Подземный конвейер - Сергей Зверев

Когда они подъехали к лечебнице, было около одиннадцати вечера, но в двух окнах горел свет. Это обнадеживало.

– Коля, соберись! – Антон потрепал Нестеркина по плечу. – Ты на работе, и у нас очень важное дело. Выбрось из головы все личное! Запомнил, как действуем? Я обращаюсь, говорю, что нам надо, уламываю ветеринара, а ты присутствуешь, поддакиваешь и всячески меня поддерживаешь как местный участковый и хозяин собаки. Понял, что ли?

– Да понял я! – к большой радости Антона огрызнулся в ответ участковый, проявив наконец хоть какие-то эмоции.

Ветеринаром оказалась молодая улыбчивая женщина с румяными щеками и пышными волосами, уложенными на украинский манер косой вокруг темени. Да и говор у нее тоже оказался малороссийским. Нестеркин назвал ее Галиной Игнатьевной.

– Собаку? – удивилась она, глядя то на Антона, то на угрюмого участкового. – Ну давайте. Я положу ее в холодильную камеру, а завтра…

– Вы не поняли, – строго заявил Антон. – Это связано с преступлением. Дело очень срочное, и только вы нам можете сейчас помочь. Пожалуйста!

– Хорошо-хорошо.

Николай никому не доверил, сам занес тело Махно в здание лечебницы. Он положил его на металлический стол в небольшой комнате, посмотрел на сливную трубу, установленную на его краю, и почернел лицом. Порывшись в карманах, младший лейтенант нашарил пачку сигарет и поспешно вышел на улицу.

«Нервы! – с неудовольствием подумал Антон. – Молодой еще, вон как переживает. А может, это и хорошо? Злее будет. Лишь бы духом не упал».

– Интересное у вас отчество, – сказал Антон, развалившись на стуле и глядя, как Галина Игнатьевна готовит инструмент и обрабатывает руки.

– Разве? – Женщина широко и добродушно улыбнулась. – Да чего ж в нем интересного-то?.. Родом я с Украины, из-под Харькова. Вышла замуж и уехала с мужем сюда. Это в паспорте записали меня Игнатьевной, а батьку моего звали Гнатом.

– И любил он галушки, – задумчиво произнес Антон, закатив глаза.

– Да, мужики все галушки любят. – Галина Игнатьевна засмеялась. – Так что вас интересует? Я готова.

– Интересует… Вы, Галина Игнатьевна, на Нестеркина не смотрите, для него этот пес друг, член семьи. А интересует нас, как он умер. Мне кажется, что в него стреляли. Хорошо бы посмотреть на пули. Замечательно было бы, если бы вы составили акт вскрытия, где подробно описали бы характер повреждений, их причину и инородные предметы, изъятые из тела. Ну, как у вас это делается.

– У нас это не делается. – Женщина вздохнула. – Мы вскрываем животных разве только в тех случаях, когда есть опасность возникновения эпидемии. А вы с меня требуете знания судебной медицины. Ладно, сделаем. – Ловкие пальцы ветеринара ощупали края ран на груди и голове собаки, расправили шерсть, на которой засохла кровь. – Внешний осмотр показывает, что существуют каналы проникновения твердых тел с повреждением поверхностных тканей, кожи и мышц. Зондировать не станем, а начнем-ка мы с вами сразу вскрывать. Смотреть будете?

– Я… – Антон помялся, потом рассмеялся. – Я подойду, когда вам будет что показать. Согласитесь, что для человека, чуждого вашей профессии, впечатления слишком сильные.

– Ох, мужики, – беззлобно проворчала Галина Игнатьевна. – Тогда хотя бы слушайте.

С ветеринаром Антону повезло. Она очень добросовестно, со знанием дела исследовала тело Махно и извлекла две пистолетных пули калибра девять миллиметров. Потом Галина Игнатьевна опустила пониже лампу с отражателем, долго рылась в пасти мертвой собаки и наконец-то торжественно извлекла пинцетом очень маленький клочок чего-то.

– Я обработаю и посмотрю под микроскопом, – пообещала она. – Но мне кажется, что это кусок материи, ткань брюк, которые собака кому-то порвала. Возможно, перед смертью. Так что, помогла я вам?

– Вы даже не представляете, насколько помогли, – искренне ответил Антон. – Вы нам столько времени сэкономили, что!.. – От избытка чувств Копаев покрутил головой и развел руками, как бы говоря, что к сказанному уже ничего не добавишь.

Ему было для чего рассыпаться в благодарностях. Да, вскрытие проведено. Оно дало свои результаты. Теперь ему придется еще просить Галину Игнатьевну оставить собачий трупик в холодильный камере. Там вполне могут храниться мясо или птица, переданные сюда для исследований. Кстати, надо будет пока запретить Нестеркину хоронить собаку. Возможно, на определенной стадии следствия понадобится вскрывать ее еще раз, чтобы подтвердить выводы, сделанные Галиной Игнатьевной.

Олег Хрусталев был несколько разочарован тем, что знакомство с Антоном ничего особенного ему не дало. Конечно, как журналисту. Он полагал, что его ждет откровение, масса интересных фактов, которые позволят не только вывести на чистую воду виновников смерти отца, но и дадут самому Олегу возможность прозвучать в средствах массовой информации. Материал и в самом деле мог бы получиться громким и заметным.

Теперь Олег понимал, что Антон умело вытянул из него крохи той информации, которой он располагал. Собственно, этот фрукт и без Олега многое знал и о чем-то догадывался. Насчет загадочного Антона у Олега сложилось определенное мнение. Он решил, что этот парень не из каких-то там спецслужб. Он всего лишь частный детектив. Только вот кем и почему нанятый?

Неужели у отца была женщина? Она заплатила сыщику, чтобы разобраться… в чем?

Эти сомнения терзали Олега не очень долго. Поразмыслив, покрутив так и сяк крохи информации, имеющиеся у него, он пришел к следующим выводам. Антона интересует личная жизнь отца, а не его служба. Частного детектива просто не пустят так глубоко. Что касается убийства, то тут стоит надеяться только на официальное следствие.

Антона, учитывая, как он хитро познакомился с Олегом, подставил себя ему, интересует только одно – какие-то дела, связанные с наследством. Возможно отец и эта женщина успели расписаться. Теперь, после его смерти, она на что-то претендует. Квартира?

С этим Олег собирался разобраться чуть позднее, потому что квартиру отдавать он был не намерен. Да и Антона вывести на чистую воду можно будет немного погодя, а вот официальным расследованием заниматься нужно прямо сейчас, не теряя ни минуты времени.

«Знаем мы, как они там работают, – подумал журналист. – Тем более что на следователей обязательно будет оказываться давление, от них станут скрывать факты и улики. Наверняка ведь в смерти отца были заинтересованы высокопоставленные люди, а их возможности очень велики».

Олег начал действовать по своему собственному плану, исходя из личных убеждений. Под первым номером в этом списке стоял завод, куда отец в тот злополучный вечер и направлялся, причем срочно. Может, у генерала Хрусталева имелись и другие дела, но начать нужно именно с этого.

– Вы же видите мое служебное удостоверение, – пытался убедить он вахтера, отличавшегося строевой выправкой. – Я журналист, это военное издание. Меня интересует ваш завод, потому что это новая, важная для читателей тема. Мне интервью с руководством нужно, а не военные секреты!