Императрица поневоле - Ирина Агулова

Вода обожгла ступни холодом, но это совершенно меня не остановило, наоборот, захотелось погрузиться в неё полностью. Недолго думая — нырнула. Ощущение холода, спустя миг, сменилось жаром во всём теле, наполняя сердце радостью, словно от предвкушения встречи с кем-то близким и родным. Открыв глаза, я оттолкнулась и поплыла, рассматривая на дне разноцветные камешки. Эйфория стала окутывать меня, ускоряя ток крови по венам и заставляя быстрее работать руками и ногам.

Нехватки кислорода совсем не ощущалось, поэтому я продолжала плыть, погружаясь всё глубже. Яркое свечение в толще воды, внезапно привлекло моё внимание. Оно словно манило приблизиться, что я и сделала. Оказавшись в его лучах, вдруг осознала, что уже не плыву, а иду по коридору, залитому лунным светом. Удивления не было, так же как и страха, лишь стойкое ощущение, что вернулась домой.

Вокруг стали появляться люди, причём их количество быстро увеличивалось, но я знала по имени каждого из них, хотя, ни разу в жизни и не видела. Они окликали меня, приветствуя, задавали вопросы, что-то рассказывали сами, делились советами, подбадривали. Серьёзные разговоры плавно переходили в шутки и смех. Мне было с ними очень уютно и комфортно, ведь я знала точно, что они моя семья. В их окружении я не чувствовала себя потерянной. Внезапно пришедшая мысль казалась весьма разумной — зачем возвращаться в мир, наполненный болью, разочарованием и одиночеством, когда можно остаться здесь навсегда, в кругу тех, кто принимает тебя такой, какая ты есть. Уловив мой настрой, все вокруг заволновались. Я видела осуждение в их взглядах, но знала, что они примут любое моё решение.

«Лия, пора возвращаться, ещё не время», — тихий женский голос, вторгся в моё сознание, развеивая эйфорию.

Нет, не хочу: там я опять буду одна. Зачем мне туда возвращаться, если я уже нашла здесь то, что искала — семью. Внезапно сознание затуманилось, и я увидела двух светловолосых малышей — мальчика и девочку, они тянули ко мне свои пухлые ручки и их голубые глазки наполнялись слезами. Сердце пронзила боль от возможной потери.

«Ну же, глупая, дыши!» — это уже был совершенно другой голос — громкий, раздражённый и… мужской, который слышать мне не хотелось совершенно.

Грудь пронзила резкая боль, потом ещё раз, снова и снова.

«Прошу тебя, дыши, девочка моя, родная, ну же», — раздался встревоженный шёпот, голос был всё тот же, но что-то в нём неуловимо изменилось, заставив душу встрепенуться.

Горло сдавило спазмом и что-то в нём булькнуло, заставляя закашляться. Вдох, ещё один, снова кашель… Горло саднило, лёгкие жгло.

Приоткрыв глаза, я увидела склонившегося надо мной лорда. С его волос капала вода, бледное лицо казалось напряжённым, в голубых глазах застыл страх. На обнажённой груди сверкали стекающие капли, привлекая внимание к мускулистому торсу.

— Невыносимая, своенравная, безрассудная, — прорычал он сквозь зубы, и внезапно подхватив меня и прижав к своей груди, в которой гулко билось сердце, добавил, — МОЯ.

Дыхание перехватило от неожиданности. Я чувствовала себя очень неловко, в крепких объятиях лорда: во-первых — сбивало с толку его противоречивое поведение, а во-вторых — из одежды на мне оказалась всего лишь рубашка, явно не моего размера, и, судя по отсутствию оной у Элерандиэля, не трудно догадаться с чьего она плеча. Моя одежда так и лежала на траве — в том месте, где её оставила. Щёки пылали. Попытку освободиться пресекли на корню, прижав к горячей груди ещё сильнее.

— Эл, мальчик мой, отпусти Лию, — раздался совсем близко голос полупрозрачной леди. — Разве ты не видишь, что смущаешь её своим поведением?

Лорд, молча, выпустил меня из своих объятий, но взгляда не отвёл. Одёрнув рубашку, которая доходила лишь до середины бедра, я покраснела ещё сильнее, представив в каком виде, он вытащил меня из воды.

— Извини, возиться с платьем времени особо не было, пришлось накинуть на тебя то, что оказалось под рукой, — улыбнулся он, — кстати, можешь не переживать: прелести твои я так и не увидел — леди Ильнира прикрыла наиболее интересные места мороком.

— Леди Ильнира? — спросила, догадываясь, о ком идёт речь, но всё же решила уточнить.

— Да, милая, я подумала, что тебе будет неловко, вот и захотела оградить от ненужных переживаний, — закивала хранительница, — ну а теперь, поведай нам, что произошло во время твоего купания. Я правильно поняла, что тебе открылся переход в место, где нашли упокоение души твоих предков?

— Не знаю, наверное, — замялась, стараясь держать себя в руках и не обращать внимания на изучающий взгляд голубых глаз из-под длинных ресниц, — я, конечно, не против об этом поговорить, но было бы гораздо проще рассуждать, будь на мне моя одежда. Позволите, я, сперва, переоденусь, а потом можно и поговорить. Лорд, вы не могли бы меня оставить одну?

— А тебя снова купаться не потянет? — выгнув бровь, спросил тот.

— Думаю, на сегодня, мне вполне достаточно, — ответила, стараясь натянуть рубашку ещё ниже, переступая с ноги на ногу под пристальным взглядом.

— Надеюсь! Хотя, зачем переодеваться? Эта вещь на тебе сидит великолепно, но раз надо… — улыбка тронула его губы, ещё раз окинув меня взглядом, с головы до ног, он вздохнул и, повернувшись к хранительнице, попросил, — леди Ильнира, будьте так добры, присмотрите за ней, на всякий случай.

— Перестань паясничать, — одёрнула та его, — девочке итак приходиться не сладко, а ты, своим поведением, делаешь только хуже.

Не сказав больше ни слова, эльф направился в сторону леса, где прислонившись спиной к одному из огромных стволов, стоял Ниэль.

— Я знаю, что ты в растерянности, из-за поведения Эла, — тихо произнесла леди Ильнира, — он и сам в таком же состоянии, поверь. На данный момент в нём борется чувство долга перед империей, ведь он её наследный принц, и внезапная привязанность к тебе. То, что ты — человек, лишь всё усложняет. Я думаю, тебе надо знать, что он помолвлен, хотя даже ни разу и не видел свою невесту. Договор был заключён, пятнадцать лет назад, когда избраннице исполнилось всего два года. Это будет политический союз двух империй, скреплённый браком. Если бы на твоём месте оказалась эльфийка, то его чувства признали бы священными, и о политическом браке не могло быть и речи, так как у нас существует понятие истинной пары, когда две души соединяются навечно, но, ты человек…

— Зачем вы мне всё это рассказываете? — подойдя к своим вещам, спросила я, не видя смысла в разговоре на подобную тему.

— Затем, что ваши судьбы переплетены, — ответила она, — хочешь ты, или нет, но этого не изменить.

— Я не испытываю к нему никаких чувств, — призналась честно, — мне даже неприятна сама мысль, что мы можем быть как-то связаны.

— Понимаю, — улыбнулась леди, — это естественная реакция на те поступки, что он совершил. Я не пытаюсь его защитить, нет, но хочу чтобы ты знала — на самом деле, Эл не такой, каким предстал перед тобой в эти дни.

— Возможно, не буду спорить, — ответила, поворачиваясь к ней спиной и скидывая рубашку, желая, наконец-то, облачиться в собственные вещи.