Испытатель истории. Войны и миры "попаданцев" - Константин Мзареулов

Догадываясь, что поток воспоминаний прервется не скоро, Вадим перебил старика:

— Чтобы вы называли его «дядя Гриша». Все так и было — в начале декабря Асриян возглавил учебный центр, поэтому начальником областного управления НКВД стал его заместитель майор Савоньков Леонид Федорович.

— Ну, не знаю таких подробностей. — Евсей Аронович сбился с нити повествования. — О чем я говорил?.. Ну да, Доломанов принес бумагу с подписью, вернул папе какие-то вещи, и нас отвезли домой на машине… Я этот час в НКВД на всю жизнь запомнил.

— Пошли, папа, — нетерпеливо прервал его директор Дома книги. — До свиданья, молодые люди.

Обогнав медлительных стариков, они выбежали под дождь и грозу, поймали такси и поехали на улицу Циолковского.

Похоже, аэробус, врезавшийся в соседний небоскреб, сильно подействовал на Маню. Она даже не требовала называть ее Мэри — только напивалась и почти не закусывала. Когда кончилась «Пшеничная», и Вадим вытащил из холодильника поллитру вьетнамской рисовой водки, Мэри пожаловалась:

— Америкашки так боялись вашего коммунизма, что были готовы кого угодно вооружить — лишь бы против Союза воевать согласились. Вот и подкармливали каких-то пакистанцев, афганцев, диссидентов и прочих ваххабитов… — Она залпом опрокинула фужер и шумно выдохнула. — Ну и фашистов, конечно, ведь они — главные противники коммунизма.

— Видели мы здешних диссидентов. — Мишка покривился. — Те же фашисты, хоть и называют себя христианскими демократами. Один по пьяной лавке прямо брякнул: мол, жалеет, что не Гитлер войну выиграл — тогда бы мы, говорит, всех коммунистов потравили в газенвагенах, а сами баварское пиво пили.

— Тот еще ублюдок, — подтвердил Вадим. — Кстати, не дожил бы он до баварской пивной. С его родословной — прямая дорога из газенвагена в крематорий.

Всхлипнув, Маня прожевала соленый помидор, надкусила изготовленный Вадимом бутерброд с салом и горчицей. Потом стала пересказывать очередную экранизацию «Гамлета», премьера которой состоялась на прошлой неделе.

…От батюшкиного призрака Гамлет узнает, что датского короля отравил родной брат — крутой норманн, правивший варварской страной Руссланд. Захватив престол, коварный убийца вводит порядки, похожие на представления американской публики о коммунизме: начали, конечно, с общности жен и поголовного пьянства. Странствуя по Европе, Гамлет встречает армию германцев, идущую на Польшу. На дежурный вопрос: «На всю ли Польшу вы идете, господа?» — германский командир ответил, что гады из Руссланда уже захватили почти всю Польшу, поэтому его доблестные воины попытаются спасти хотя бы часть этой несчастной страны. На прощание военный вождь (кригсфюрер) германцев пообещал, что придет в Данию, как только покончит с руссландской опасностью в Польше. Германские воины, украсившие свои доспехи сдвоенными руническими молниями, действительно без боя захватили Данию, но Гамлет уже был смертельно ранен, поэтому новым королем стал принц-кригсфюрер…

— От исламистов они уже получили благодарность. — Шенберг по-братски чмокнул Маню. — Теперь еще фашисты им спасибо скажут.

Маня почему-то обиделась и с пьяной непоследовательностью закатила скандал: дескать, ваша Совдепия ничем не лучше. Мужчины попытались тактично переубедить ее, но Маня пошла вразнос и выкрикивала разные исторические примеры. Как положено, главным доводом была свирепость Большого Террора, когда сажали и расстреливали неизвестно за что.

— Ну, допустим, перебили старых большевиков вроде Антонова-Овсеенко, Дыбенко или того же Шевелева — с ними понятно, они только и умели лозунги кричать на митингах и расстреливать невиновных. — Маня махнула рукой, едва не потеряв равновесие. — Ну, ладно, всяких придурков вроде Суслова и Хрущева к стенке поставили — тоже кровавые гиены… Но как объяснить этот изуверский секретный приказ — истребить до единого семьи Горбачевых, Яковлевых и… как их там по матери… Ельциных и еще каких-то простых колхозников? Или чеченские семьи Басаевых, Завгаевых, Яндарбиевых и Дудаевых под корень истребили — спрашивается, для чего? Ну скажи, чем эти несчастные могли советской власти угрожать? Так нет же, нашли всех и — пулю в затылок!

История той директивы на самом деле была совершенно дикая и необъяснимая. Вадим смущенно пробормотал:

— Значит, были какие-то причины. Сама знаешь, после смены наркома в НКВД многих освободили и вообще понапрасну не сажали.

— Ничего я не знаю! — Маня кивнула на бутылку. — Разлей последние капли.

Чтобы разрядить обстановку, Вадим включил телевизор. На третьем московском канале заканчивалась первая серия «Солдатами не рождаются» по роману Симонова. Маня заворчала: дескать, в Голливуде хватает денег, чтобы пригласить одну-две звезды на фильм, а коммуняки собирают потрясающие букеты исполнителей. Выслушав ответ, что в этом проявляется одно из многих преимуществ социализма, она замяла тему.

А на экране молодой Папанов в роли Серпилина допрашивал Ульянова, игравшего безымянного командарма:

— Ну как объяснить, что мы так умело расставили войска в начале войны, обложили подлеца Гудериана под Барановичами, но разгромить не смогли? Почему он вырвался из окружения и погнал нас, так что мы его только под Минском остановить смогли? Чья в том вина?

— Не спрашивай, Федор Федорович, — опустив голову, глухим голосом ответил безымянный генерал. — Правду не скажу, а врать не хочу. Наша теперь задача — чтобы Паулюс из этого котла не выбрался.

Дело происходило осенью сорок второго — Серпилин командовал дивизией, которая должна была на рассвете начинать наступление на немцев, окруженных в окрестностях Киева. Переломное сражение, после которого гитлеровцы уже не оправятся.

— Ну, быть может, вы ответите, почему не смогли разбить фашистов малой кровью да могучим ударом? — воинственно спросила Маня. — Скажи нам, историк, почему непобедимая и легендарная бежала до Минска и Киева?

— Не бежала, а с боями отступала, — поправил ее Вадим. — А возле границы разгромить не смогли, потому что враг слишком сильный попался.

Начался обычный спор на тему проигранного приграничного сражения. Маня и Мишка сцепились, яростно ссылаясь на общеизвестные факты, но каждый трактовал факты по-своему. Вадим отмалчивался, потому как осточертели некомпетентные суждения дилетантов на основе второсортных фильмов и публикаций.

Почему-то каждый второй обладатель образования от неоконченного среднего и выше считает себя вправе судить о сложнейшей военно-политической игре тех лет. Время от времени в обществе случались спазмы, когда журналисты и писатели принимались обсуждать драматические события первого военного полугодия. Главными источниками вдохновения были школьный учебник истории для 10-го класса (учебники для университетских истфаков дискутанты осилить не могли), мемуары полководцев и несколько книг западных исследователей.

Главным откровением подобных диспутов становилось открытие Америки про лучший в мире танк «Т-39», и Маня вспомнила о чуде-машине уже на второй минуте схватки. Вадиму пришлось объяснять, что про «Т-39» написано даже в школьных учебниках, но «тридцатьдевятка» имела существенные конструктивные недостатки вроде слабой трансмиссии, ненадежного дизеля и мутной оптики, а в реальном бою наши танкисты дрались не столько против панцеркампфвагенов, но имели дело с окопавшейся пехотой, расставившей на позициях полевые пушки.