Только ты и я - Джил Мансел

— Рядом сидит Джейсон. Он утверждает, что Кей Макенна намеренно пыталась задавить его любимого пса Брута.

— Кто им разрешил приходить на телевидение и говорить такие вещи? — возмутилась Кей.

— И наконец, перед нами Мария. Ей и ее бабушке на улице было нанесено словесное оскорбление психически неуравновешенной и явно пьяной рыжеволосой женщиной, и сейчас они полагают, что это была Кей Макенна.

— На них всех надо подать в суд! Как они смеют! — закричала Кей.

В дверь постучали, и в трейлере появился Дензил. Эллис поспешно выключила телевизор.

— Дензил, ты же не веришь всему тому, что они говорят обо мне. — Кей указала на серый экран. — Все это ложь. Люди просто приходят на телевидение и несут всякую чушь.

— Кей, ты знаешь, что сказал мой адвокат. Я не имею права обсуждать это с тобой. — Дензил не прошел дальше дверного проема. — Мы можем приступить к съемке новой сцены?

— Ладно, извини. — Кей заметила, что он пришел с пустыми руками. — Я могу взглянуть на новый сценарий?

— Нет надобности. — Дензил покачал головой, и при этом его двойной подбородок затрясся. — У тебя нет диалогов.

Кей пристально посмотрела на него. Ее слишком короткая карьера в кино рушилась буквально на глазах.

— Дай-ка отгадаю. Мне предстоит плавать в бассейне лицом вниз?

Дензил так и не смог заставить себя посмотреть ей в глаза и довольно резко произнес:

— Что-то вроде этого.

— Нет, спасибо, мне только воды. — Тилли намеревалась сегодня держать себя в руках, чего бы ей это ни стоило.

Джек сказал:

— Вся прелесть сегодняшнего мероприятия в том, что нам не надо придумывать, как добраться до дома. Вызовем такси. Поэтому можно расслабиться, позволить себе выпить и получить удовольствие.

— Не надо. — Честное слово, он думает, что она ничего не понимает? Ведь именно поэтому она решила пить воду.

— От одного бокала вина вреда не будет, верно?

Выпить бокал вина было бы божественно, но нельзя рисковать. Тилли высокомерно заявила:

— Я не нуждаюсь в алкоголе, чтобы получать удовольствие.

Да, высокомерно.

— Черт побери, да я привел на бал саму Поллианну[10]. — Однако было видно, что ситуация забавляет Джека. Ухмыльнувшись официанту с бутылкой вина, он признался: — Она боится, что я ее соблазню.

Официант лучезарно, как Грэхем Нортон, улыбнулся и театрально прошептал Тилли на ухо:

— Ловите момент, дорогая. Как же вам повезло.

Ну-ну, очень помогло.

— Я не буду ее соблазнять, — сказал Джек. — Я дал слово, что не буду. А я всегда выполняю обещания.

— Не переживайте. — Официант подмигнул Тилли. — Уверен, вам удастся его переубедить.

От одной мысли об этом Тилли бросило в жар. Она взяла с подноса у проходящего мимо официанта стакан с газированной минералкой и залпом осушила. Неожиданно она получила передышку: молодой официант удалился прочь мелкими шажками, а Джека перехватила пара жизнерадостных бизнесменов. Тилли отошла в сторону и огляделась по сторонам.

Бал проходил в похожем на огромный свадебный торт здании отеля в Челтнеме. Зал был великолепным, просторным и с высокими потолками. Многочисленные гости беседовали или танцевали под оркестр. Шум стоял страшный. Возраст гостей начинался от двадцати. Здесь не было толп престарелых дам, щелкающих вставными челюстями и опирающихся на клюки, чего Тилли так опасалась. Публика была одета ярко и излучала дружелюбие, а Джек знал большую часть гостей. А еще, несмотря на то что Тилли не пила, он с каждой минутой выглядел в ее глазах все привлекательнее.

Хватит, надо держать себя в руках. Она не станет очередной зарубкой…

— О, вы просто очаровательны в этом платье! — К Тилли подплыла пожилая дама в блестящем алом шелковом платье. — Я уже давно собиралась подойти к вам и поздороваться. Дороти Саммерскилл из оргкомитета, — представилась она. — А вы знакомая Джека?

— Знакомая, — подтвердила Тилли. — Мы всего лишь друзья.

— Вот и славно! Наверное, так безопаснее! — Дороти весело рассмеялась. — У Джека очень бурная светская жизнь, за ним тяжело угнаться. С другой стороны, кто бы отказал ему в удовольствии? Мы все ужасно его любим, знаете ли. Он так много сделал для нас. Он наша главная поддержка и опора здесь, в Челтнеме.

— Это потому, что у одного его родственника была болезнь Альцгеймера?

— Вообще-то он пришел к нам через Роуз, свою невесту. Милая Роуз, мы все еще скучаем по ней. Болела ее бабушка, и поэтому она занялась сбором средств для фонда. Должна признаться, что после ее смерти мы думали, что больше никогда не увидим Джека. Но он остался в правлении. И это просто замечательно. Будем надеяться, что и вы станете у нас частой гостьей. — Ее глаза сияли. — Друг Джека — наш друг.

После ужина начались танцы, к которым все отнеслись очень серьезно. Так как Тилли познакомили со многими гостями бала, следующие два часа она провела кружась по залу, правда, с разной степенью успеха. Муж Дороти Гарольд был полным энтузиазма альпинист-любитель и танцевал как любитель. Фермер Патрик внешне напоминал борца-вольника, но танцевал, как Фред Астер. Их жены и подруги тоже веселились вовсю. В общем, Тилли было хорошо в этой радушной и простой компании. Забыв о том, что не выпила ни капли, она замечательно проводила время.

Но тут появился Джек и все испортил.

Слегка утомившись после двух энергичных танго с Патриком, Тилли присела на край стола, чтобы дать ногам отдохнуть, и увидела направляющегося к ней Джека.

— Что? — спросила она, заметив, что он смотрит на часы. — Пора ехать? — Она сникла. Ведь только полночь. Бал еще не заканчивается, зачем уезжать?

— Нет, если только ты не горишь желанием ехать. Ну как? — Он склонил голову набок. — Тебе все еще противно?

— Нет. — Тилли ощутила запах одеколона.

— Отлично. Между прочим, я подумал, что и нам пора бы потанцевать. — Он замолчал, наблюдая за ее реакцией. — Извини. Просто людям может показаться странным, если мы не потанцуем. — Еще одна пауза. — Ну так как? Давай прямо сейчас, чтобы разделаться с этой обязанностью.

— Хорошо.

Он был прав. Тилли с неохотой слезла со стола.

— Взбодрись, ты же идешь не на эшафот, — сказал Джек. — Не беспокойся, я буду хорошо себя вести. Сегодня я идеальный джентльмен, как и обещал.

Усмехнувшись, он притянул ее к себе, когда заиграла музыка. Одна его теплая рука легла на ее обнаженное плечо, другая — на талию.