Седьмой ключ - Елена Ткач

А тот, кто за нею следовал, был прозрачней тумана.

* * *

— Ветка, вставай, сколько можно валяться? Уже скоро одиннадцать, — продремав с полчаса, Вера внезапно проснулась, точно ее кто-то окликнул. Она рывком поднялась с дивана, выглянула на балкон, огляделась… Никого. Но тихий невнятный зов: «Ве-е-е-ра-а-а!» — все еще слышался ей, когда она торопливо спускалась по лестнице в комнату дочери — как там она?

Ветка уже не спала — ее широко раскрытые глаза казались огромными на маленьком бледном лице. Вера приложила ладонь ко лбу — вроде температуры нет… Но отчего так болезненно блестели ее глаза? Ей хотелось, чтобы Ветка преодолела свою необъяснимую слабость: если будет и дальше кукситься, не ровен час и вправду всерьез заболеет…

— Ну, вставай, вставай, сонная тетеря! Кончай дурака валять! С чего это ты пригорюнилась?

— Я думала…

— О чем?

— Так, о разном… Мам, а ангелы… они какие бывают?

— Светлые. С крыльями. Впрочем, не знаю, видеть не доводилось, — почему-то смутилась Вера. — А что ты спросила вдруг?

— Снилось.

— Что снилось? Ангелы?

— Нет. Или да… Я летела. Над озером. И кто-то следом за мной. Я не видела — кто, только знала, что это был ангел. Он меня как будто бы… обнимал. Не могу объяснить — это как воздух… Я не видела, только чувствовала. Ой, как есть хочется!

— Ну, давай, поднимайся — и завтракать, — Вера видела, что Ветка с неохотой говорила о своем сне, и решила не приставать к ней с расспросами. А как ей хотелось проникнуть в этот летучий Веточкин сон! Она не сомневалась — в нем зашифрована благая весть.

Едва они покончили с бутербродами, и аромат свежесваренного кофе поплыл над верандой, как Вера всплеснула руками:

— Вот садовая голова! Как же я… К нам к обеду гости придут: Ксения с Лёной, а у меня совсем из головы вон, что угощать-то их нечем! Кроме яиц да сосисок у нас с тобой, дочь, ничего! Та-а-ак. Как же быть-то?

— А в чем тут сложность? — рассеянно глядя на кофейный узор, образовавшийся на стенках чашки, спросила Ветка. — Или у нас деньги тоже ку-ку…

— Нет, деньги есть пока, твое «ку-ку» наступит чуть позже.

— А-а-а… — равнодушным, каким-то тусклым голосом протянула дочь. — Так чего тебя так волнует, мам? Если есть деньги — какие дела? В Свердловку сходим или на станцию… Продуктов тут везде — завались!

— Да время, время меня волнует, вернее, его отсутствие… Сейчас, небось, уже начало двенадцатого. Пока — до магазина, пока — обратно, а надо ж еще успеть приготовить… пирог хотела испечь.

— Да ладно, обойдется твоя Ксения — не велика птица! Пироги для нее еще печь — мы же едва знакомы…

И Ветка скорчила такую высокомерно-презрительную гримаску, что Вере впервые в жизни вдруг захотелось влепить ей хорошенькую оплеуху — да так, что еле сдержалась.

— Что ты несешь! — крикнула она, вскочив. — Что значит: невелика птица? А кто для тебя велик? Ты какой меркой меряешь? Кто тебе право дал о людях говорить в таком мерзком тоне? Свистулька! Нет, видно, и впрямь придется в город переезжать — здешние красоты тебе явно не впрок. Люди на природе мягче, добрее делаются, а ты… Черт-те на что стала похожа! Я свою дочь не узнаю, — губы ее при этих словах задрожали, но Вера сдержалась, накинула кофточку, схватила сумку, на ходу пихнула туда пару пакетов, рывком распахнула дверь в комнату…

— Никуда не пойдешь! Будешь сидеть дома. Все! Твои ломанья мне надоели. За порог — ни шагу, понятно? — Она стремглав слетела с крыльца и, не оглядываясь, устремилась к лесному шоссе — а там через лес по тропинке к Свердловке.

Больше всего на свете ей хотелось сейчас кинуться назад, к дочери, прижать к себе крепко-крепко и наплакаться — всласть, навзрыд, не стесняясь слез. Этот срыв… Вера никогда не позволяла себе кричать на дочь — ну, разве что пару раз, в самый разгар развода, когда нервы совсем сдавали. А тут? Почему она так разоралась? Ну, переволновалась за Ветку, ну плохо выспалась, но разве можно на ней усталость срывать? Да и девочка вся изнервничалась в эти дни, как говорится, еле душа в теле… Хотя, — тут Вера ни капли не сомневалась, — слова ее были и впрямь возмутительны. И тон… Этот тон — с такой наглинкой, с такой стервозинкой в голосе — нет, то была и вправду не ее дочь… Такой Ветки Вера не знала.

Она так летела вперед, что чуть не сшибла Манюню, выросшую словно из-под земли в клочьях тумана.

— Ой, Машенька, извини… В двух шагах ничего не видно, чуть тебя с ног не сбила. Долго еще эта погода продержится?

— Здравствуйте, тетя Вера, — Маша встала как вкопанная, изящно откинув голову, заложив руки за спину, за спиной бронзовел пышный хвост искристых блестящих волос, лукавые глаза задорно блестели, — вся она была воплощением беззаботности и девической юной грации. — Да, туман этот надоел просто дико! Так позагорать хочется…

— Ты к нам? За велосипедом?

— Ага. Ветка дома?

— Дома, дома… — Вера окинула девочку внимательным взглядом: сказать ей, что Ветка наказана или… Нет, нельзя предавать дочь! — Машенька, Ветка вчера весь вечер плохо себя чувствовала — голова и вообще… Знаешь, видно и впрямь это как-то с переменой погоды связано — и папа твой, и Ветка, и сестра моя… как шальная собралась и уехала! — Неожиданно для самой себя Вера выговорила ту мысль, что вертелась у нее в голове: действительно, отчего Шура уехала так внезапно, будто за ней волки гнались, хотела ведь недельку пожить… «А, впрочем, не до нее теперь», — подумала Вера и продолжила уже вслух: — В общем, Маш, лучше будет, если вы с ней в доме побудете, вдруг у нее грипп начинается? Не выходите на улицу, хорошо?

— Ладно, теть Вер, не волнуйтесь! — она с готовностью закивала, и хвост волос искристым золотящимся факелом разогнал клочья тумана. — А вы надолго уходите?

— Да нет, на часок — в Свердловку за продуктами. Я скоренько — туда и обратно.

Вера выбралась на шоссе и вскоре вновь углубилась в лес, чтобы, срезав путь, по короткой дороге добраться до Свердловки. Туман приглушал все звуки в лесу — ни стука шишки, ни треска ветки — дымной густой вуалью лес скрыл свой лик. Вера знала — теперь он иной, незнакомый, неласковый, он, быть может, смеется над ней, бредущей почти наугад, как слепая, — лес все понимает, все знает, скрывает и никогда ни о чем не расскажет ей…

Позади что-то заскрежетало и послышался глухой тяжкий стук. Вера невольно ускорила шаг — у нее было чувство, что сейчас на нее прыгнет кто-то… И никакие доводы разума не могли успокоить.

— Совсем развинтились нервы. Надо нам с Веткой успокоительного сбора попить, — начала она разговаривать вслух сама с собой, чтобы хоть немного отвлечься. — Так, что я должна купить? Муки, дрожжей, мяса для начинки. Лук, кажется, еще есть… Или лучше пирог с рыбой сделать? А может, не возиться с пирогом — купить что-нибудь готовое вкусненькое — кордон блю, например, или… ой! Ты кто?