Злаки Зодиака, или Ижица-файлы - Игорь Чубаха

Аккуратно, не бросив обертку на пол, а спрятав, Перов согнул освобожденный медный прутик под прямой угол и переложил в потную от торжественности момента левую руку.

Медная рамка, принюхиваясь, совершила три нерешительных круга в неплотно сжатой ладони и замерла, указывая по коридору направо. Два бойца, по глазам Эдуарда прочитав приказ, беззвучно, аки летучие мыши, скользнули в заданном направлении и исчезли за углом.

И опять тишина. Только кажется, будто с картин двухмерные персонажи за посетителями квартиры недобро подглядывают. Да и в самих картинах, в позах персонажей читается нечто недоброе. Даже где-то жуткое. На одной картине стая волков догнала карету и теперь свежует задранных лошадей. На другой — молодой боярин распростерся поперек горницы. Весь в кровище. Не понятно, жив, или уже поздно доктора звать. А рядом клюка, тоже в кровище, ею, наверное, и постарались. Кто ж орудие убийства на месте преступления оставляет? На третьей картине…

Снова зашевелилась скользкая от лихорадочного пота медная рамка и теперь указала в противоположную сторону. И двое других бойцов с бесшумной грацией медуз двинулись по пеленгу налево. Сосредоточенные на задаче и отрешенные, будто уходят навсегда.

Опять ожила рамка, прут закачало туда-сюда, справа налево, и, наконец, согнутый медный перст прицелился в зеркало. Эдик присмотрелся, что-то в этом зеркале было не так. Эдик скорчил рожу перед вертикальной плоскостью, но зеркало и не подумало отражать такую пакость.

— Заговорить, — властно кивнув на неправильное зеркало, шепотом отдал Эдуард приказ оставшимся бойцам и снова поднял на уровень глаз руку с медным советчиком.

На этот раз прутик закружил быстро-быстро и на седьмом витке остановился четко против двери в туалет. Эдик согнул больше не нужную рамку в скобу и убрал за пояс. Нервно облизывая пересохшие губы, достал из кобуры ствол. Подобравшись на цыпочках, Перов освободившейся левой рукой медленно дотянулся до дверной ручки и рывком распахнул.

И сразу же раздался невообразимый рев, особенно страшный после царившей тишины.

В совмещенном санузле стоял седьмой боец группы захвата и зачарованно глазел на водопад в унитазе.[32]

— Она сама, я ни к чему не прикасался! — неубедительно объяснил боец, опомнился и стал браво водить дулом автомата от цепочки к вентиляционной отдушине, от отдушины к дырке в унитазе, от унитаза к стокам ванной и умывальника.

Выездной дежурный присмотрелся, черт побери, унитаз был баварский, какой Перов не мог себе позволить по зарплате. Разве что если Эдика повысят… У унитаза было название, похожее на название немецкого сорта пива. И Перов решил, что когда сменится — не отправится по обыкновению в бар пропустить пару пива. Впрочем, аналогичная идея посещала его на каждом дежурстве, и оставалась бесплодной. Работа такая, что никакие нервы не выдерживают.

Эдик спиной вперед выступил из санузла. Оказывается, двое бойцов уже споро изобразили фломастером на поверхности зеркала манихейскую печать. А вот дальше дело застопорилось.[33]

— Нужно рисовать диск Венеры, а временем сейчас управляет ангел, именуемый Монашиэлем! — убежденно настаивал один.

Перов отметил: в нарушение устава тот носил не уродливые, зато лишенные рисунка на подошве[34]форменные боты, а модно остроносые ботинки. И еще зачем-то на его мешковатых пятнистых шароварах была выглажена стрелка, впрочем, последнее имело нулевой сакральный подтекст и не возбранялось.

— Сгинь, некрещеный! — не выбирая выражений, упорствовал второй боец, — В сей час имя высшей силы — Вералиан! — у этого воина каска оказалась на пару размеров больше, чем голова, и то и дело съезжала на глаза, как кепка у сявки.

— Обоим пересдать технику безопасности! — пресек базар Эдуард Перов, — А зеркало… Зеркало черной тряпкой завесьте!..

* * *

Когда час назад с бешенной силой их швырнуло в объятья друг друга, они даже не успели выключить радио или выловить в эфире какую-нибудь заводную музычку. Так и любили друг дружку на дежурном диване под грустную милицейскую сводку:

— Груз табачных изделий вместе с автомобилем «СуперМАЗ-тягач» общей стоимостью почти шесть миллионов рублей похищен на Суздальском проспекте в пятницу. Машину остановили двое неизвестных в форме сотрудников ГИБДД. Под предлогом проверки документов на груз они заставили выйти из машины водителя и вооруженного охранника. Угрожая оружием, преступники посадили мужчин в зачехленный тентом кузов автомобиля «Газель». Находившиеся там пятеро неизвестных, применив физическую силу, связали водителя и охранника, отобрав у последнего служебный пистолет ИЖ-71 с 16 патронами. Через четыре часа пленников высадили на проспекте Руставели. Машина и груз исчезли…

— Не соблаговолите ли вы повернуться на животик, Маняшенька, — нежно проворковал Георгий Семенович, не вслушиваясь в бойко сыплющиеся из эфира слова и не прекращая ласкать Любимую и Единственную на данный момент Женщину во Вселенной. С учетом того, что ему было пятьдесят три, а ей — двадцать восемь, у него лысина и животик, а у нее крутые бедра и бритые подмышки, и до этого дня, за пять лет работы, между ними ни разу не проскочила даже искра…

Маняша простонала что-то в ответ и медленно-томно, так, чтобы язык Георгия Семеновича ни на секунду не расстался с ее кожей, стала поворачиваться на бок. «Господи, что со мной творится?! — и раскаивалась, и пьянела от страсти Маняша, — Я это, или не я?»

С умопомрачительной грацией Маняша подставляла под жарко-влажные поцелуи сначала подмышку, затем талию, пупочек, бедро… Полюбовники — директор магазина и его секретарша — барахтались на скрипучей диванной коже, так и липнущей к прелестям. Ее супруг укатил навестить больную тетку в деревню, и дома ее никто не ждал, Георгий Семенович сообщил домашним, что принимает партию товара, причем, это была правда.

— Четыре уголовных дела похищены у следователя линейного отдела внутренних дел Витебского вокзала в понедельник. Как сообщил старший лейтенант своим коллегам из Адмиралтейского РУВД, неизвестный преступник взломал замки его автомашины «Фольксваген Каравелла», припаркованной у дома по Клинскому проспекту. Из иномарки пропала папка с делами, находящимися в следствии…

Когда же язык Георгия Семеновича начал плавно двигаться по крестцу, очень некстати на спинку дивана сел иссиня-черный ворон с солнцезащитными очками в клюве. От птицы непонятно почему шмонило падалью. Директор обиженно поджал губы — на самом интересном месте… Маняша проявила больше выдержки, ловко стряхнув с себя потно-скользкую массу любовника, она сползла с дивана, перво-наперво обула туфли и уже после этого вынула очки из услужливо повернувшегося к ладони клюва.