Идеальный парень - Дарья Сорокина

Очень надеюсь, Паша уже спит, а не взбивает мне подушку.

Снова перед глазами встала эта дурацкая сцена в коридоре и подушка с чистой наволочкой. Постучала себя по лбу кулаком, чтобы выгнать милое и унылое лицо из своей памяти. Денис. Денис! Думай о Денисе.

Не думается, твою мать. Чёртов приворот.

Телефон снова ожил. В этот раз входящим звонком. Я даже не поверила, когда увидела имя.

-- Дима, все в порядке?

— Алин, мне сейчас очень плохо, мы можем увидеться? Ты нужна мне.

Час от часу. Марина! Прострелило в моём воспаленном от паники мозгу.

-- Конечно, куда подъехать?

Паша

Неделя была зверски выматывающей. Планировал скинуть с себя ботинки и, никуда не сворачивая, нырнуть в кровать до понедельника. Но едва я переступил порог, как меня встретила сморщенная морда Алининого кота. Он так сурово смотрел на меня, словно я был в чем-то виноват. Например, в том, что моя соседка отчаянно избегает меня, когда у нас вроде почти все сложилось.

– Не знаю я, что делать. Дурная она у тебя. То просит томно взять её, то резко находит себя парня. У меня от неё голова винтом, Морт.

Нормальные коты в этом месте должны мяукать, а у этого только лысых складок на лбу прибавилось. И почему в квартире ни одного веника, или хотя бы распятья. Как прогнать эту таращуюся на меня инфернальную хрень?

– Ты же не голодный? – с опаской посмотрел на зверя.

Морт вдруг мяукнул, задрал хвост и быстро засеменил в недры квартиры.

Старался не смотреть на голые кошачьи гениталии, это было слишком для этой чёртовой недели. Но если честно лучше бы Алина ходила так по квартире, чем её кот.

Постучал себя по голове. Вот именно из-за таких шуток и мыслей она никто не будет воспринимать меня всерьез. Со школы играл роль пошловатого клоуна, и вот теперь никак не могу реабилитироваться за свои прегрешения.

Морт привёл меня к пустой миске, которую он сверху по лестнице спустил. Я пошарил, где мог, но нашёл только пустой пакет с кормом для кастрированных котов. Аж приободрился на мгновение, хоть тут я лучше этого кота.

– Бедняга. Она со всеми мужиками в своей жизни так поступает?

Меня нежно боднули в голень стремной головой и издали ещё одно хрипловатое “мя”. Сфоткал пакет с кормом и отправился на поиски еды для своего более ласкового сожителя. Я где-то совсем недавно видел, что путь к сердцу девушки лежит через её кота. Вспомнить бы где…

На обратной дороге из магазина встретил крадущуюся во мраке полукровку. Она воровато оглядывалась, пряталась за машинами, короче, вела себя крайне подозрительно, и её уже на телефон снимать начали. Моя семья, моя школа конспиративного искусства. Да пипец.

– Ксюх, завязывай, пожалуйста.

Она дернулась и одарила меня безумными взглядом.

– Ты меня раскроешь, придурок.

– Перед кем? – я даже рядом с ней присел на всякий случай и начал озираться.

– Перед девушкой твоей. Я лицом уже успела поторговать перед ней, увидит нас с тобой рядом и все поймёт. Хочу посмотреть, что ты посрамить честь славной фамилии Парфёновых.

Можно подумать, у нас в семье больше некому срамить честь. Я критически осмотрел свою сестру. Да не. Мы не похожи, я симпатичнее.

– Ну допустим, узнает она тебя, – согласился я. – Мне уже нечего терять.

– Серьёзно? Скажи, что она от тебя залетела, все решено и свадьба во вторник.

– Эм… нет.

– Значит, Паша, опять ты просрал все полимеры?

– Какие ещё полимеры?

Мне определённо нужен словарь отсылок и переводчик с полукровского на человеческий, я нихрена не понимаю эту малолетку.

– Она дома?

– Нет.

– А где? Точно не с Мариной, – со знанием дела брякнула сестра.

Откуда, блин, такая осведомлённость?

– Нет! Ты же не поссорила их? – я схватился за сердце, потому что мои самые стремные прогнозы сбывались. Алина в жизни не простит мне такой подставы.

– Я просто сделала подмену номеров, как мошенники, которые банками представляются, ну знаешь. Написала пару пространных сообщений этому Диме, а Марине уже гормоны в голову ударили, она додумала, и вот…

Я сполз по чьему-то грязному внедорожнику.

– Ксюха, гореть нам с тобой в аду. Ты понимаешь, что подвергла стрессу беременную женщину.

– Да какой там стресс, боже, Паша. А что сделал ты?

– Сказал, что люблю её. А ещё я каждый день нагло нарушал её личное пространство. Дуй к себе, спектакль окончен, я ей все расскажу и извинюсь за нас обоих, а потом ещё и перед, – я даже имя это без отвращения выговорить не могу, – перед Мариной.

– Это реально вот прям все-всё? – с тоской спросила сестра.

– Да, у неё, кажется, кто-то есть, и я не хочу ничего больше знать.

Ксюха потрепала меня по плечу. Наверное, это единственное чего мне по-настоящему хотелось сейчас. Обнял её в ответ, потому что меня ждут очень непростые выходные, после которых Алина вновь будет ненавидеть меня как в школе.

Сестра порылась у себя в рюкзаке и выудила оттуда старую потрепанную тетрадку.

– Все равно держи. Думала, подарить вам это, когда тост читать буду на вашей свадьбе. Но не судьба. А у меня такая речь была заготовлена про двух сумасшедших.

– Это мой дневник? – я пригладил отогнутый угол обложки, оклеенной машинками из жвачек. Показная брутальность, потому что внутри там все было в фантиках от love is. Читал их как мантры и заклинания, потому что других учителей в сердечных делах у меня не было. Только эта странная большеголовая парочка.

– Ага, у Черниковой что-то подобное было, я подумала, что забавно вы так подобрались. Два одиночества.

– Одиночество, – невесело повторил я, прижимая тетрадь к груди. Немного не то “О”, о котором я мечтал.

– А в пакете у тебя что? – спросила Ксю, часто-часто моргая. Она там ревёт, что ли? – Полторашка? Все настолько плохо Паш? Ты же ЗОЖник в седьмом поколении.

– Это квас разливной, – обиделся я, это Ксюха ещё не знает, что я покуриваю. – Ещё там кошачий корм для Морта, а для меня вяленая вобла. У нас сегодня чисто мужская туса.

– С котом девушки, в которую ты влюблён? – скептически спросила сестра.

– Не начинай, вот съедет она, заведу своего, или сразу десять котов. Я сильный и независимый мужчина.

– Ясно, Паша. На рыбу не налегай, а то часа в три ночи сильно пожалеешь, когда будешь искать воду по всей квартире. А ещё вонять будет зверски. Алина не оценит.