Неизменная любовь - Ольга Горышина

— Яна, ты чего?

Неужели я шмыгнула? Но ведь не хотела, чтобы мать начала расспрашивать, как прошло свидание с Артемом.

— Ничего. Кажется, простыла. Внутри жарко было, вот мы и выходили на улицу…

— Голые?

Я заставила себя улыбнуться.

— В одежде. Но не в верхней.

— Не смешно, Яна!

А я не смеялась. Хотела уйти к себе и плакать, плакать, плакать.

— Послушай, — мать меня не отпускала. — Ты там с остальным повремени пока. Ну, приглядись к мальчику сначала. Вдруг не любовь, а просто так?

— Если ты о сексе, то я не собираюсь с ним спать, — ответила я грубо, чтобы она отстала.

И мать действительно сразу ушла, а я села на кровать. Слезы почему-то не полились. Наверное, их высушила злость. Я поняла, что для Березова была, есть и буду ребенком. Всегда! И никогда он не увидит во мне женщину. Никогда. Никогда я не буду с ним… спать.

— Сеньора, у вас все хорошо?

Паясо постучал в дверь ванной комнаты.

— У меня просто смеситель заело! — переполошилась я.

Сколько можно сидеть на полу подле рюкзака и размазывать по лицу сопли! В душ! Немедленно в душ! И лучше в горячий!

— Извини, что так долго, — освободила я наконец ванную.

Паясо пожал плечами и, зажав в руке полотенце, прошел мимо меня. Щелкнула дверь, и я сразу принялась указательным пальцем судорожно убирать с плеч капли, стекшие туда с забрызганных душем скрученных в кичку волос. И собственные прикосновения оказались до боли болезненными. Тело медленно, но верно сходило с ума…

— Вода холодная. Надо подождать, пока нагреется снова.

Я обернулась на голос. Паясо тоже весь в брызгах. Тоже выбирался в спешке. Под полотенцем явно ничего нет. Он не надевает чистое на грязное тело. Но ведь можно было вытереться по-человечески…

Я схватила с раковины полотенце для рук и опустила на плечи непутевого паренька. Медленно расправила махровую ткань и заглянула Паясо в глаза. Такие светлые. Невинные.

— А где ты научился жонглировать?

Он вспыхнул. Видимо, ожидал другого вопроса.

— В школе…

Я непроизвольно стянула пальцы в кулак, но тут же расслабила. А вот сделать то же самое с животом у меня не получилось.

— Маленьким увидел парня в библиотеке. Мне понравилось. Я взял книжки и начал тренироваться. Когда объявили набор на школьное шоу талантов, я по дури записался туда в качестве жонглера. Ну, мне зааплодировали, конечно, и я решил подойти к этому вопросу намного серьёзнее и начал смотреть инструкции на ютубе. Ну, чему научился, тому научился.

— Молодец! — я не отходила от парня, все держала на его плечах полотенце. — Ты много чего умеешь. На флейты играть. Танцевать…

— Ну, — он усмехнулся. — Танцевать я, пожалуй, не умею.

— Это я не умею! А ты умеешь!

— Вы умеете танцевать, — его руки оказались у меня на талии, не на бедрах. — Вот, видите…

Он сделал шаг в сторону, и я последовала за ним. Вернулся назад. Я тоже. Потом вперед, назад. Без музыки. Но с улыбкой. Неожиданно Паясо поднял руку, и я прокружилась под ней. В ответ подняла свою и улыбнулась:

— Давай, твоя очередь.

И он повернулся, на все триста шестьдесят градусов. Но вот незадача вышла… Полотенце изначально не предназначено для танцев. Оно раскрылось, поехало по бедру и… Я перехватила руку Паясо у пупка.

— Не поднимай.

Глаза в глаза. Уже не невинные. Но темные. Он вновь моргал, а я снова следила за движением его адамова яблока. Так же, как в клубе, когда вливала в несчастного алкоголь.

— Вы же сами сказали…

— Я передумала, — прошептала я и коснулась губами его шеи, пытаясь откусить от запретного плода лакомый кусочек.

Полотенце упало к моим ногам, и я наступила на него, чтобы Паясо не вздумал поднимать и прятать то, ради чего он и был мне нужен.

Я не знаю его имени. Он не знает моего. Славка не знает, что я не одна. Никто ничего не знает и не узнает. Кроме меня. А я хочу знать, способна ли еще испытывать оргазм во время обыкновенного соития, не прибегая к подручным средствам?

Меня никто не поймал на обмане в мой день рождения — не поймают и сейчас. К тому же, какой же это обман? Это все по обоюдному согласию. Моему и… моего мужа. Если у Вячеслава Юрьевича старческий склероз, то я уже давно не страдаю девичьей забывчивостью в договоренностях личного плана — без проставленных дат.

Мать пугала, что льва в постели у меня скоро не будет. К счастью, она ошиблась. В чем секрет мужского долголетия? Не курит, не пьет, занимается спортом ну и главное — молодая жена под боком, всегда готовая пригреть. Но против матушки-природы не попрешь. Проблемы начались немногим раньше шестидесяти. Возможно, надо было меньше нервничать по поводу сексуального взросления сына. Те самые проблемы, избавление от которых так бойко рекламировали по городскому радио в девяностые и над которыми так любил посмеиваться отец, потягивая свой кофе. Врач сказал, что в нашем конкретном случае лучше ничего не делать. Пошутил еще: тише едешь, дальше будешь.

На дольше хватит! Или это придумал уже мой гонщик, пытаясь относиться с юмором к закату мужской потенции. Впрочем, я тоже шутила — теперь можно без стеснения пользоваться достижениями современного оргазмостроения! Хотя стесняться мы могли лишь друг друга — никому ни слова. Мы — идеальная супружеская пара.

Да мы такие и есть не только на словах. А слова были брошены. Всерьез или со злости, когда я пару дней подряд останавливала его с игрой, которой продолжался ради меня наш теперь почти всегда слишком короткий секс:

— Янусь, мне, конечно, будет обидно, но я тебя пойму…

Я не поняла, о чем он, и обернулась, хотя уже сложила ладони под щекой, чтобы уснуть и проснуться уже без неприятных жжения между ног.

— Слав, прекрати… Тебе это нужно больше, чем мне, — я проглотила неприятный ком, вставший в горле от одной только мысли о возможности супружеской измены. — Сегодня я просто устала.

Нет, не устала и не сегодня. Не физически, а морально. От его постоянного чувства вины за необходимость использования игрушек. Наверное, еще и поэтому я перестала достаточно расслабляться, чтобы силикон принес хоть какие-то плоды. Если бы не Славкин перфекционизм в желании доводить меня до оргазма каждый раз, когда его получал он сам, мне достаточно было бы радости от того, что ему со мной по-прежнему хорошо.

Мое тело не постарело, а помудрело. В отношениях важен не секс, а радость от самого факта того, что ночью тебе есть к кому прижаться спиной. Мне действительно ничего больше не надо.

— И вчера устала, и позавчера устала, — Слава встал с кровати и вышел из спальни.