Ловушка для Буратино - Валерий Роньшин

Шустров поднялся с кресла-качалки.

— Слышь, Молодцов, может, ты с ним поговоришь?

— Могу и я.

— А когда?

— Да хоть сейчас.

— Домой к нему среди ночи нагрянешь?

— Зачем домой? Он же владелец «ночника». Скорее всего, по ночам в своей конторе и торчит.

— Верно, — согласился Шустров. — Давай тогда гони к нему в клуб. А завтра утром звони мне в ФСБ. Лады, Молодцов?

— Лады, Шустров.

И с этими словами оперативники и фээс-бэшники вышли на улицу, сели в свои машины и разъехались в разные стороны.

Ночной клуб «Черная моль», владельцем которого был Андрюхин, располагался на улице Некрасова — в двух шагах от Баскова переулка, где жил Ромка, и в трех шагах от Озерного переулка, где жил Димка. Было четыре часа ночи. Мальчишки, сидя в машине, клевали носами. .

— Вот что, мужики, — сказал Григорий Молодцов, когда Семеныч лихо свернул на Некрасова, — я, пожалуй, с Отмычкой один на один потолкую. А вы поезжайте на базу. А вы, — обратился он к сонным ребятам, — дуйте по домам. Спать.

— Нет, пап, я с тобой, — встрепенулся Димка.

«И я тоже», — хотел сказать Ромка, но сон сморил его окончательно, и он промычал что-то невразумительное.

«Уазик» остановился у Ромкиного дома.

Орешкин на ватных ногах отправился домой спать. Оперативники поехали на Захарь-евскую. Ну а Молодцовы — отец и сын — пошли в ночной клуб.

В тот момент, когда Ромка натягивал на голову байковое одеяло, Суперопер открывал двери «ночника».

На входе сидел охранник. Молодцов-стар-ший сунул ему под нос потрепанное удостоверение.

— Уголовный розыск. Андрюхин у себя?

— Да. Хозяин в своем кабинете.

— Как к нему пройти?

— Через танцплощадку, на второй этаж. Первая дверь налево.

— Ладненько. Идем, Димка.

Как только они отошли от охранника, тот сразу же позвонил хозяину.

— Леонид Яковлевич, к вам из уголовного розыска.

— Кто?

— Мужик какой-то и с ним пацан лет тринадцати.

— Пропусти.

— Я уже пропустил.

Молодцовы с трудом пробирались через битком набитую танцплощадку. Гремел рейв.

Мигали разноцветные огни. Все танцевали. За музыкальным пультом стоял диджей.

Суперопер легко вбежал по ступенькам и, открыв дверь, вошел в кабинет. Димка, естественно, вошел следом.

Владелец «ночника» Леонид Яковлевич Андрюхин сидел за громадным столом и пилкой подпиливал ногти на руках. За его спиной на стене висел большой фотоплакат: по полю из красной икры шла надпись, сделанная черной икрой: «ЖИЗНЬ УДАЛАСЬ!».

— О, полковник, — сказал Андрюхин, отложив пилку, — какая приятная встреча. Давненько мы с вами не виделись.

— Да, давно, — кивнул Молодцов.

— Присаживайтесь. А это ваш сын, не так ли?

— Так.

— Похож на вас. Очень похож.

Оба Молодцова сели в массивные кресла у стола. Андрюхин открыл дверцу бара.

— Не хотите промочить горло, полковник? Виски, мартини, коньяк…

— Виски, — сказал Суперопер.

— Молодой человек, а вы что желаете?

— Ничего, — ответил Димка. — Я за рулем.

— Весь в отца, — захихикал Андрюхин. — Такой же шутник.

Он плеснул Молодцову-старшему виски, а себе налил коньяк. Они выпили.

— Итак, милейший Григорий Евграфыч, — цветисто проговорил Андрюхин, — что за приятная неожиданность привела вас в мою обитель грез и развлечений?

— Сейф на Моховой ты расколол? — без обиняков спросил Суперопер.

Бывший взломщик налил себе еще стопку коньяка. И подчеркнуто медленно выпил.

— Вы же знаете, полковник, я завязал.

— Знаю, Отмычка. Но ведь ты мог и развязать.

Андрюхин потрогал массивный перстень с бриллиантом на своем безымянном пальце.

— Дорогой полковник, — раздельно произнес он, — у меня четыре иномарки, восьми-комнатная квартира в центре, коттедж на берегу Финского залива. Я уже не говорю про клуб, рестораны и магазины. Зачем мне ваш сейф на Моховой?

— Вот и я думаю, зачем?

— Незачем, полковник. Я теперь не взломщик, я теперь бизнесмен. Вон у меня свой сейф имеется, — кивнул он в сторону напольного сейфа в углу кабинета.

Молодцов достал из кармана портсигар и закурил.

— И все-таки, Отмычка, ты сейф расколол. Больше некому.

— В преступном мире перевелись специалисты? — с деланым простодушием осведомился Андрюхин.

— Специалисты не перевелись, Леня. Но сейфик больно уж заковыристый. Уникальный, можно сказать, сейфик. Только ты один мог его расколоть.

Андрюхин рассмеялся. Смех его звучал несколько натянуто.

— Благодарю за комплимент, полковник. Я всегда знал, что вы меня цените. Я вас, Григорий Евграфыч, тоже ценю…

— Хватит, Отмычка, канарейкой разливаться, — перебил Суперопер. — Сейф на Моховой — твоя работа, у меня на этот счет нет никаких сомнений. Но ты вляпался в скверную историю, приятель. Не знаю, чего уж там тебе наболтали «призраки», когда вы шли на дело, но в сейфе лежали секретные документы. Так что здесь не уголовщиной пахнет. Здесь, Леня, чистой воды шпионаж. А знаешь, что полагается за измену Родине?..

И тогда глаза у Андрюхина тревожно забегали.

— Вышка, — отрывисто сказал он.

— Ну, вышку сейчас редко дают. А вот пятнадцать лет с конфискацией имущества тебе обеспечены. И превратятся, Леня, все твои иномарки, коттеджи и рестораны в дым. Вот в такой… — Суперопер для наглядности выпустил изо рта струю сигаретного дыма.

Андрюхин молчал.

— Вот я и думаю, Отмычка, что же тебя заставило так рисковать своим богатством? Парень ты смелый. На испуг тебя не возьмешь. Но если ты развязал, значит, что-то очень серьезное тебя на это толкнуло…

Андрюхин молчал.

— Или, может, не что-то, а кто-то?! — повысил голос Григорий Молодцов.

— Кто-то, — натянуто повторил Андрюхин. — А кто?

— Буратино, — бросил Суперопер. Андрюхин заметно вздрогнул.

— Конечно, не сам, — продолжал Молодцов. — Сам Буратино ничего не делает. Только через подставных лиц. Вот он вместо себя и подставил Скальпеля… — Суперопер бросил окурок в пепельницу. — Ну что, Отмычка, будешь говорить, или мне продолжать?.. Но учти, если продолжу я, ты точно загремишь на пятнадцать лет с конфискацией.