Пенелопа и прекрасный принц - Дженнифер Эшли

– Я буду переводить на английский. – Он явно был горд, что в чем-то превосходит Петри.

Петри еще что-то произнес по-нвенгарски. Руф опять поклонился.

– Он говорит, он хочет, чтобы вы знали. Если вы не выйдете замуж за Деймиена, принц умрет.

У Пенелопы сжалось сердце, как будто нвенгар сказал ей что-то такое, что она и сама давно знала, только не хотела себе в этом признаваться.

– Что?

– Это пророчество, – с виноватым видом объяснил Руф. – Или оно сбудется, или принц умрет. Поэтому, если вы не выйдете за него замуж, не станете принцессой… – И Руф чуть отступил назад и слегка пожал плечами, как будто показывая, что не в его силах предотвратить последствия.

У Пенелопы пересохло во рту.

– Это ведь только предсказание. Слова и все.

Руф и Петри переглянулись. Руф что-то быстро сказал по-нвенгарски.

– Вы не понимать, – покачал головой Петри.

– Я знаю, вы с Сашей верите в пророчество, – попыталась объяснить свои чувства Пенелопа. – И Деймиен в него верит, хотя и говорит, что не верит.

Руф почесал голову и перевел для Петри ответ Пенелопы. Тот грубо хохотнул.

Вести разговор таким образом было очень неловко. Пенелопа с нетерпением ожидала, пока эти двое переговорят, а потом Руф перескажет все по-английски.

– Петри не верит в пророчества и в магию тоже не верит, – наконец произнес Руф. – Я – верю, но у Петри была суровая жизнь. Нет; он говорит, что Деймиена убьет не пророчество, а великий герцог.

Пенелопа вцепилась в подлокотники кресла.

– Кто?

– Великий герцог Александр Октавиан Лоран Максимилиан, глава герцогского совета.

Девушка вспомнила, что Деймиен упоминал имя «Александр», но она так и не поняла тогда, кого он имел в виду.

– Это великий герцог послал убийцу?

Руф кивнул и прорычал что-то по-нвенгарски.

– Он дурной человек.

Петри кивнул с мрачной усмешкой. Руф продолжал:

– Если принц Деймиен вернется без принцессы – значит, пророчество не сбудется. Нет пророчества, тогда… – Он замолчал, как будто не мог подобрать слова.

– Тогда – что? – Пенелопа схватилась рукою за горло. Деймиен никогда об этом не упоминал. Он говорил о кольцах, о любви, об их взаимном притяжении и ничего не сказал о том, что погибнет, если не привезет ее в Нвенгарию. Руф сделал знак в сторону Петри.

– Примерно так. – Он жестами показал, будто завязывает Петри глаза, ставит его у стены. Петри ждал, спокойный и неподвижный. Руф взял высокий серебряный подсвечник, поднял его к плечу, как ружье, потом очень похоже выполнил команды «готовься», «целься», «огонь». Из его губ вылетел звук, похожий на выстрел, а воображаемое ружье дернулось, целясь прямо в грудь Петри.

Пенелопа вскочила с кресла, закрыла лицо руками.

– О Господи! Вы говорите, они его расстреляют!

Лицо Руфа посветлело.

– Да. Правильное английское слово. Расстреляют.

Пенелопа застыла на месте. Комната кружилась перед глазами. У стены ей виделся не Петри, а Деймиен, стоически ожидавший, пока нвенгарские солдаты в голубых мундирах поднимут ружья и выпустят в его тело десяток пуль.

Ей слышался рев ружейной пальбы, в воздухе гостиной чудился едкий запах пороха и пролитой крови. Крови Деймиена.

У девушки подкосились ноги. Пол кинулся ей навстречу, но тут Пенелопа ощутила, как ее подхватили сильные руки встревоженного Петри, который что-то резко пролаял Руфу. Руф с испуганным видом поставил на место канделябр, нашел бренди и налил в бокал.

Глоток бренди привел Пенелопу в чувство. Мир перестал вращаться. Она глубоко вздохнула.

– Спасибо, что вы мне все рассказали, Петри, – прошептала Пенелопа.

Руф перевел, хотя Петри и сам понял смысл сказанного. В ответ телохранитель проворчал что-то неразборчивое.

В его синих глазах отражалось не только мимолетное облегчение, но и мрачная решимость. Петри был всего лишь слугой, но Пенелопа видела, он предан Деймиену. Он сделает все, чтобы спасти жизнь своего господина, а если потребуется, то свяжет ее и увезет в Нвенгарию силой, чтобы выдать там замуж за своего принца.

Все трое одновременно услышали приближающиеся шаги. В гостиную вошел Деймиен.

Его радостное настроение тут же испарилось, едва он увидел Пенелопу в окружении Руфа и Петри, которые, похоже, хлопотали вокруг нее. Лицо девушки было абсолютно белым, глаза казались огромными. Завитки влажных волос прилипли к щекам. Принца охватило бешенство. Прищурившись, он изучал представшую перед ним сцену. Руф отводил виноватый взгляд. Петри смотрел вызывающе. Не сводя глаз с Деймиена, Пенелопа медленно поднялась, как во сне приблизилась к нему и, коснувшись пальцами его руки, моргнула.

– Деймиен, – выдохнула она.

Они ей рассказали.

– Петри! – прорычал принц по-нвенгарски. – За это я сварю тебя в твоей собственной крови.

– Она это заслужила, сир. Заслужила все знать, – твердым голосом отвечал слуга. – Она должна выйти за вас замуж. Я знаю, вы вернетесь с нею или без нее, но я не могу позволить вам ехать без нее.

– Не вини его, – быстро проговорила Пенелопа, – Я не знаю, что он тебе сейчас говорит, но это не его вина. Ты сам виноват, что не сказал мне всей правды. – Прекрасные глаза девушки засверкали от гнева.

– Не защищай его, – мрачно возразил Деймиен. – Я велел ему помалкивать.

Краешком глаза Деймиен заметил, что Руф собирается ускользнуть, и ткнул в него пальцем:

– А с тобой я разберусь позже. – И он обратился к Пенелопе: – Я хотел, чтобы твое решение было искренним. Хотел, чтобы ты вышла за меня замуж по собственной воле.

– Деймиен, я не могу позволить тебе умереть. – Глаза Пенелопы снова блеснули. От гнева ее лицо стало еще красивее. – Как, по-твоему, я должна себя чувствовать, узнав, что от моего решения зависит твоя жизнь и смерть? Что я приговариваю тебя к смерти, отказывая тебе из-за того, что боюсь, будто после свадьбы ты перестанешь обращать на меня внимание? Сколько бы ты меня ни игнорировал, я не позволю этому великому герцогу казнить тебя.

– Как я могу тебя игнорировать? – недоверчиво спросил Деймиен. – Со дня приезда сюда я думаю лишь о тебе одной. И вероятно, буду думать до самой своей смерти.

– Ты хочешь сменить предмет разговора, – недовольным тоном заметила Пенелопа.

– Мой предмет – это ты, дорогая. Я никогда не буду тебя игнорировать и не позволю Александру себя убить. И если ты полагаешь, что он придет в восторг, когда я вернусь и исполню пророчество, ты жестоко ошибаешься. Он будет пытаться меня убить независимо от того, исполню я пророчество или нет.