Колыбельная для двоих - Барбара Вуд

— А как этот процесс происходит у млекопитающих?

— Очень просто. Яйцеклетки, скажем, кроликов помещают в питательную среду, состоящую из кровяной плазмы и зародышевого экстракта, и подвергают температурному шоку, который их таким образом активирует. Те яйцеклетки, которые избежали поглощения полярным тельцем и начали делиться, помещают в фаллопиевы трубы крольчих, предварительно инъецированных гормонами, чтобы их тела не отторгли трансплантированные зиготы. Те, которые дорастают до стадии бластоцита и которые не нужно удалять хирургическим путем, как правило, развиваются полностью. Более того, доктор Вэйд, возможно даже спровоцировать зародышевое развитие яйцеклетки, если в период овуляции положить на область фаллопиевых труб крольчихи холодный компресс. Конечно, случаи рождения животных крайне редки, но тем не менее несколько здоровых нормальных крольчат были рождены на этот свет без участия сперматозоидов.

— Доктор Хендерсон, — Джонасу Вэйду еле удавалось контролировать свои эмоции, она уже и так сказала ему больше, чем он ожидал. — Мы можем поговорить о людях?

Выражение ее лица не изменилось.

— Конечно. Какой партеногенез вас интересует, самопроизвольный или рукотворный?

— Самопроизвольный.

— Тема интересная, но не новая, доктор. Над человеческими яйцеклетками были проведены сотни исследований, и некоторые из этих исследований показали, что несколько яйцеклеток, вышедших из фолликул, начали деление еще до того, как вышли из яичников; то есть там, где контакт со сперматозоидами просто невозможен. Насколько я помню, происходило подобное где-то в шести случаях из четырехсот. Результаты некоторых исследований, в частности, проведенных в Филадельфии двадцать лет назад, показали, что около трех четвертей процента всех человеческих яйцеклеток начинают развиваться партеногенетически еще до того, как они попадают в фаллопиевы трубы. Если следовать этой статистике, то случаи «девственного размножения» так же часты, как и случаи рождения однояйцевых близнецов. Однако большинство этих созревающих яйцеклеток либо выделяются из организма во время овуляции и менструации, либо развиваются в дерматоидные кисты и опухоли, которые удаляются хирургическим путем. Некоторые ученые утверждают, что все же часть продолжает развиваться нормально. Один ученый пошел еще дальше и заявил, что на тысячу «обычных» новорожденных приходится один «партеногенетический».

— Вы шутите!

Доктор Хендерсон тихо рассмеялась.

— Нет, доктор Вэйд, я всего лишь цитирую моего коллегу. В любой исследовательской области есть подлинные фанатики как со стороны консерваторов, так и со стороны либералов. Некоторые ученые топают ногами и кричат, что партеногенез абсолютно невозможен.

— А вы какого мнения придерживаетесь?

В ее глазах свернул огонек.

— Я не отрицаю возможности.

— А вероятности?

— Большая часть научного сообщества считает, что «партеногенетическое» зачатие происходит в одном случае на миллион. Я же считаю несколько иначе, скажем, в одном случае на каждые пятьсот тысяч обычных зачатий.

Джонас Вэйд изумленно смотрел на эмбриолога.

— Но это же невероятно! Почему тогда об этом так мало пишут, мало говорят? Это же взорвет общество!

— Именно потому, что это взорвет общество, доктор Вэйд. Точно так же, я думаю, через какое-то время моя собственная область исследования станет слишком горячей и вызовет ожесточенные споры. Вы говорите сейчас о человеческой сексуальности, об очень деликатной теме, и, если вы начнете открыто обсуждать вопрос так называемого «девственного размножения», или, иными словами, «непорочного зачатия», вы вызовите гнев и осуждение со стороны теологов, моралистов, психологов и добропорядочных отцов и матерей всего мира. Мы с вами, доктор Вэйд, можем сидеть здесь и говорить на эту тему по-научному беспристрастно, как два ученых. Но там вы ступаете на почву морали, этики и религии, не говоря уже о самом обществе, ориентированном на семью. Любой исследователь, возжелавший выставить свою теорию на суд общественного мнения, должен быть уверен в своих силах на все сто процентов. Ему придется защищать результаты своих трудов зубами и когтями, он должен иметь кучу неопровержимых доказательств, в противном случае его просто съедят. Вы дерзнете бросить вызов обществу, доктор?

Конечно, она была права. Можно было открыто обсуждать и выставлять на общественный суд абсолютно любую область научного исследования. Кроме этой. Эта могла чем-нибудь обидеть или оскорбить практически каждого. С другой стороны, если бы кто-нибудь смог это доказать…

— Но я все равно не понимаю, доктор Хендерсон, — сказал медленно Джонас, — как это может происходить самопроизвольно?

— Как угодно, доктор Вэйд. Все, что вам нужно, — это те же самые условия, что были созданы в лаборатории. Воздействие на яйцеклетку, которое возьмет на себя функцию сперматозоида, как, например, холод в случае с кроликами. Термальный шок делает с яйцеклеткой крольчихи то же самое, что и сперматозоид кролика. Что касается мышей, то ученые стимулируют яйцеклетку электрическим током и, на мой взгляд, производят идеальных «партеногенетических» мышат. Возможно воздействие какого-нибудь химического вещества, которое попало каким-то образом в кровь женщины и затем в яйцеклетку. В нашей лаборатории мы доказали, что спровоцировать партеногенез искусственно не представляет особого труда. В природе для провоцирования естественного, самопроизвольного партеногенеза, доктор Вэйд, все, что нужно, — это похожие условия и стимулирующее вещество или воздействие.

Джонас подумал об этом и вспомнил статью, которую читал в журнале. В ней сообщалось о матери, зачавшей ребенка партеногенетическим путем. Она заявила, что зачатие произошло во время бомбежки в войну, когда она находилась недалеко от места взрыва и получила сильное сотрясение. Он пробурчал вслух: «Одно большое неизвестное…»

В статье говорилось: «Если женщина заявляет, что у нее партеногенетический ребенок, и это необходимо доказать, то все, что нужно сделать, это провести тщательное или, быть может, не очень тщательное, в зависимости от стимулирующего вещества, обследование, чтобы определить, что могло выступить в качестве спускового крючка. Это делается путем исключения».

Джонас Вэйд долго смотрел на сидевшую напротив него женщину, затем окинул взглядом лабораторию, висевшие на стенах всевозможные календари и плакаты, хаотично лежавшие книги. Он чувствовал за своей спиной стерильную лабораторию, жизнь, которая зарождалась там противоестественным, стерильным способом, вспомнил холодные, мертвые глаза Примуса.

— Хорошо, доктор Хендерсон, вы не только сказали, что партеногенез возможен, вы сказали, что самопроизвольный партеногенез возможен, и не только у низших существ, но и у млекопитающих. В свете этого я не думаю, что выявление стимулирующего вещества или доказательство постфактум так уж важны.

Впервые за все время беседы доктор Хендерсон нахмурилась.

— Доказательство постфактум? Что вы имеете в виду?