Сердце вне игры - Хелен Бьянчин

В этот момент прозвенел звонок, возвестив о начале собрания в актовом зале. После вчерашнего инцидента директор решил провести с учениками старших классов разъяснительную беседу. По окончании собрания он отвел Роми в сторону:

— Сегодня утром я разговаривал с вашим мужем, и мы решили, вам лучше отдохнуть до конца недели.

Мы? Она не сомневалась, что эта идея целиком принадлежала Хавьеру.

— Моему мужу следовало сначала посоветоваться со мной, — возмутилась Роми. — Я не нуждаюсь в отдыхе.

— Тем не менее я уже распорядился, чтобы с завтрашнего дня до конца недели ваши уроки вел другой учитель. — Он помедлил. — Вчера вы очень храбро себя вели и своим мужественным поступком предотвратили более серьезные проблемы. Считайте эти несколько выходных особой формой нашей благодарности.

Отказаться было бы невежливо, и Роми согласилась.

Искушение позвонить Хавьеру и потребовать объяснений было очень велико, но ей следовало идти в класс. Она и так уже опаздывала.

Только во время ленча Роми достала свой мобильный и проверила сообщения. Два было от Хавьера, по одному от Кэсси и отца.

Она сначала поговорила с Кэсси, затем позвонила Хавьеру.

— Ты в школе? — Он знает, черт бы его побрал. От его бархатного голоса по ее телу пробежала приятная дрожь. Она вспомнила, как они вчера занимались любовью в ванне.

— Что заставляет тебя так думать?

— Твое упрямство, — протянул он. В его тоне слышались нотки веселья.

— Я бы предпочла называть это преданностью своему делу.

— Я с нетерпением жду продолжения разговора сегодня вечером.

— Нам больше нечего обсуждать.

— Ты так думаешь? Buenos dias, Роми.

«Какой же он сексуальный», — подумала Роми. По правде говоря, она тоже не могла дождаться, когда вернется домой.

Вчера он сказал, что обожает ее, и она на мгновение потеряла дар речи. А может, эти слова были сказаны под влиянием сиюминутного порыва? Она боялась спросить.

Было одно слово, которое ее муж ни разу не произнес за время их брака, и она ждала его. Слово «люблю».

Изменился ли Хавьер? Часть ее очень хотела в это верить.

После занятий Роми сразу поехала домой. Поговорив по телефону с отцом, она приняла душ, надела джинсы и топ и, сходив на кухню за водой и фруктами, села проверять домашнюю работу.

Именно за этим занятием и застал ее Хавьер. Остановившись в дверях, он залюбовался ею. Очки сползли на кончик ее слегка вздернутого носика. Она была так сосредоточена, что не услышала его шагов. Его восхищала ее преданность любимому делу, ее желание заинтересовать подростков родным языком и литературой, помочь им найти свой путь в жизни.

Роми принадлежала ему, и он испытывал к ней то, чего до сих пор не испытывал ни к одной женщине.

Наконец она заметила его присутствие. Он подошел к ней и, наклонившись, слегка повернул ее голову и легонько коснулся губами ее губ, после чего спокойно спросил:

— Как прошел твой день? — Его губы слегка изогнулись в улыбке, когда она пристально посмотрела на него поверх очков.

— Отлично. А твой?

Хавьер снял пиджак и ослабил узел галстука.

— Видеоконференции, встречи с партнерами. Все как обычно. — Он развязал галстук и расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке. — Разве ты не должна дать отдохнуть больной руке?

Роми выразительно закатила глаза и откинулась на спинку кресла.

— Я хочу сказать тебе две вещи, — начала она, и Хавьер вопросительно поднял бровь. — Во-первых, ты не имел права устраивать мне выходные до конца недели. Я сама могу решать, что мне делать.

Сняв запонки и закатав рукава рубашки, Хавьер встал перед ней, наклонился и оперся руками о подлокотники кресла, так что она оказалась в ловушке.

— А во-вторых?

Он был так близко, что ее тут же захлестнула огненная волна желания.

— Анонимки, которые я получала, оказались абсолютно безобидными, — ответила она, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. — Одна из учениц просто хотела таким образом выразить мне свою благодарность.

— И ты ей поверила?

— Да, — сказала Роми без промедления.

Подняв руку, Хавьер снял с нее очки и положил их на столик.

— Пойдем примем вместе душ.

— Не терпится поскорее меня раздеть?

Он мягко рассмеялся:

— Это в том числе.

— Ужин остынет.

— Ну и черт с ним.

Роми вызывающе посмотрела на него:

— А если я проголодалась и этот голод не имеет никакого отношения к сексу?

Его губы дернулись.

— Тебе доставляет удовольствие меня дразнить, да?

— Еще какое.

Он поцеловал ее.

— Я с тобой разберусь, querida. Я приму душ, мы поужинаем, а потом…

— Посмотрим какой-нибудь фильм?

Хавьер снова рассмеялся:

— Ты справишься с таким длительным воздержанием?

— Легко.

— Ну смотри.

Раздевшись догола, он направился в ванную. Роми изо всех сил старалась сосредоточиться на заданиях, но перед глазами у нее стоял образ обнаженного Хавьера. Его загорелого мускулистого тела со шрамами, о происхождении которых он не хотел ей рассказывать.

И какого черта она медлит? Почему отказалась пойти с ним в душ?

Потому что три года назад Роми ошиблась. Вдруг она ошибается и сейчас?

А если ему достаточно того, что у них, уже есть, и он никогда не ответит на ее чувства? Сможет ли она довольствоваться тем же? Большинство женщин продали бы душу дьяволу, лишь бы носить его фамилию и получить доступ к его состоянию.

Нет, не сможет. Потому что все это не имело для нее значения. Ей нужен только сам Хавьер. Его сердце, его душа.

Она не слышала, как он вернулся в спальню, не видела, как он, прищурившись, подошел к ней.

— Откладывай работу, — мягко сказал он. — Пошли есть.

Мария приготовила отличный ужин. На десерт было ванильное мороженое и свежие фрукты. Но как Роми ни старалась, она не смогла сосредоточиться на еде. Слишком много вопросов оставалось без ответа, но она не спешила их задавать. Боялась, что ответы разобьют ей сердце.

— Завтра я собираюсь выйти на работу, — сказала она, отодвинув в сторону тарелку.

Отложив вилку, Хавьер пристально посмотрел на жену:

— Этого не случится.

— Прошу прощения?

— Завтра утром мы отправляемся на четыре дня на остров Ящериц.