Тень Гегемона - Орсон Скотт Кард

- Что случилось? - заорала она, перекрикивая шум ветра.

- Я подумал, - крикнул он в ответ, - что сделал ошибку, взяв тебя с собой.

Он открыл дверь нарочно. Для нее.

Петра не успела шагнуть назад, как он выбросил руку и схватил ее за запястье.

Его глаза горели огнем. Не огнем безумия, а… да, восторга. Как будто Петра показалась ему вдруг удивительно красивой. Но дело было, конечно, не в ней. Это власть над ней приводила его в такой восторг. Это себя он любил с такой силой.

Петра не стала вырываться. Вместо этого она вывернула руку и тоже вцепилась в Ахилла.

- Давай, прыгаем вместе! - крикнула она. - Ничего более романтического не придумать.

Он придвинулся к ней.

- А как же история, которую мы с тобой вдвоем собирались творить? - Ахилл засмеялся. - А, понял! Ты подумала, что я хочу тебя выбросить из самолета. Нет, Пет, я хочу тебя подержать, пока ты будешь закрывать дверь - как якорь. Нам же не надо, чтобы тебя засосало наружу?

- У меня другое предложение. Я буду якорем, а ты закроешь дверь.

- Якорем должен быть более сильный и тяжелый из двух. А это я.

- Тогда пусть себе будет открытой, - предложила Петра.

- До самого Кабула мы с открытой дверью не долетим, Что он имел в виду, сообщая Петре место назначения?

Что он ей доверяет? Или что не важно, что она будет знать, потому что все равно ей помирать?

Но тут Петре в голову пришла очень простая мысль; если он хочет ее убить, он это сделает. Так чего беспокоиться? Если он хочет убить ее, выбросив из самолета, чем это хуже пули в лоб? Смерть есть смерть. А если он не собирается ее убивать, то дверь надо закрыть, и Ахилл в качестве якоря сгодится за неимением лучшего.

- А никто из экипажа этого сделать не сможет? - спросила Петра.

- Там только пилот. Ты сможешь посадить самолет? Петра покачала головой.

- Значит, он остается в кабине, а мы закрываем дверь.

- Не хочу подкалывать, - сказала Петра, - но трудно было придумать что-нибудь глупее, чем открывать дверь.

Он только улыбнулся во весь рот.

Крепко держась за его руку, Петра вдоль стены пробралась к двери. Она была только приоткрыта - скользящая на пазах дверь. Так что Петре не пришлось тянуться слишком далеко из самолета. И все же в руку вцепился холодный ветер, и очень трудно было схватиться за ручку двери и притянуть дверь на место, И даже когда Петра притянула ее, у нее просто не хватало сил преодолеть сопротивление воздуха и захлопнуть дверь.

Ахилл это увидел, и поскольку дверь уже была закрыта настолько, что выпасть человек не мог и воздухом его тоже не могло засосать наружу, он отпустил руку Петры и переборку и взялся за ручку двери.

Если толкнуть, а не тянуть, подумала Петра, ветер мне поможет и мы можем оба выпасть.

Сделай, говорила она себе, Сделай. Убей его. Даже если ты при этом погибнешь, дело того стоит. Это же Гитлер, Сталин, Чингиз и Аттила в одном лице.

Но могло и не получиться. Его может не выбросить наружу, и она погибнет одна, бессмысленно. Нет, надо будет потом найти способ его уничтожить, и способ верный.

Но в глубине души Петра понимала, что просто не готова умереть. Не важно, насколько это было бы благом для человечества, не важно, насколько заслужил смерти Ахилл, она не будет его палачом - сейчас не будет, не будет, если для этого надо отдать жизнь. Если она себялюбивый трус, так тому и быть.

Они тянули изо всех сил, и наконец дверь с сосущим звуком миновала порог сопротивления ветра и защелкнулась. Ахилл повернул задрайку.

- С тобой летать - всегда приключения, - сказала Петра.

- Кричать больше не надо. Я тебя отлично слышу.

- Почему бы тебе не бегать с быками в Памплоне, как любому, кто стремится к самоуничтожению?

Он не отреагировал на колкость.

- Наверное, я тебя недооценил. - Эти слова прозвучали с некоторым удивлением.

- Ты хочешь сказать, что в тебе еще сохранилось что-то человеческое? Что тебе бывает действительно нужен кто-то другой?

И снова он оставил ее слова без внимания.

- Ты лучше выглядишь без крови на лице.

- Все равно до твоей красоты мне далеко.

- У меня знаешь какое правило насчет пистолетов? Когда начинается стрельба, постарайся стоять за спиной стрелка. Там меньше грязи.

- Если только от тебя не отстреливаются. Ахилл рассмеялся;

- Петра, я никогда не стреляю, если жертва может отстреливаться.

- И ты так хорошо воспитан, что всегда открываешь дверь для дамы.

Он перестал улыбаться.

- Иногда бывают такие импульсы, - сказал он. - Но они не непреодолимы.

- Жаль. А то мог бы косить на невменяемость. Глаза Ахилла блеснули, но он вернулся в свое кресло. Петра выругала сама себя. Так его поддразнивать - чем это отличается от прыжка из самолета?

И опять-таки: может быть, то, что она говорит с ним без подобострастия, и заставляет его ее ценить.

"Дура ты, - сказала себе Петра. - Тебе этого парня не понять - ты недостаточно безумна. Не пытайся понять, почему он делает то или иное, или понять его чувства к кому-то или чему-то. Изучай его, чтобы выяснить, как он составляет планы, это ведь он наверняка будет делать, и тогда ты когда-нибудь сможешь нанести ему поражение. Но никогда не пытайся его понять. Если ты сама себя не понимаешь, как ты можешь надеяться понять такой искаженный ум?"

В Кабуле посадки не было. Самолет сел в Ташкенте, заправился и полетел через Гималаи в Нью-Дели.

Значит, он солгал насчет конечного пункта. Все-таки он ей не верил. Но пока он воздерживается от ее убийства, с некоторым недоверием можно смириться.

Кому: Carlotta % agape @ vatican. net / orders / sisters / ind

От: Locke % espinoza @ polnet. gov

Тема: Ответ для Вашего мертвого друга

Если Вы знаете, кто я такой, и имеете контакт с некоторым человеком, которого считают мертвым, прошу Вас информировать этого человека, что я приложу все усилия, чтобы оправдать его ожидания. Я думаю, что наше дальнейшее сотрудничество возможно, но не через посредников. Если Вам непонятно, о чем я говорю, то прошу Вас меня об этом проинформировать, чтобы я мог снова начать поиски.

Придя домой, Боб увидел, что сестра Карлотта собирает вещи.

- Переезжаем? - спросил он.

Они заранее договорились, что решение о переезде может принять любой из них, не обосновывая. Это был единственный способ действовать по неосознанным ощущениям, что кто-то к ним приближается. Им не хотелось провести последние мгновения жизни в диалоге вроде: "Я чувствовал(а), что надо было переезжать еще три дня назад!" - "Почему же ты не сказал(а)?" - "Потому что причины не было".