Игра. Змеиный остров - Карина Шаинян

— А вот и наш ботаник! — безрадостно осклабился Антон. — Ты зачем вернулся, ботан?

Колени Антона были забинтованы, но в целом он выглядел удручающе бодрым. Отвратительно энергичным, как представитель сетевого тренинга успешности, закинувшийся с утра пораньше амфетаминами. Дима молча прошел мимо, вытащил припрятанную бутыль. Воды оставалось грамм двести, и он выпил ее в несколько длинных жадных глотков. Этого оказалось катастрофически мало, и он мрачно оглядел три бутылки, воду из которых они собирались распределить позднее. Мало, очень мало, даже с учетом того, что собрали во время грозы. Часть израсходовали в первый же день — Диму передернуло, когда она вспомнил с наслаждением умывающуюся Иру. Да и потом, похоже, каждый прикладывался тайком, пока никто не видит. Дима и сам отпил один раз, но совсем немного и сейчас имел право забрать свою часть.

— Куда руки тянешь? Ты разрешения спросил? — прошипел Антон.

Дима молча стиснул зубы. Нельзя отвечать, нельзя реагировать. Он накренил горлышко, стараясь не пролить ни капли. Свои три литра он заберет, что бы они там не вопили. Страх, что ему помешают, заставлял торопиться, и руки опасно подрагивали. Антон поправил повязку на ноге, недовольно посмотрел на Кирилла. Тот, повинуясь взгляду, встал.

— Пихнешь — пролью, — тихо предупредил Дима. — Никому не достанется.

Кирилл нерешительно остановился.

— Слышь, ты? — заговорил Кирилл и покосился на приятеля, ища поддержки. — Тебе меньше положено, задохлик. Положи на место.

— А то что? — развеселился Дима, заметив его взгляд. — Папу позовешь?

— Я сказал, на место положи.

— Мы это уже проходили, — устало ответил Дима и аккуратно завинтил крышки на обеих бутылках. — В первый же день, помнишь?

— Мы решили распределить воду по весу, — заговорил Антон. — Чтоб по-честному. Слышал про такое? Хотя откуда тебе. Я б на твоем месте со стыда сгорел, а тебе хоть бы что…

Дима приподнял брови: это было что-то новенькое.

— Что вылупился? Если б моя девушка погибла, я бы все отдал, но похоронил бы ее по-человечески, а ты в песок зарыл, чтобы карьеру не портить… — Антон сбился на скороговорку. В уголках губ выступили комочки засохшей слюны, и он быстро, по-змеиному собрал их языком. — Ты как вообще в глаза людям смотреть можешь?

Дима растерянно моргнул. Антон понес уже полную чепуху — что-то о стыде, о приличиях, об отличиях уродов от нормальных людей. Дима не слушал, лишь смотрел на бесконечно шевелящийся рот, на суетливые движения языка. Антон сжимал кулаки, дергал щекой и, казалось, вот-вот готов был заплакать. Дима вдруг понял, что говорят вовсе не с ним. Антон орал на самого себя — но не понимал этого. Или не хотел понимать.

А придется, решил Дима. В нем снова закипала ярость. Хочешь играть любой ценой — вперед. Но не смей делать вид, что платить не приходится…

— Вы Иру только что закопали, — медленно проговорил Дима. — Чтобы не выбыть из игры. Надеюсь, не живьем?

Антон неуклюже вскочил. Мгновение — и его кулак врезался Диме в живот. Дима взвыл, попытался ударить Антона в челюсть, но промахнулся. Сцепившись, они покатились по песку.

— Стоп! — заорал вдруг кто-то.

Сильные руки оторвали Диму от земли, швырнули прочь. Он неумело перекатился через плечо и приподнялся на одном колене, готовый защищаться.

— Стоп, — повторил Вова.

Антон яростно дернулся, выдираясь из его захвата. Вова разжал руки, готовый снова схватить любого, кто полезет в драку. Покосился на державшуюся в стороне Леру.

— Сядь, — рявкнул он. — Сядь, я сказал!

Антон, как подрубленный, опустился на бревно.

— Ты тоже.

— Да я и не вставал, — буркнул Дима.

Вова обвел их напряженным взглядом.

— Достали, — процедил он. — Ты! — рявкнул он Кириллу. — Либо завязывай глушить воду, либо вали отсюда. Ты свою долю уже выпил. Еще литр твой, от щедрот, дальше как знаешь.

— А кто ты такой, чтобы распоряжаться? — взвился Кирилл. — С чего я тебя слушать буду?

— А с того, что я здесь единственный вменяемый человек! — заорал в ответ Вова. — Вы, маменькины сынки, уже не соображаете, что творите! Мне тут трупы больше не нужны, ясно?

— Да пошел… — начал было Кирилл, но, поглядев на Вову, осекся.

Да, злорадно подумал Дима, это тебе не с девчонками воевать. Уселся по-турецки, подпер голову кулаком: новой драки пока не предвиделось.

— Послушай, — сбавил тон Кирилл, — мне правда надо. Я потею, как свинья, у меня голова уже кружится. Организм так устроен, понимаешь? Вы что, из жадности будете смотреть, как я загибаюсь?

— Тебя же никто терпеть не заставляет, — вмешалась Лера. — Уезжай.

— Так не честно. Я что, виноват…

— Да достал ты своим нытьем, — взвизгнул вдруг Антон. — Пойди из моря похлебай!

Кирилл замолчал. Несколько мгновений Вова сверлил его взглядом.

— Ладно, раз нельзя пить, пойду сожру что-нибудь, — проворчал Кирилл.

— Ты недавно обедал, — заметил Вова.

— А тебе жалко, что ли? — огрызнулся Кирилл. — Все равно завтра новые продукты подвезут.

Дима выпрямился. Он совсем забыл про лодку, которая по всем расчетам должна была прийти завтра… а может, даже сегодня. Они все забыли, а ведь это многое меняет. Можно будет попробовать хотя бы уточнить условия игры. Если исходить из того, что Пленский адекватен, вменяем и не рассчитывает на то, что они все передохнут, — вполне разумный ход. Два трупа — это уже серьезные проблемы с властями. По мнению Димы, Пленский их полностью заслуживал. То ли из презрения, то ли из лени, то ли по дурости он не потрудился сформулировать толком условия игры — и вот результат. Дима не надеялся, что Пленскому доступны жалость и чувство вины, не тот человек. Но вряд ли он сознательно хотел обречь их на этот кошмар… Как только придет лодка, надо будет заключить перемирие и не отставать от капитана, пока он лично не свяжется с Пленским. Иначе они могут натворить такого, что никогда не смогут себе простить.

Дима покосился на Леру. Та выглядела раздосадованной. Да, поздно сообразила, до завтра никто всерьез оголодать не успеет. А Вову, похоже, фраза про лодку чем-то сильно зацепила; теперь он напряженно размышлял, уткнувшись лбом в ладони. И собственные мысли ему явно не нравились.

— Крыса!

Тяжелая ладонь врезалась в голову, и рот Димы наполнился кровью. «Да что ж такое, весь день меня бьют», — с каким-то равнодушным унынием подумал он. Уже и не больно почти — привык, наверное. Он нервно усмехнулся, и глаза Кирилла побелели от ярости.

— Куда жратву спрятал? — он снова замахнулся.

По его толстым багровым щекам струился пот, рот приоткрылся от напряжения. Дима перехватил руку, но с тем же успехом мог попытаться остановить грузовик. Мокрый, скользкий, дурно пахнущий грузовик. Если увернуться и воспользоваться кальмаром… Нет, нельзя: нейтрализует одного — подключатся другие.