В водовороте сладострастия - Сара М. Андерсон

– Не знаю. Просто мне кажется, что мы были тогда другими. Я изменилась с тех пор. И ты тоже изменился.

– Вряд ли я так сильно изменился.

– Почему ты рассказал мне об этой стороне своей жизни?

– Потому что ты здесь. И я должен был объяснить тебе, почему меня вдруг позвали на совещание директоров в два часа ночи.

– Дэниел Ли, я не верю твоим словам. Ты рассказал о себе, потому что доверяешь мне. Так же как и я доверяю тебе. Дэниел, я прощаю тебя за то, что случилось два года назад. Я прощаю тебя, – повторила она, и ей показалось, что с ее плеч слетел какой-то груз.

– Кристина, я не могу ничего обещать тебе, – натянуто ответил он. – У нас осталось не так много времени, а потом…

Потом они попрощаются, и каждый будет жить своей жизнью.

– Дэниел, мне не нужны твои обещания. Давай насладимся отведенным нам временем.

Он долго не сводил с нее глаз, а потом поднялся с дивана, потянув ее за собой.

– Пойдем. Пора ложиться в кроватку.

Как и все хорошее, их время вскоре подошло к концу, о чем Дэниел очень жалел.

Еще целых два дня они играли в семью. Кристина спала в своей кровати. Они вместе завтракали, обедали и ужинали, сходили еще раз в детский музей на Морском пирсе. И Минни приходила играть с Мэри.

Дэниел в кои-то веки позволил себе расслабиться и наслаждаться жизнью. Конечно, по вечерам он занимался своими делами, а потом отправлялся в постель, где его ждала Кристина.

Интервью, которое она дала Натали, возымело должный эффект. Оно получило положительные отзывы со стороны представителей средств массовой информации и развеяло всяческие слухи.

А еще благодаря ему у Кларенса Мюррея появился соперник из партии республиканцев, который являлся сенатором и одновременно служителем методистской церкви. Дэниел мог видеть руку Брайана Уайта, когда кампания Мюррея резко сменила стратегию, переключив свое внимание с Кристины на другие вещи.

А значит, скоро придет пора расставаться. Дэниел выполнил свое обещание защитить Кристину и ее дочь. Он оказался человеком чести. Может быть, его дед гордился бы хотя бы этим его поступком.

Кристина отказалась забрать с собой что-нибудь из одежды или туалетных принадлежностей, поэтому Дэниел оставил указания собрать все в ящики и доставить их на ее денверский адрес. Вряд ли он будет носить женские блузки или детские пижамы.

Когда его мать пришла попрощаться, Дэниел был потрясен, увидев слезы в ее глазах.

– Береги себя, – сказала она Кристине, потрепав ее по щеке и погладив Мэри по спинке. – И если тебе вдруг понадобится какая-нибудь помощь, пожалуйста, дай мне знать.

– Хорошо, – кивнула Кристина и крепко обняла мать Дэниела.

Сердце Дэниела сжалось при виде этой душераздирающей сцены.

На обратной дороге в Денвер в салоне самолета царила тишина. А что было говорить? Дэниел уже испортил Кристине жизнь два года назад. И если он начнет нести ерунду и предлагать ей встретиться, хотя бы на одну ночь, он только продлит неизбежное.

Конечно, Дэниел продумал план на случай чрезвычайной ситуации, и, когда дверь самолета открылась, он вдруг заговорил:

– Портер Коул доставил сюда твою машину. Он и один из его сотрудников будут присматривать за тобой на протяжении следующей недели или двух, на всякий случай. – Ее брови поползли вверх. – Но я не думаю, что у тебя возникнут какие-то проблемы. Ты больше не представляешь такого, как раньше, интереса для репортеров.

Она хранила молчание, пока они собирали Мэри и спускались по трапу самолета.

– Вот и все? – наконец выдавила Кристина, когда они подошли к ее машине.

Ему следовало ограничиться коротким «да», чтобы никто и никогда не подумал, что между Кристиной Мюррей и Дэниелом Ли была какая-то связь. Так будет лучше.

Но он не смог.

– Пока. У тебя ведь есть мой номер?

Кристина кивнула.

– Можешь звонить мне в любое время, если тебе что-нибудь понадобится. В любое время, – повторил он, сдерживаясь, чтобы не обнять ее.

Мэри сонно посмотрела на него и улыбнулась.

– Мой анал, – пробормотала она, держа большой палец во рту.

– Моя Мэри, – погладил ее по спинке Дэниел. – Веди себя хорошо с мамочкой, ладно?

Кристина усадила дочь в машину и повернулась к нему. В ее взгляде была такая опустошенность, что у Дэниела сжималось сердце.

– Ты мне не позвонишь?

Дэниел никогда не влюблялся и поэтому не знал, что чувствует человек, когда его сердце разбито. Может, сейчас он переживал именно это.

– Нет.

Она попыталась улыбнуться, но ее улыбка тут же погасла.

– Понятно. – А потом Кристина неожиданно обвила его шею руками и поцеловала его. И он, как настоящий кретин, позволил ей. Что еще хуже, он притянул ее к себе и ответил на ее поцелуй, думая, что теперь все. Конец.

– Телефоны работают в обоих направлениях, – прошептала Кристина и села в машину. С нарастающим чувством ужаса Дэниел смотрел, как она отъезжает.

– Похоже, это была та еще поездка в Чикаго, – подойдя к Дэниелу, заметил Портер Коул. – И ты отпустишь ее?

– А разве ты не должен последовать за ней? – отрезал Дэниел, пытаясь не обращать внимания на чувство, которое пробудили в нем слова Портера.

– Да, сэр, – насмешливо козырнул тот. Коул сел в свою машину и тоже уехал, оставив Дэниела одного.

И так было всегда.

Дэниел мог позвонить Кристине. Просто чтобы узнать, как у нее дела. Мог спросить о Мэри, убедиться, что вещи и одежда прибыли на место. Он мог…

Нет. Поддерживать связь с Кристиной или, что еще хуже, видеться с ней будет рискованной затеей. Для них обоих.

Что с того, что он смог расслабиться в ее компании, привел ее в свой дом, в свою постель, рассказал о себе? И что с того, что Кристина поняла, черт подери, она поняла то неподъемное бремя, которое возложил дед на плечи Дэниела, когда тот был совсем маленьким ребенком?

Главное, что он уберег ее от опасностей, которые поджидали ее по его собственной вине. Он уберег ее от самого себя.

Может, Кристина и простила его.

Но он не смог простить самого себя.

Прошла целая неделя. Кристина пыталась жить так, словно ничего не случилось. Она вернулась на работу и придумала историю о том, что останавливалась у старой подруги из колледжа. Ни Сью, ни другие ее коллеги не купились на эту ложь, но не стали давить на нее.

С Мэри дела обстояли похуже. Малышка за эти дни так привыкла к Дэниелу и Минни, что, когда они больше не появлялись, она закатывала истерику за истерикой.