Третья жертва - Лиза Гарднер

– Почти все получили пожизненное. Но большинству таких стрелков уже было больше шестнадцати, поэтому они автоматически попадали под юрисдикцию взрослого суда.

– Большинство, но не все? Были исключения, да?

– Джонсборо. Двое ребят были слишком малы, и в Арканзасе нет положения о передаче несовершеннолетних во взрослый суд.

– Они остались в тюрьме для несовершеннолетних?

– По-моему, их держали там до двадцати одного года.

В темноте забрезжил лучик надежды.

– И что, мистер Джонсон, сработало? – нетерпеливо спросила она. – Что с ними теперь? Они исправились? Вернулись к нормальной жизни?

– Этого, миссис О'Грейди, пока еще никто не знает.

Среда, 16 мая, 17:57

Его любимым сервис-провайдером был AOL. Ему нравилось, как он группирует заголовки новостей, облегчая переход от одной истории к другой. Двойной клик по сводке новостей – СЫН ШЕРИФА ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В МАССОВОМ УБИЙСТВЕ. Пробежал два параграфа, еще один двойной клик – и вот тебе подробный отчет. Весь мир скорбит. Три семьи убиты горем. Президент требует более жесткого контроля за оружием, бла-бла-бла… Сайдбар дает дополнительные варианты. Можно потрепаться с другими читателями. Просмотреть таймлайн всех последних случаев со стрельбой в школе. Прочитать интервью с другими выжившими, рассказывающими, как каждый новый такой инцидент опять открывает старые раны и рвет на части сердца. Он прочел ту статью. Зияющие раны, кровоточащие сердца. Боже, как ему нравилась в такие дни журналистика! Именно поэтому он и хранил под стеклом номер журнала «Тайм» от 20 декабря 1999 года. Для вдохновения.

Двумя часами ранее он скачал самые свежие статьи о бейкерсвильской истории. Объем информации не тот, на какой он рассчитывал, – гораздо скуднее. Всего три трупа – вот в чем проблема. Конкуренция в СМИ сильно выросла по сравнению с тем временем, когда он только начинал. Ему следовало бы об этом помнить.

Шесть вечера. Он отложил лэптоп в сторону. Черт, как же есть хочется…

В этом плане мотель предлагал не так уж и много. Он рассчитывал на заведение побольше, принадлежащее к какой-нибудь надежной сети. Ничего похожего в окрестностях Бейкерсвиля обнаружить не удалось. Пришлось остановиться в дешевой частной ночлежке. С одной стороны, владелец, похоже, проявлял чрезмерный интерес к своим постояльцам. С другой, по ночам здесь работало не так уж и много людей, чтобы кто-то мог заметить, чем он занимается. Где-то находишь, где-то теряешь.

Снова заурчал живот, и он решил прогуляться до местного бара.

Спустя четверть часа, напялив на себя пальто и шляпу, он проследовал по крохотной главной улице к тускло освещенной закусочной. Трое завсегдатаев, сгрудившиеся у единственного телевизора, оторвались от экрана и с любопытством подняли на него глаза. Высокий лысеющий бармен наградил его приветственным кивком. Он опустился на стул напротив трех серебристых пивных краников и попросил пива.

– Что хорошего в новостях?

– Сенат выступает за новый закон об оружии. Хотят, чтобы родители несли ответственность за все, что бы там ни наделали их вооруженные детишки.

– Весьма кстати, – проворчал товарищ говорившего. – По их словам, яблоко никогда не падает далеко от дерева; как-то же они всего этого набираются.

Третий смерил первых двоих оценивающим взглядом. У него было морщинистое обветренное лицо – лицо человека, проведшего годы за баранкой «Джон Дира».

– Шеп – хороший парень, – сказал он спокойно.

Другие двое пожали плечами и почти тотчас же принялись изучать мыски своих ботинок. Судя по всему, спорить они не собирались.

– Шеп, конечно, хороший шериф, – с подчеркнутой медлительностью произнес сидевший за барной стойкой. – Но вот отец… вам не кажется, что отец – это нечто другое?

Все трое мужчин разом отвернулись от телевизора и, похоже, впервые присмотрелись к нему повнимательнее. Тот, что постарше, Краснорожий, заговорил первым.

– Мы как-то не расслышали ваше имя.

– О, я здесь проездом. Дела, знаете ли. Обычно мне нравится путешествовать вдоль побережья. Чудесный вид, прекрасные люди. Но на этот раз… Тринадцатилетний мальчишка в упор расстреливает двух девочек. А потом еще убивает и эту бедняжку-учительницу… Такая красивая женщина, такая ужасная потеря. – Он снова повернулся к бармену, взиравшему на него уже не столь доброжелательно: – Можно мне «крылышки буффало»? Побольше перца и голубого сыра.

– Еще не факт, что это сделал именно Дэнни О'Грейди, – холодно произнес Краснорожий. Бармен кивнул.

– Да будет тебе, Даррен, – мягко сказал один из его друзей. – Моя жена собственными ушами слышала от матери Люка Хейза, что Дэнни сознался.

– А я тебе говорю, что О'Грейди – хорошие люди.

– А других подозреваемых нет? – небрежно поинтересовался сидевший за барной стойкой.

– Пара ребят говорили, что видели человека в черном, – тотчас же отозвался Краснорожий.

– Да брось, Даррен, никто в это не верит. Это же дети. Испугались – вот и разыгралось воображение.

– Что вовсе не значит, что это не может быть правдой.

Его товарищи нахмурились, но вступать в спор снова не стали.

– Я слышал, у этих О'Грейди не все ладно в семье, – заметил сидевший у барной стойки.

Краснорожий перевел свой холодный взгляд на него. Плотный, крепкий, закаленный десятками лет нелегкой работы. Однако на человека за стойкой это впечатления не произвело: старики в барах не дерутся. Они используют свой возраст и положение для того, чтобы пристыдить оппонентов и принудить их к молчанию. Что ж, на сей раз не на того напал – сидевшему за барной стойкой стыд был неведом.

– Говорю лишь то, что слышал, – сказал он спокойно.

Краснорожий сделал шаг в его направлении. Один из спутников схватил приятеля за руку.

– Оставь его в покое, Даррен. У каждого есть право на собственное мнение.

– Прошлым летом, – сдержанно произнес Краснорожий, – я ездил в Бейкерсвиль на еженедельную ярмарку, так у моего трейлера колесо лопнуло. Едва в ящик не сыграли. Шеп О'Грейди проезжал мимо в своей патрульной машине вместе с сыном. Так вот они остановились и помогли мне. И Дэнни не сидел сложа руки – вылез из машины, помог поставить запаску, да и гайки закручивал – дай бог каждому. Когда я поблагодарил их обоих, он сказал «да никаких проблем, сэр» и пожал мне руку. Не знаю, что уж там случилось в школе, вот только я бы на месте тех, кто с ними никогда не встречался, не спешил судить парня или его родителей.

– Вот это уже интересно, – сказал сидевшей у стойки. – Потому что я слышал, у этого Дэнни О'Грейди довольно-таки мерзкий характер. Любит помахать руками, размолотил в школе собственный шкафчик… У моего клиента сын ходит в бейкерсвильскую восьмилетнюю школу, так он говорит, там все знают, что у этого Дэнни О'Грейди не в порядке с головой.