Бешенство небес - Лев Жаков

– Капитан! – взревел Эрланга так, что Арлея чуть не упала. – А! Ага! Эге-гей! Капитан, наш капитан!!! И лодка, лодка у него! Большая!

Светило в небе разгоралось, и облачная река будто разгоралась вместе с ним. Эфирные перекаты слепили глаза, плескался, мягко шипя, белоснежный пух. Смолик повернул голову, обратив к холму розовощекое самодовольное лицо, пригляделся, кивнул и шагнул прочь от носа. У лодки были две пары весел, но Арлея заметила, что одна из них прижата к бортам. Синекожий здоровяк-туземец греб, беспрерывно сгибаясь и разгибаясь, второй парой. Тео Смолик отдал приказ – посудина стала поворачивать к берегу.

Пассажиры оказались необычными: еще не старый, хотя уже седой белокожий житель Бултагари c разбитым моноклем; маленький смуглый мужчина, раненный в грудь, – он неподвижно лежал на спине посреди палубы, обратив к небу улыбающееся лицо; туземец, постоянно заискивающе поглядывающий на Смолика; наконец, девушка, в которой Арлея с удивлением признала наложницу Большой Рыбы. Смолик был в порванных штанах и грязной рубахе, белокожий – в одних штанах, раненый человечек в необычных узких шортах, туземец в набедренной повязке, а девушка в тонком золотом ошейнике, против чего мужчины, конечно, не возражали, – она же сама, кажется, не видела в своем наряде ничего необычного. Арлея отдала ей плащ, в котором спала ночью, после чего потребовала у Смолика объяснений.

И он объяснил: Уги-Уги мертв, упал на дно огромного провала, который зияет в центре Гвалты. Там у Большой Рыбы и, судя по всему, торговца Диша Длога тайный прииск, где трудятся рабы. Вернее – был прииск, а теперь его уже нет, потому что рабы восстали.

– Вот этот вот малый, – Смолик, сидящий на борту приставшей к берегу лодки, кивнул в сторону туземца по имени Кахулка, который в это время разговаривал с моряками Арлеи, – как демон вскарабкался по склону: раз, два – и он уже наверху! Спустил веревку, которую я привязал к большой корзине, поднял меня в ней, после мы с ним, вращая лебедку, доставили наверх остальных. Оказалось, что вокруг провала стоит поселок надсмотрщиков и недавно в нем произошел пожар: большая часть домов сгорела, пепелища еще дымили, по ним бродили какие-то безумцы. Кажется, там сцепились две группы, главари их совсем недавно сошлись в последней схватке на площади возле провала. Во всяком случае, эти люди сказали, что то были главари. Их имен я не помню, но один, высокий и худой, облаченный почему-то в белую простыню, к моменту нашего появления был мертв, из брюха его торчало горящее копье, которое вонзил второй, коротышка-метис. Впрочем, худой перед смертью успел отсечь врагу руку и ранить в грудь, так что метис валялся в пыли и что-то хрипел, а его приспешники пытались ему помочь. В общем, мы не стали вмешиваться, но покинули поселок, не вступая в бой с местными безумцами – да, дорогая хозяйка, все они там натуральные психи, – при этом я лично нес на руках вот это вот милое дитя, обессилевшее от истязаний и голода... – Тео похлопал по плечу девушку-туземку, которая, невзирая на то, что Арлея уже несколько раз топала на нее и приказывала встать, прикорнула, полулежа на палубе, возле Смолика, обхватив его за колени и обратив на капитана безоблачный счастливый взгляд. – И в конце концов, миновав поля и несколько мелких озер, а после поднявшись по склону вдоль облакопада, мы добрались до такого, знаешь ли, туннеля в горе. Речка текла по нему, она-то и образовывала облакопад, о котором я упомянул. Там были железные ворота, пристань в пещере, большая крытая ладья, а в нише неподалеку, в этакой облачной луже, качалась лодка. Но! – Смолик поднял палец, и Арлея заметила на его руке золотую цепочку. Скорее всего, раньше браслет украшал тонкое запястье туземки, но потом перекочевал к капитану. Девушка открыла было рот, чтобы приказать вернуть украшение, но так ничего и не сказала. Что бы там ни было, Арлея понимала: туземка – не белая женщина, она не станет возмущаться. В некотором роде и она, и все, что на ней, – законная добыча Смолика. Тем более сама девица, кажется, была не против. Среди всех этих мужчин она каким-то образом определила в нем старшего и пристала к Смолику, будто полип-чистильщик к боку кита. Тео, натурально, не возражал: несмотря на припухшее лицо и ссадины по всему телу, туземка была прелестна. – Но там был сторожевой пост, – продолжал он. – Мы схватились с несколькими охранниками и смело столкнули их в поток, который в туннеле весьма силен, так что, думаю, они разбились о камни под облакопадом. Затем мы сели в лодку и...

– Дальше все ясно, но как ты попал туда? – перебила Арлея. – Ведь ты... Ведь мы оставили тебя на том странном дереве посреди прозрачной горы.

Она перевела взгляд на белокожего, представившегося как Траки Нес. Он внимательно слушал рассказ, стоя рядом с Арлеей, а при последних словах зашевелился и повернулся к ней.

– Капитан Теодор де Смол рассказал, что видел, как вы летели на каком-то большом существе, – заговорил бултагарец негромко. – Где оно сейчас?

Девушка махнула рукой.

– На холме. Его ранили в брюхо, вернее, в пузырь, и теперь оно подыхает. Мои люди заткнули рану тряпками, но, кажется, за ночь большая часть газа все равно вышла наружу.

– Отведите меня туда, побыстрее! – встрепенулся Нес. Этот человек почти постоянно негромко сопел и часто моргал, а еще у него была привычка между словами складывать губы трубочкой и прищелкивать языком. – До того как стать учителем, я собирался служить лекарем и кое-что знаю...

– Тео, ты не закончил рассказ, – напомнила Арлея, и капитан живо откликнулся:

– С твоего позволения я закончу его на своем, вернее, на твоем клиргоне, любезная хозяйка. Дальнейший рассказ будет крайне... крайне необычен даже для ушей того, кто видел все то, что увидели вы с нашими доблестными моряками. А, Лиг, Эрланга! – вскричал он и, не обращая больше внимания на хозяйку, зашагал к ним. Туземка, грациозно поднявшись с палубы и придерживая плащ на груди, пошла следом. – Смельчак Шипер! Я знал, что могу положиться именно на вас троих. Без сомнения, наша всеобщая любимица хозяйка подобающе наградит каждого из вас. А ты, Эрланга, уже награжден: отныне ты не юнга, но всамделишный, натуральный, полноценный младший матрос!

Чуть позже выяснилось, что кальмар не сдох, хотя пребывал в беспамятстве. Траки Нес, очень возбудившийся при виде живой машины, задал Арлее с моряками бесчисленное количество вопросов, одновременно развив бурную деятельность. Девушка испытывала к безмолвному страшиле подобие благодарности, ведь это он спас их от серапих, и позволила задержаться на холме до полудня – хотя Тео Смолик был непривычно суетлив и очень спешил. На вопрос Арлеи, куда он так торопится, капитан ответил, что объяснит ей все на «Дали», а пока что им необходимо как можно скорее достигнуть Да Морана. Сделав глубокий надрез в коре растущего на вершине дерева, Траки путем сложных манипуляций добыл полкотелка пальмовой смолы. Смешав ее с глиной из болотца, находившегося в джунглях неподалеку, он сначала зашил брюхо дирижабля при помощи большой иглы и суровой нити – все это было найдено в котомке, которую бросили серапихи, уволокшие с холма матросов. Потом Нес намазал это место толстым слоем смеси облачного пуха, глины и смолы, объявив, что веществом примерно такого же состава, с добавлением еще некоторых ингредиентов, пропитывают емкости эфиропланов на цивилизованном востоке.