивку и не стряхнуть ненароком пепел на ковер, — бормотал Денис себе под нос. — То ли дело у меня — вечный бедлам, зато как уютно! Я всегда знаю, что пульт от телевизора нужно искать под грудой рубашек, а часы всегда оказываются под кроватью. И если я вылью даже тарелку борща на ковер, это не будет слишком бросаться в глаза.

С такими мыслями он дошел до самой дальней на первом этаже комнаты, располагавшейся в конце узенького коридорчика. Перед закрытой дверью Денис заметил предмет, привлекший его внимание.

«Где же я видел этот сверток? Не могу сообразить… вот ведь склеротик. Наверное, начинается сказываться дезориентация в пространстве и времени. А в самом деле, выберусь на улицу, а там снег идет, и народ Новый год празднует. Ага! — мелькнуло в голове Дениса. — Да ведь с этим самым свертком Майя вышла из магазина, и там, если я не ошибаюсь, детская одежда».

Денис осторожно развернул бумагу и извлек из упаковки джинсы, темно-зеленую и красную футболки и теплый вязаный свитер.

«Так и есть. Ну — одежда и одежда. Хотя интересно, для кого эта одежда? Размер и рост явно небольшой. Так, на подростка лет пятнадцати, не старше. А ведь у Бакатиных же нет детей. (В смысле, у Бакатина и Майи Рогачевской. Впрочем, и у первой жены, Фейгиной, от Бакатина детей тоже не было.) Странный, однако, набор — наручники и комплект детской одежды. Рогачевская — педофилка? Господи, какой бред в голову лезет! Пожалуй, стоит заглянуть с той стороны в окошко, посмотреть на узника».

Денис не сомневался, что в комнате что-то скрывают, потому что на двери висел замок, хотя все остальные помещения в доме были нараспашку.

По широкой застекленной галерее Денис вышел во двор, осторожно выглянул из-за угла и, обнаружив, что путь свободен, стал огибать дом, чтобы достичь нужного окна. Наконец Грязнов-младший добрался до него. Поднявшись на широкий выступ, возвышавшийся сантиметров на тридцать над фундаментом, Денис заглянул в комнату. Через стекло он увидел худощавого паренька. Тот сидел на кровати в какой-то неестественной позе. Приглядевшись, Грязнов понял, что узник прикован наручниками к спинке кровати и поэтому не может принять удобное положение.

«Очень интересно. Вдова занялась киднепингом? Веселая вдова, нечего сказать… Или это гном, которого откармливает зловредная колдунья, чтобы сожрать потом на праздничный обед?»

Осторожно, чтобы не привлечь внимание узника, Грязнов извлек из кармана пиджака компактный цифровой фотоаппарат и сделал несколько снимков человека в комнате. Затем тихонько спустился на землю и, решив, что отыскал нужную улику, направился к въездным воротам.

Денис расслабился от столь свободного передвижения по охраняемой даче и поэтому, не скрываясь, шагал по широкой садовой аллее к выходу, думая о маленьком человеке в заточенье и пытаясь сопоставить факты. Тут из кирпичной сторожки вылетел Василий, а за ним с коллекционным карабином наперевес его напарник. Василий убегал что есть мочи, попутно матерясь и ругаясь. Его приятель несся следом, изрыгая пьяным голосом проклятия в адрес своего товарища.

— Догоню, пристрелю как собаку! — вопил он. — Я солдат срочной службы, бля, стою на страже рубежей отчизны, а ты надо мной, паскуда, издеваешься?!

— Леха, успокойся! — кричал удирающий Василий. — Я же пошутил просто! Убери карабин, он же заряжен!

Денис еле успел прыгнуть за кусты, как мимо него пронесся Вася.

— Сам знаю, что заряжен! Сейчас попляшешь у меня! Так кто тут алкаш деревенский? Я, да? — не унимался Леха.

— Пошутил же! Ну прости, братан, опусти оружие, я тебя умоляю!