Клиника - Салли-Энн Мартин

вроде бы не с улицы. Она пошла по периметру кухни. Холодно, холодно, теплее… Громче всего странный звук доносился из угла кухни. Точно не с первого этажа. И не со второго. Кричали снизу…

В коридоре зазвучали голоса, и Эми поспешно сунула контейнер в холодильник, постаравшись пристроить его ровно на то место, откуда вытащила. На цыпочках подбежала к двери и остановилась, дрожа всем телом. Слов было не разобрать, однако разговаривали точно Ким и Тина. Спорили. Эми тихонько потянула дверь на себя, успев увидеть, как Ким бросилась в свою комнату. Тина осталась. До слуха Эми донесся шум подъехавшего лифта. Скрипнули, открываясь, тяжелые дверцы.

В коридоре появилась доктор Кавендиш, обхватила Тину за плечи и дернула ее к себе. Ассистентку явно за что-то отчитали, и девушка, разрыдавшись, побежала в свою спальню. Доктор развернулась и направилась к кухне. Эми бесшумно прикрыла дверь. Шаги приближались. Доктор остановилась совсем рядом — сквозь дверь доносилось ее тяжелое дыхание. Эми напряглась, стараясь не издать ни звука. Видимо, доктор передумала: шаги начали удаляться, хлопнула входная дверь, и Эми перевела дух.

Вернувшись к себе, она долго не могла избавиться от нервной дрожи. Адреналин зашкаливал. Эми уселась на кровать и уперлась руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. Какое облегчение вновь оказаться в своей комнате! Вот только вылазка была бесполезной. Мало того что не набрала воды на ночь, так еще и оставила следы преступления — недопитый стакан на кухне…

30

Карта наблюдения

16 декабря 1980 года, пятница

Дженни Паттон

Пациентка вновь переведена на регулярное наблюдение в связи с отмеченным в последние дни беспокойным состоянием. Судя по всему, связь с Дэнни возобновилась, так что его перевели на второй этаж. Смотрительница Доусон дала указания персоналу: не выпускать пациентку из палаты за исключением одной ежедневной прогулки по территории (с обязательным сопровождением).

8.00 — С утра спорила с Верити, обвиняла ее в том, что та мешает завтракать. Толкнула Верити на стену. Та пожаловалась смотрительнице. Пациентке введено успокоительное.

10.00 — Спит.

12.00 — Жалуется на боль в животе, от пищи отказывается.

14.00 — Продолжает жаловаться на боли в животе. Смотрительница Доусон посетила пациентку и решила, что консультация врача не требуется. Назначены препараты от несварения желудка. Пациентка просит повидать Дэнни. Ей сообщили, что в настоящий момент это невозможно.

16.00 — У пациентки рвота. Врач диагностировал легкое отравление. Рекомендация: соблюдать покой.

18.00 — Покинула палату без разрешения. Обнаружена на территории в компании с Дэнни. Смотрительница в отъезде, не в курсе происшествия. Пациентка возвращена в палату. К вечеру настроение и самочувствие улучшились. Ужинала нормально.

22.00 — Верити вновь жалуется на пациентку. Пациентка помещена в изолятор.

31

Старик-охранник что-то напевал под нос. Мелодия знакомая, однако далековато, да и за шумом дождя не разберешь, что за песенка. Охранник почти час сидел под навесом для курения, бросив ветхую шляпу на прогнившую деревянную скамейку. Господи, уже третью прикуривает… А, нет, что-то услышал. Убрал сигарету в пачку, схватил шляпу и, подняв воротник, побрел навстречу дующему в лицо ветру с дождем. Исчез за углом здания.

Дженни выбралась из зарослей кустарника. Срывающиеся с веток капли дождя намочили ее черную вязаную шапочку. Украдкой, пригнувшись, она пересекла старую, заросшую сорняками футбольную площадку. Добравшись до клиники, коснулась рукой холодной кирпичной стены и глянула вверх. Она чувствовала себя предельно собранной и решительной, несмотря на противную, тошнотворную слабость в животе. Темное, мерзкое место — время над ним не властно… Ничего, Боб покончит с этим зданием, какой бы черной силой оно ни обладало.

Осмотрев окна и дверные проемы, Дженни поискала свою старую лазейку. Слава богу, фасад почти не ремонтировали, разве что кое-где обновили краску да сняли решетки с окон. Вот и та самая комната, через которую она когда-то выбиралась на свободу.

Охранников поблизости не было, и Дженни тихонько пробежала вдоль стены до нужного ей непрозрачного окна. Многие пациенты пытались сбежать из своих палат или из туалета, и эти помещения оснастили надежными замками и оконными решетками. К счастью, никто не додумался, что легко можно воспользоваться для побега заброшенной кладовой. Отсюда Дженни и уходила в ночь.

Подцепив раму, она потянула ее вверх, и та подалась, как и много лет назад. Знакомый шорох мокрого дерева, выходящего из пазов… На Дженни нахлынуло знакомое возбуждение: свобода, пусть временная, но все-таки свобода!

Ей не раз удавалось тайно уходить из лечебницы под покровом темноты и возвращаться обратно — словно кошке через дырку в заборе. Память об успешных попытках грела душу в те ночи, когда сбежать было невозможно. Колючий соленый ветер Уитби, объятия Дэнни, который подхватывал ее, не давая свалиться в воду, — эти маленькие радостные эпизоды давали ей силу переносить заточение в изоляторе и болезненные инъекции седативных препаратов.

Подтянувшись, она влезла на подоконник, соскользнула внутрь, быстро обернулась и плотно прикрыла окно. Сняла шапочку, потрясла мокрыми волосами и несколько раз провела по ним ладонями, прислушиваясь к стуку дождя за стеклом. Напрягла зрение, вглядываясь в темноту. Надо же, как разом обострились все чувства…

В помещении стояла мерзкая вонь, и Дженни едва не вырвало. Кислорода в комнате и так было немного, а тут еще сырые картонные коробки с резиновыми перчатками и гнилые, пропитанные запахом мочи и спермы матрасы…

Пол был усеян засохшими серыми кучками экскрементов мелких грызунов; в углу валялась дохлая крыса с отгрызенным хвостом и распоротым брюхом, из которого вываливались черные внутренности. Дженни мелко дышала ртом, стараясь не набрать в легкие ядовитый воздух.

В другом углу лежали выцветшие металлические таблички, покрытые густой вуалью паутины и пыли. Нагнувшись, она поворошила груду: трудотерапия и прачечная, администрация и библиотека, кружок народных ремесел. Приложив ухо к двери, Дженни прислушалась, втихомолку молясь про себя, и повернула ручку. Боже, как же здесь хорошо! Она тихо шагнула за порог, втянув в ноздри запахи свежей краски и цветущих лилий.

Кладовая находилась в конце короткого аппендикса. Осторожно глянув за угол, Дженни свернула было в основной коридор и тут же нырнула обратно, прижавшись к стене. Навстречу бежала молодая женщина. Сердце лазутчицы зачастило: звуки шуршащего платья и колебания воздуха от бешено размахивающих рук быстро приближались. Открылась и вновь захлопнулась дверь. Дженни перевела дух и выглянула еще раз. Чисто… Бросила взгляд на противоположную стену: ага, знакомая комната.

Она на цыпочках пересекла коридор и открыла дверь. Кое-что можно разглядеть — из окна падало немного света. Шкафов