Последний легион - Валерио Массимо Манфреди

— Как будто мы снова вернулись в жизнь! — воскликнул Аврелий. — Здесь все такое другое!

— Ты тут никогда не бывал? — спросила Ливия. — А мне приходилось. Пару лет назад я вместе с людьми Антемия сопровождала в Рим епископа Никейского.

— Я ни разу не был южнее Палестры. Наш легион всегда оставался на севере, в Норикуме или Мёзии, или в Панонии. А здесь такой мягкий климат, и земля такая щедрая, и люди добродушные. Как будто другой мир!

— Теперь ты понимаешь, почему люди, очутившиеся в этих краях, не хотят их покидать?

— Конечно, понимаю, — кивнул Аврелий. — И если говорить честно, я бы предпочел осесть здесь, а не в твоем мокром болоте.

— В лагуне, — поправила его Ливия.

— Лагуна, болото, — какая разница? Как ты думаешь, откуда они отплывут? — тут же спросил Аврелий, резко меняя тему разговора.

— Из неапольского порта. Можешь не сомневаться. Это кратчайший путь на Капри. И они заодно смогут купить все необходимые припасы в портовых складах.

— Тогда давай не засиживаться на месте. Нам надо добраться туда как можно скорее, а эта земля уж слишком искушает… Даже Ганнибал и его армия размягчились тут от избытка наслаждений.

— Леность и праздность в Капуа… — кивнула Ливия. — Ты читал Тита и Корнелия Непота. Ты получил образование, типичное для хорошей семьи среднего класса, если даже не высшего. И если имя, которое ты сейчас носишь, действительно твое настоящее…

— Оно мое настоящее, — довольно резко перебил ее Аврелий.

Они добрались до Неаполя и до порта на следующее утро, не слишком рано, и сразу смешались с толпой, заполнившей рыночную площадь, товарную пристань и прилегавшие к ней улицы, чтобы послушать местные сплетни. Они ели свежий хлеб и жареную рыбу, купив их у разносчика, и восторгались красотой залива и величественным зрелищем горы Везувий, над которой клубился дымок, относимый ветром к востоку. Ближе к вечеру они увидели прибывший, наконец, императорский конвой: латы, щиты и шлемы солдат-варваров выглядели как некие чудовищные, непонятные штуковины на фоне мирной, радостной и яркой картины порта. Дети шныряли между ног коней, пытаясь подобраться поближе к солдатам и продать им конфеты, жареные зерна и изюм. Когда Ромул вышел из экипажа, дети столпились вокруг него, восхищенные расшитой туникой и аристократическим видом мальчика, и в то же время явно озадаченные унылым выражением его лица. Аврелий и Ливия тоже смотрели на Ромула, не отрываясь. Они прикрыли собственные лица — легионер широкополой соломенной шляпой, а девушка — краем шали, — чтобы Ромул не узнал их, и отступили в тень одного из портиков, тянувшихся вдоль торговой пристани. Юный император был так близко, и его окружали юные подданные…

— Не хочешь поиграть с нами? — спросил один из детей.

— Да, пойдем, у меня есть мяч! — воскликнул другой. Еще какой-то ребенок предложил Ромулу угощение:

— Хочешь яблоко? Оно вкусное, точно!

Ромул улыбнулся детям — немного неловко, не зная, что им ответить. Вульфила повернул коня и разогнал детей, напугав их гулким голосом и своим жутковатым видом. Команда грузчиков уже доставила на причал все, что следовало переправить на Капри, последнее место заключения последнего императора Западной Римской империи. Два больших корабля подошли к пирсу, и началась погрузка людей и припасов. В последнюю очередь на борт должны были подняться мальчик и его наставник.

Амброзин приподнял край туники, ступая на корабль, обнажив костлявые колени. Он оглядывался вокруг, словно ожидал увидеть кого-то или что-то знакомое. На один краткий миг его взгляд встретился со взглядом Аврелия, затаившегося в тени портика, скрытого широкополой шляпой… и по выражению лица старика и едва заметному кивку легионер понял, что старый наставник узнал его.

И вот уже отданы швартовы, и моряки услышали приказ отчаливать от берега; пока одни поднимали тяжелый якорь и укладывали в бухты канаты, другие подняли паруса, приводя их к ветру.

Ливия и Аврелий вышли из портика и подошли к краю пирса, не сводя глаз с маленькой фигуры Ромула, стоявшего на корме, — мальчик казался все меньше и меньше по мере того, как корабль удалялся.

Ветер трепал его волосы и раздувал тунику… и, возможно, смахивал с глаз слезы грусти…

— Бедный малыш, — тихо сказала Ливия.

Аврелий продолжал смотреть на судно, уже ушедшее довольно далеко, — и ему показалось, что Ромул помахал рукой, как будто прощаясь с ними…

— Возможно, он нас видел, — сказал легионер.

— Возможно, — эхом повторила Ливия. — А теперь давай уйдем отсюда. Не нужно, чтобы на нас обратили слишком много внимания.

Они остановились перед гостиницей, называвшейся, как гласила вывеска на фасаде, «Парфенопа». Вывеска была старая, потрепанная ветрами, но на ней, судя по всему, некогда была изображена сирена.

— У них только одна свободная комната, — сказал Аврелий, когда они поднимались по ступенькам. — Придется нам с тобой делить ее.

— Мы ночевали и в худших условиях, и я, кажется, никогда не жаловалась, — произнесла Ливия таким тоном, как будто ожидала от Аврелия возражений. — И мы ведь заключили договор, не так ли? Так что мы ничем не рискуем, оставаясь на ночь в одной комнате. Верно?

— Разумеется, — ответил Аврелий, однако и его взгляд, и тон его голоса говорили о другом.

Ливия забрала у него фонарь и первой вошла в комнату. Это было маленькое помещение, без прикрас, но вполне приличное.

Обстановка состояла из двух узких кроватей и комода. И еще в углу стояли полный кувшин воды и большой таз. Грязную лохань, скрытую в нише стены, прикрывала железная крышка. На комоде они увидели поднос с ломтями хлеба, небольшой головкой сыра и двумя яблоками. Они умылись и поужинали, не произнося ни слова.

Когда путешественники уже собирались лечь спать, кто-то постучал в дверь.

— Кто там? — спросил Аврелий, мгновенно прижимаясь к стене возле двери с мечом в руке.

Ответа не последовала. Аврелий жестом показал Ливии, чтобы та открыла дверь, а сам ожидал с оружием наготове. Ливия, держа в левой руке собственный кинжал, правой осторожно отодвинула засов и резко распахнула дверь. В коридоре, тускло освещенном висевшим на стене фонарем, не было ни души.

— Смотри-ка, — сказал легионер, показывая на пол. — Нам оставили послание.

И действительно, перед дверью лежал маленький кусок пергамента, аккуратно сложенный в несколько раз. Ливия подняла его и развернула: две строчки и маленькая затейливая печать с изображением трех переплетенных линий.

— Это подпись Антемия, — просияла Ливия. — Я так и думала, что он не оставит нас на произвол судьбы.

— И что там говорится? — спросил Аврелий.

— Стефан положил деньги в банк в Позоли. Мы сможем нанять нужных нам людей, а я смогу отправить Антемию сообщение с курьером, доставляющим банковские бумаги. Мы и раньше пользовались такой системой связи, и она всегда прекрасно работала.