Под каблуком у синего ботинка - Маргарита Южина

Клавдия долго молчала, а потом неожиданно спросила:

– Слушай, Кака, а где наша машина?

Каку бросило в ледяной пот, и желудок стал выделывать прыжки в высоту. Нет, он не бросал новую машину на дороге, он поставил ее на стоянку возле ресторана, но если Клавдия узнает, сколько стоит та стоянка… А ведь машина и сегодня там покоится…

– И где же она? – снова спросила Клавдия. – Я имею в виду наши старые «Жигули». Мы их продали Катерине, но покупательница ни разу о ней не обмолвилась. И я не видела, чтобы она на ней разъезжала…

– Можно подумать, ты встречалась с Белкиной ежедневно, – усмехнулся Акакий, но зерно смысла в речах жены присутствовало.

– И вообще, – не успокаивалась супруга, – у нас с тобой одни «почему» и никаких ответов. Плохо работаем, Кака, плохо. Вот скажи, тело Тани Осиповой нашли?

– Агафья Эдуардовна говорила, что нет…

– А тебе не кажется странным, что любимый муж плюнул на все эти поиски, поспешно сдал квартиру и уехал в неизвестном направлении? Не очень-то он похож на безутешного вдовца.

Клавдия так была хороша в роли умной женщины, что Акакий Игоревич искренне ею залюбовался. Вот и прическа у нее новая, и фигура уже не такая необъятная… даже талия наметилась… и грудь от этого стала только больше… Хотя, куда уж больше, и так две тыквы, а ножки тоненькие. Господи, ну за что ты так уродуешь наших жен? Вот ведь, пока Любочка не жена, такая куколка, а своя супруга, точно кастрюля с мясом!…

– Кака, о чем ты думаешь все время?! Я с тобой о серьезных вещах, а тебя всего почему-то кособочит!

– Я думаю… может, Таня и не утонула совсем… Ну, мало ли… Стало плохо, выбралась, пошла домой, а потом они с мужем вдвоем уехали, а что?

Клавдия посмотрела на мужа обеспокоенно и даже потрогала его лоб. Мозг не прощупывался.

– Кака, ты знаешь, сколько платит Агафья своим горничным? Не знаешь? А я знаю – об их зарплатах по всему городу легенды ходят. Чтобы к Агафье устроиться, люди несколько лет в очередях стоят, а ты мне хочешь сказать, что девчонка без образования, без какой-то профессии вот так взяла и ушла? Кака, я понимаю, ты не семи пядей во лбу, но хоть одна-то должна у тебя работать!

Акакий хлюпнул носом и с женой спорить не стал, она же, быстро нарядившись в яркий сарафан, подмазала губы и назидательно продиктовала:

– Ты сильно не залеживайся. Надо с Колей поговорить, это на твоей совести. А я… А у меня свои делишки имеются.

Акакий Игоревич ничего не понял, но такой распорядок его устраивал – надо было спокойно, без Клавы, забрать машину, встретиться с Любочкой и… Да! И поговорить с Колей.

– Клава!! – еле успел крикнуть он вдогонку жене. – Деньги оставь! Вдруг Коля не захочет говорить, придется ему взятку давать, чтоб раскололся.

– Сколько? – отозвалась Клава.

– Я думаю, рублей сто…

Клавдия покачала головой и буркнула себе под нос:

– Да, Кака, у кого-то в доме шизофреники, у другого параноики, а у нас ты… Кака! Там деньги в ящичке лежат, в серванте, возьми пятисотку.

Жизнь сегодня Акакию улыбалась. Взяв со стоянки машину и заплатив сколько положено, он, точно рыцарь на белом коне, заявился в клуб. Агафья после беспокойной ночи еще спала, и Колю пришлось вызывать без ее разрешения. Мужик томился возле парадных дверей, когда Акакий Игоревич бодрой, скачущей походкой подошел к нему и запросто похлопал по плечу:

– Что, Николай, пойдем перекурим.

Швейцар сразу оторопел, но вспомнив, что сей господин в последнее время у хозяйки в фаворе, пожал плечами:

– Ну так… если угостите…

– Я не курю.

Коля понимающе крякнул и, крикнув горничной, чтобы никого не пускала, пошел за Акакием в машину.

– Едем, что ль, куда?

– Нет, просто так, поговорим, – напустил важности Акакий и поперхнулся.

По утоптанной дорожке к ним направлялась сияющая Люба. Распузон даже забыл, что рядом с ним сидит этот дубоватый мужик, так загляделся на девушку. Коля некоторое время наблюдал, как Любочка, виляя пятой точкой, семенит ножками, и, кивнув на нее, с сожалением проговорил:

– Двое детей и внучка.

– Не может быть! У нее? – ужаснулся Акакий.

– Да нет, у вас, – напомнил Коля и поторопил: – Ну что там с перекуром? Я больше не нужен?

– Нет-нет, я сейчас, – засуетился Акакий Игоревич.

Любочка подошла к двери и пропела:

– О-ой, Акакий, вы не оди-ин. Когда же мы сможем увидеться? Чтобы… это… без лишних помех?

Акакий откашлялся и скороговоркой пробормотал:

– Любочка, у меня куча дел, и все важные. Я позвоню сам.

– Хорошо, я ждать буду, – с облегчением вздохнула девчонка и улетела, помахивая бедрами.

– Ты у нее не спрашивал, чего она в тебе нашла? Квартиру, может, или машину? На богача-то ты вроде не тянешь, – поинтересовался Коля.

Николай был мужиком лет пятидесяти от роду, и хоть работал швейцаром, казалось, что сорок пять из них он прожил в глухой тундре.

– У нас любовь, – сухо отрезал Акакий. – Я ей предложу руку и сердце.

– А больше-то нечего, что ль? На хрена ей, такой молоденькой, твой ливер сдался? Ты б ей «Мерседес» какой предложил или вилы какие…

– Виллу! Я вообще тебя не консультантом пригласил, мне с тобой поговорить нужно.

– Я вообще-то не говорун, так ты спрашивай, чего надо, – настроился Николай на серьезную волну.

– Вот я и спрашиваю – ты как в этом клубе оказался?

– Как все. Увидел объявление и пришел. Это же сейчас такая круговерть со свободными местами у Агафьи, а раньше-то не больно к частникам шли, опасались. Опять же – ни больничных, ни пособий, но я рискнул. Детей мне надо было из деревни забирать, хатенку хоть какую-то прикупить. А Агафья оказалась замечательным человеком. Квартирку помогла приобрести, сначала в долг денег дала, да я уже почти рассчитался. Я и сына – Ромку – сюда перетянул, пусть нормальную копейку поимеет, а то ведь сейчас, чтобы хорошо жить, обязательно в криминале нужно состоять. А здесь хорошо, все по-правильному. Наша семья Агафье по гроб жизни обязана. Я и сам никому Агафью в обиду не дам, и Ромка кому хочешь за нее башку открутит. И Рената опять же выручит, ежли что, даже жена – и та старушку только добрым словом поминает. Вот еще дочку выучу и к нам, в клуб, специалистом пристрою – с Агафьей уже и договоренность есть. Девка стоматологический заканчивает, и Агафья вместе с ней здесь кабинет откроет и зубы ковырять будут. Вот и снова денежка. Так что ежли ты намекаешь, что это кто из нашей семьи здесь воду мутит, то совсем зря. Нам никак нельзя с Агафьей ссориться, планы у нас большие.