Маго, графиня Артуа - Кристель Балуза-Лубе

над двумя своими племянницами, Жанной и Маргаритой. Его смерть, ознаменовавшая конец династии Капетингов, стала новым ударом для королевства и лично для Маго.

1329

После смерти Карла IV, 1 февраля 1328 года, осталась только его маленькая дочь, но его жена, Жанна д'Эврё, была беременна. В ожидании ее родов Филипп (1293/1328–1350), сын Карла де Валуа и двоюродный брат покойного короля, был назначен регентом собранием баронов и прелатов королевства. И когда королева родила еще одну дочь, он вступил на трон, несмотря на претензии короля Англии Эдуарда III (1312/1327–1377), который через свою мать Изабеллу, дочь Филиппа IV, Эдуард III был ближайшим наследником последних Капетингов по мужской линии. Таким образом, женщины и их потомки мужского пола отныне были исключены из престолонаследия Франции.

Это решение, имевшее далеко идущие последствия для истории Французского королевства — поскольку оно было одной из причин начала Столетней войны несколькими годами позже — стало также серьезной неудачей для Маго, ведь приход к власти Филиппа VI серьезно укрепил положение при дворе ее племянника Роберта, который в 1318 году женился на сестре нового короля, Жанне. Если графиня Артуа на протяжении нескольких десятилетий пользовалась поддержкой Филиппа IV, а затем его сына Филиппа V, то на этот раз баланс сил, похоже, был больше в пользу Роберта. В январе 1329 года он добился от своего шурина возведения графства Бомон-ле-Роже в пэрство, став, таким образом, как и его тетя, одним из самых влиятельных баронов королевства.

Опираясь на свои привилегированные отношения с новым монархом, Роберт, который был дважды проиграл судебные тяжбы в 1309 и 1318 годах, решил возбудить третье дело против Маго, чтобы вернуть себе Артуа. Помимо новой политической ситуации, трудности фламандского престолонаследия, совпавшие с его собственными неудачами в Артуа, вероятно, укрепили его решимость. Давайте вкратце рассмотрим эти события. В 1304 году Роберт де Бетюн сменил в качестве графа Фландрии своего отца Ги де Дампьера. Чтобы обеспечить будущее династии в графстве, он выбрал своего старшего сына Людовика в качестве преемника и уточнил, что в случае преждевременной смерти Людовика его преемниками станут его дети. Его второй сын, Роберт, получил в качестве компенсации апанаж Кассель при условии, что он даст обещание не претендовать на Фландрию, чтобы избежать любых споров. Будучи вассалом короля Франции, граф должен был получить на это его одобрение. Когда Роберт де Бетюн умер в 1322 году, через несколько месяцев после своего сына Людовика, графство перешло к его внуку Людовику де Неверу[276]. Таким образом, именно в силу наследования по прямой мужской линии права Людовика де Невера были окончательно признаны.

В 1329 году, вдохновленный этим прецедентом,  Роберт раскопал ранее неизвестные документы, которые свидетельствовали о существовании договора, подобного тому, который был составлен Робертом де Бетюном для подготовки наследования графства. Племянник Маго предоставил Парламенту грамоту короля Филиппа Красивого от 1286 года, копирующую и одобряющую документы от ноября 1281 года, то есть брачные договора, заключенные между Филиппом д'Артуа и Бланкой Бретонской. Согласно этому документу, Роберт II предусмотрел, чтобы его внук Роберт был представлен в наследстве в случае преждевременной смерти Филиппа. Граф Бомон-ле-Роже также представил две грамоты Роберта II, датированные 28 июня и 7 июля 1302 года соответственно, подтверждающие положения, принятые в 1281 году, и указывающие на то, что они были одобрены королем. Наконец, в дело была включена грамота Маго от 10 марта 1325 года, в которой она признавала существование договоров 1281 года и признавала, что дала на них согласие[277]. Эти новые дополнения к делу послужили основанием для нового расследования, проведенного королем 7 июня 1329 года.

Таким образом, Маго готовилась к новой юридической битве против своего племянника, когда смерть застала ее, в возрасте 59 лет, в Париже в ноябре 1329 года, при обстоятельствах, которые остаются невыясненными. Будучи до этого момента в добром здравии, Маго внезапно заболела 25 ноября. Ее врач был срочно вызван к постели графини, но ее состояние, вероятно, ухудшилось на следующий день, так как были посланы гонцы к ее родственникам и вельможам королевства: ее дочери Жанне, королю Франции, герцогу Бургундии, графу Фландрии и другим. Согласно ее эпитафии, Маго умерла 27 ноября. 30 ноября в Мобюиссоне состоялась заупокойная месса.

В соответствии со своими последними желаниями, выраженными в третьем и последнем завещании от 24 марта 1329 года[278], Маго была похоронена рядом с отцом в Мобюиссоне 1 декабря 1329 года[279]. Ее сердце было захоронено рядом с ее сыном Робертом в церкви Кордельеров на следующий день.

Разделение тела усопшего для захоронения, являвшееся привилегией, было обычной практикой в XIV веке среди знатных людей, которые таким образом демонстрировали свой ранг даже после смерти[280]. Раздельное захоронение тела, сердца и внутренностей засвидетельствовано еще в эпоху Каролингов. Первоначально эта практика была связана с трудностями сохранения тела, когда человек умирал вдали от места традиционного погребения. В последней четверти XIII века разделение мест захоронения перестало объясняться исключительно практическими причинами, а стало добровольным и ожидаемым решением в завещаниях, несмотря на критику некоторых теологов. Папа Бонифаций VIII запретил эту практику в 1299 году буллой Detestande Feritatis, но его преемники с готовностью давали послабления тем, кто просил об этом. Разделение мест захоронения было ответом на религиозные, эмоциональные или политические проблемы. Увеличение числа мест захоронения позволяло умершему получать больше заступничеств за спасение своей души и демонстрировать свою привязанность к различным, часто престижным, святыням. Это также позволяло усопшему покоиться рядом с близкими. Наконец, гробницы частей его тела, сопровождаемые эпитафиями, сохраняли память о принце в различных частях его владений.

Маго обдумывала такое разделение захоронений в течение многих лет, поскольку в своем завещании от 1318 года она планировала, если получит на это разрешение от Папы, упокоиться рядом с мужем в Шерлье, а сердце поместить рядом с отцом[281]. Тем не менее, она отменила эти распоряжения в своем последнем завещании, как только разрешение было получено. К этому времени ее связи с Бургундией, где она редко бывала, ослабли и в возрасте почти 60 лет она осмелилась нарушить обычай, согласно которому она должна была упокоиться рядом со своим мужем Оттоном, и выразила глубокую привязанность к своему отцу и сыну, которые умерли слишком рано. В то же время она почтила своим захоронением два святых места, церковь Кордельеров в Париже и монастырь Мобюиссон, продемонстрировав, как никогда ранее, свою связь с династией Капетингов.

Все, что мы знаем о ее гробнице, — это описание, сделанное в середине XVIII века аббатом Миле:

За гробницей Роберта II, графа Артуа, находилась гробница его дочери Маго, графини Артуа и Бургундии, очень большая, покрытая медными пластинами, украшенными несколькими геральдическими лилиями и ее гербом, похожим на герб Бриеннов с надписью в