Закон подлости - Екатерина Риз

- Предлагаете мне бросить Стаса… ради вас?

Харламов вино допил, в задумчивости кивнул.

- Выходит, что так. Но, клянусь, к Стасу это не имеет никакого отношения. К тому же, этот брак не сделает тебя счастливой, сама сбежишь.

- Я его люблю.

- Маш, с каждым твоим необдуманным словом, шансы на работу тают. Но ответь себе честно: если бы вопрос со Стасом не стоял, ты бы согласилась в ту же минуту, как я закончил говорить. И была бы счастлива. Так что важнее?

Маша тарелку от себя отодвинула.

- Я наелась.

- Тогда закажи себе десерт. Сахар мозгам подмога. И начинай уже мыслить рационально, любовная горячка ещё никому в жизни не помогла.

Маша сделала осторожный вдох, потом ещё один и, наконец, решила:

- Не хочу десерт. Мне нужно побыть одной.

- Тоже вариант, - вполне равнодушно согласился Дмитрий. К этому моменту он уже успел отвлечься на телефон, что-то быстро проглядывал, и только поднял на Машу глаза, когда та поднялась из-за стола. - Поезжай домой, посиди в тишине, подумай. Я с твоей начальницей договорюсь.

- Слишком много уступок и стараний, Дмитрий Александрович, - сказала ему Маша, обходя стол, - для человека, которому всё равно. - И только напоследок поблагодарила: - Спасибо за обед.

6.

Наташка смотрела на неё уличающе. И, возможно, из-за того, что Маша и сама была на нервах, и понимала, насколько всё неоднозначно и неубедительно, даже в её собственном поведении, этот взгляд её тревожил. Наташка, конечно, хотела, как лучше, пыталась подтолкнуть её мыслить рационально, но чужое давление, пусть и из благих побуждений, вносило лишь больше сумятицы в душу. А подруга уже в третий раз задавала дурацкий вопрос:

- И что дальше?

А Маша не знала, что дальше. Она решила, что не станет звонить Стасу первой, ведь тогда нужно было бы интересоваться, как у них дела, куда он пропал и почему не торопится с ней встретиться. А такое поведение было похоже на уничижительное. Маша не была к этому готова. И поэтому продолжала ждать. Стас ведь не может взять и пропасть из её жизни, правда? Из-за разговора с матерью.

Маша облизала ложку из-под варенья, на Наташку кинула взгляд и пожала плечами.

- Не знаю я что дальше. Не спрашивай.

- Не спрашивай, - передразнила та. - Ты сидишь на кухне с видом зомби и лопаешь клубничное варенье. Как я могу не спрашивать?

Наташка собиралась на работу, уже часа полтора собиралась. Но без конца отвлекалась то на телефонные звонки, то на пельмени, которые варила, но съесть не успевала, то на задумчивую Машину физиономию. Да и сама ситуация Наташу интересовала.

- А ты ему сама звонила?

- Нет.

- Ну и дура.

Маша замерла, нахмурилась, после чего пожаловалась:

- Что вы меня все дурой обзываете? Я не дура, просто у меня есть чувство собственного достоинства. И если Стас не звонит…

- То позвони ему сама! - перебила её Наташа. - Нет в этом ничего страшного. В конце концов, ты ему почти жена.

- Ага, - угукнула Маша печально, - жена.

Наташка сунула в рот пельмень, прожевала, раздумывая в процессе. Потом спросила:

- Думаешь, в отказ пойдёт?

- Боюсь думать, - призналась Маша.

- Да, дела… Обидно будет. И кто бы мог подумать, из-за матери.

- Я ей не понравилась.

- А ты сказала ей, что это не её дело?

Маша только усмехнулась.

- Наташ, это её дело. Как раз выяснилось, что в первую очередь это её дело. И она спустила на меня сторожевого пса. Который загрызёт и не поморщится.

- Этого Харламова?

Наташа полюбопытствовала лёгким, небрежным тоном, а Маша в ответ на это усмехнулась.

- Слышал бы он тебя. Этот Харламов!.. Не простил бы.

Наташка брови сдвинула.

- А он мне кто? - И чтобы разрядить обстановку, придвинула к Маше тарелку. - Поешь пельменей, полегчает.

- Считаешь, что уже можно? В свадебное платье мне влезать не нужно будет?

- Тфу на тебя. - Наташка совершенно натурально сплюнула в сердцах. - Не думай ты об этом. Всё уладится, вот увидишь. И Стас объявится.

Стас на самом деле объявился, на следующий день. Позвонил, и спокойным тоном известил о том, что последние два дня провёл в Москве.

- В Москве? - переспросила удивлённая Маша. - А почему ты мне ничего не сказал? Я же волновалась.

- Это были срочные дела. Извини.

“Извини”, и всё? Маша постаралась справиться с возмущением и сбившимся дыханием. И повторять укор в том, что бросил её на несколько дней в тревоге и неведении, показалось слабостью. Но Маша была переполнена этими чувствами, и ничего другого ей на ум не шло, и поэтому замолчала. В трубке телефона тоже было тихо, Стас, видимо, чего-то ждал, а она лишь сглатывала горечь, непонятно откуда взявшуюся во рту. Стояла в коридоре, у окна, неподалёку посетители консультации ожидали своей очереди перед дверями кабинетов, и Маше в какой-то момент пришлось отвернуться, чтобы никого не видеть.

В конце концов, она несмело начала:

- Стас, нам нужно поговорить.

- Я знаю, нужно, - перебил он. - Встретимся вечером? Поужинаем.

- Поужинаем?

- Я закажу столик в “Мартинике”.

Это было несколько неожиданно. Их разговор не располагал к свидетелям. Но… Может быть, это как раз добрый знак? Они проведут вечер в любимом ресторане, поужинают, обсудят произошедшие в последние дни недоразумения.

Маше почти удалось себя успокоить.

- Замечательно.

- Тогда до вечера, Маш.

Он назвал её по имени. Коротко и сухо. Маша телефон отключила, сунула его в мелкий карман офисного пиджака, и ещё некоторое время постояла, глядя в окно, но ничего перед собой не видя. Она обдумывала недолгий разговор со Стасом. Он показался сухим и неважным. Когда Стас уезжал из её дома два дня назад, он был переполнен эмоциями, горел от возмущения и искал справедливости, а сегодня был предельно спокоен, даже равнодушен, и, судя по всему, ответы на все свои вопросы нашёл. И Маше теперь не терпелось узнать, какими именно были эти ответы.

- Маша, скажи честно, Харламов тебе работу предлагает?

Юлия Сергеевна спросила её об этом, как только Маша вернулась в кабинет. Посетителей не было, в комнате ещё двое юристов, но этот вопрос в лоб Маше всё равно пришёлся не по душе. На неё смотрели с любопытством, явно, после вчерашнего её отъезда с Харламовым, её обсудили вдоль и поперёк. Чего не было в этом офисе, так это юридического братства и хотя бы намёка на дружбу. Каждый был сам за себя, и готов был в любой момент ухватиться за выгодное предложение о работе. И если бы Маша созналась, что Дмитрий Александрович предложение ей сделал, а она даже не раздумывает о нём толком, потому что занята личными проблемами, её бы точно не поняли. Но сознаваться она не собиралась, поэтому лишь сказала: