Вредина, маг и обряд, пошедший не так! - Эйверин Кутеж

Но, в любом случае, это оказался не поцелуй. А всего лишь способ передачи импульса для скоростной трансформации.

Губы Артура прижались к моим, теплым и удивленным, язык напористо толкнулся вперед, и мне показалось, что в меня скользнул луч закатного солнца, кем-то оторванный от звезды и теперь мечущийся в поисках дома. А в сердце тем временем скользнул еще десяток таких лучей…

Они встретились где-то в районе гортани, и я вдруг хрипло, по-звериному застонала в губы Эдинброга. В огромных зрачках колдуна я увидела, как сменяют цвет мои радужные оболочки. Они стали желтыми. Тигриными.

Артур погладил меня по затылку:

— Хороший стон. Но сейчас лучше рычи, — шепнул он, отстраняясь, и не глядя швырнул себе за спину силовой волной, отбившей нимфина назад.

А пума и так замерла. Напряженная.

Ибо со мной стали происходить дикие вещи… Меня будто уменьшило — сжало до маленькой точки, проблеска сознания, такого плотного, что я почувствовала себя белым карликом — звездой, готовой взорваться — а потом… Ну да, собственно, так и случилось.

Потом меня взорвало. Как попкорн.

Уже в новое тело. Никаких жутких ломок хрящей и сухожилий, хвала небесам. Просто взрыв света.

И вот я тигр. Ох!..

Мысли тотчас запутались и потерялись.

* * *

Боже, как я хор-р-р-роша!

Идеальное тело: белое с черными полосами, густой подшерсток, мускулистая спина и мягенький, нежный живот. Мои вибрисы подрагивают, я щерю зубы и плавно делаю первый шаг. Песок арены сдается под когтями, вспархивает пылевыми облачками…

Все замерли. Все смотрят на меня. А я — на них.

Мир такой странный — тусклый и выпуклый! Зато звуки и запахи…

Я слышу бой чужих сердец. Я втягиваю ароматы любопытства, исходящие от трибун. А еще остро-кислую вонь страха от двух силуэтов передо мной…

И… О да!!… Всю эту мелочь заглушает терпкий, неожиданно важный запах мужчины, стоящего неподалеку.

Решено: я иду к нему.

Низко зарокотав, я с удовольствием трусь головой о его живот. Он что-то говорит, почесывая меня за ушком. Я дергаю лапой от острого наслаждения. Я не понимаю слов, но чувствую, что должна выполнить какую-то задачу… Я вспоминаю, что должна была сделать.

Ах, точно.

Маленькая пума.

Пр-р-р-ривет, малышка, поигр-р-раем?

Я резко разворачиваюсь и мчусь к ней в центр площадки.

Я зубами хватаю испуганную кошку за загривок — она всё еще слишком ошарашена самим фактом моего появления, а также моим запахом и поведением — признаками истинной королевы. Я заваливаю ее набок и тащу, как шкодливого котенка, за пределы поля…

Ее спутник проводит нас ожиданием боли. Но боли нет. Я не хочу делать больно, я просто хочу… Расчистить… Свое пространство…

Хрипло рыкнув, я отшвыриваю пуму и еще и поддаю ей передней лапой, втянув когти, ибо истинные богини великодушны. Кошка вываливается за пределы поля. И, подумав, переворачиваются на спину, поджимает хвост. Аут.

Бой окончен.

Под сумятицу криков, аплодисментов и звона я прохожу мимо бледного нимфина и возвращаюсь к Своему Человеку. Он улыбается мне, а потом медленно оседает на песок.

К нам бегут людишки в белых халатах. Я рычу на них, свирепо дергая хвостом, опускаюсь рядом с мужчиной — хм, он заснул? — и начинаю долго, с упоением его вылизывать…

М-р-р.

«Вот черт, — подумала я первым делом, когда очнулась и огляделась, — Опять я сплю на новом месте, и опять забыла про величайшую присказку всех незамужних. Жених, задним числом присниться невесте не можешь? Не? Жаль…» — зевнула, почесываясь и поднимаясь на ноги.

Где это я вообще?

В голове немного шумело, но настроение было изумительным. Просто невероятно-фантастически-подлетательно-кайфовым. Единственное неудобство — ну очень хотелось есть!..

Чем там кончился вчерашний день? Помню, мы с Эвой провели пять экскурсий подряд для Ночи Музеев, и у меня так все перепуталось в голове, что я как уснула в такси, так и усё… Может, я у Эвы дома?

Если так — интересная у нее обстановка! Впрочем, ей можно: она же артистка (художница, вообще-то, но просит называть себя на европейский манер, из-за чего непосвященные в ее причуды думают, что он актриса, клоун или кто-то еще). Комната круглая, все обшито деревом, ставни, как в мультиках про принцесс, на стенах анатомические рисунки животных, а на столе… эээ… иллюзорная 3d-модель тигра?

И вот когда я увидела эту модель, реальные воспоминания хлынули водопадом.

Ночь Музеев была месяц назад. А сейчас я в Форване, в другом мире. И только что оттаскала пуму на боевой арене!

Охнув, доверху задрала больничную ночнушку (опять она!.. второй раз за попаданство!): у меня почему-то появилось подозрение, что живот все еще кошачий, но, к счастью, нет. Зато как назло, именно в этот момент открылась дверь, и очутившейся на пороге даме предстало зрелище обезумевшего эксгибиционизма.

— О, вы проснулись! — сказала она, корректно прикрывая глаза папкой с бумагами. — Чудесно, просто чудесно. Что ж, наблюдение закончено: возвращение в тело прошло нормально. Могут ощущаться легкие последствия, такие как…

— Где Артур? — неожиданно хрипло рявкнула-зарычала я, подбегая к женщине и хватая ее за лацканы белого халата.

На бейдже у нее было написано: «Одри Таптачек, маг-зоолог». Так же я засекла светлые кудряшки, пухлую фигурку и непрошибаемую доброжелательность мисс Одри.

— …Такие как сохранение рефлексов и повадок тигрицы, — не дрогнув, закончила Таптачек. — Мистер Эдинброг в лазарете. Он переоценил свои силы, к сожалению.

Я молча кивнула в ответ: говорить было как-то неудобно, язык плохо ворочался. Да и что сказать человеку, на которого только что неприлично напал, прежде того ошарашив своими органами?

Как есть — в ночнушке (мне не привыкать) — я побежала вниз по винтовой лесенке. Ибо оказалось, что кабинет Одри круглый потому, что находится в верхушке одной из башенок академии.

— Э-э-э, мисс Виолетта! А датчики сердцебиения-давления верните, пожалуйста! — окликнула меня зоолог, перегнувшись через перила.

Я выругалась, поняв, что на пальцах у меня опять нацеплены какие-то псевдопластиковые штуки. Содрала их, бросила вверх (Одри поймала) и уточнила:

— А как я вообще у вас оказалась? Я что, в обморок упала? Я только помню, как закончился бой, а потом…

Ой-й-й. Мне вдруг пришла яркая картинка: мой шершавый тигриный язык с удовольствием трется о все доступные Артуровы места. И недоступные тоже. Под взглядами десятков зрителей. Ой-й-й-й-й…