Жажда смерти - Кирилл Шелестов

— Никого я не брюхатил! — взвился Пахом Пахомыч. — У меня и так дел полно.

— Это Гозданкер! — сказал я вслух. Все посмотрели на меня с удивлением.

— Это рука Гозданкера, — повторил я уверенно. — «Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Так, кажется, в народной частушке пелось?

— Окстись, Андрей, — ахнул Храповицкий. — Кому нужен этот дуремар? — он кивнул в сторону Пахом Пахомыча. — Гозданкер прислал бы полицию к нам! Зачем ему время терять на такие боковые варианты?

— Они и придут к нам, — возразил я упрямо. — Это только начало.

— Да брось, не выдумывай! — отмахнулся Виктор. — С такой ерунды не начинают.

— Нас же предупреждали, что весной Гозданкер нырял в Москву, — напомнил я. — В «Русской нефти» крутился. Пытался через них на налоговую выйти.

— А потом с «Русской нефтью» встречался Лисецкий и дал им отбой, — поморщился Храповицкий, недовольный моим упорством. — Да когда это вообще было! Ты еще вспомни, как Зимний дворец брали! С тех пор все тысячу раз переменилось. Лихачев-то поумнее Пахомыча будет. Кто его назначал? Губернатор. И переназначать будет тоже губернатор. А губернатор — это кто? Это мы! Мы же не сами по себе работаем. Лихачеву на нас лезть — все равно что против ветра плевать. Гозданкер нас ненавидит, согласен. Но он сейчас затаился. Будет выжидать удобного случая. Губернаторских выборов, например. Чего-то в этом роде. В открытую он сегодня не попрет. Не в том он ныне положении. Да и с Лихачевым мы вроде до сих пор ладили. Нет, тут какое-то недоразумение. Сырцов негромко кашлянул.

— Я согласен с Андреем, — вдруг заявил он каким-то неестественно тонким голосом. И повторил уже громче: — Это неспроста. Я сейчас немного со стороны всю картину вижу, поскольку в другом месте сижу. И чувствую, как вокруг нас напряжение нарастает. Может быть, вам это незаметно. А я-то с разными людьми общаюсь. Все только и говорят, что о нас. Свалим мы Покрышкина или нет? Что нам подстроит Гозданкер? Что с нами сделают, если Лисецкий на выборах провалится?

Он выглядел очень встревоженным.

— Вот ты ерунды наслушался! — фыркнул Виктор. — Чувствуется, делать тебе в мэрии нечего! К чему эта паника?

Сырцов смутился.

— Я не паникую, — начал оправдываться он. — Просто дополнительные меры никогда не помешают.

— О чем ты говоришь, какие меры? — принялся снисходительно уговаривать его Храповицкий. — У одного из наших директоров, не самого важного, идет проверка. Обычная история. В глазах налоговых служб он просто мелкий коммерсант. Что мне, к губернатору бежать по этому поводу? В Москву лететь? В президентскую администрацию? Разве что утопить Пахом Пахомыча в канализации? — он подмигнул нам. — А что? Хороший план. Концы в воду.

— Так всегда, — мрачно пробубнил Пахом Пахомыч. — Я за вас горой стою, а вы в ответ палец о палец не хотите ударить. Конечно, — прибавил он с горечью. — Если я вам всего лишь мелкий коммерсант...

— Да ладно, — перебил его Храповицкий. — Не переживай. Коммерсант все-таки лучше обезьяны. Что-нибудь придумаем. Завтра поговорю с генералом.

— Может быть, мне с ним повидаться? — предложил я. — Мы с ним когда-то неплохо ладили.

Несколько лет назад, когда Лихачев, уйдя из КГБ, возглавил налоговую полицию, он остро нуждался в информации и поддержке прессы. За этим он обратился ко мне, ведь я тогда был независимым издателем двух дерзких и популярных газет. Причем генерал приехал ко мне сам. Тронутый таким проявлением демократизма, я обещал ему помочь, и одно время мы довольно часто встречались, обмениваясь сплетнями.

С началом моей работы у Храповицкого наши чаепития сошли на нет, но мы виделись на официальных мероприятиях и общались как старинные приятели, у которых есть общий секрет. Так было вплоть до последних событий.

— Да не надо, — отмахнулся Храповицкий. — Я сам все решу.

На этом мы и расстались.

Но на следующий день переговорить с генералом Лихачевым Храповицкому не удалось — по причине того, что следующий день был воскресенье, и тревожить генерала по таким пустякам представлялось неудобным. А в понедельник шеф вновь улетел в Москву с губернатором. И налоговые проверки у Пахом Пахомыча продолжились.

Ефим Гозданкер, между прочим, отнюдь не собирался дожидаться удобного случая. Он упорно трудился над его созданием. И в Москве бывал не реже Лисецкого и Храповицкого. Правда, ездил он все чаще поездом. Чтобы случайно не столкнуться со своими врагами в самолете. Да и билеты поездом туда и обратно выходили долларов на сто дешевле. Гозданкер не считал себя прижимистым человеком. Но швыряться деньгами не любил.

Еще в начале весны им была достигнута договоренность с главой областной налоговой полиции генерал-лейтенантом Лихачевым о том, что последний постарается доставить Храповицкому пару неприятных минут. Которые, при удачном стечении обстоятельств, могли перерасти в несколько отвратительных месяцев. О заключении кого-то под стражу речь поначалу не шла, но штрафы, проверки и суды включались в стоимость. Гозданкер отдал аванс, и все лето люди Лихачева собирали информацию о разнообразной деятельности Храповицкого и его компаний.

Однако, когда настала пора решительных действий, Лихачев вдруг дрогнул. Ссылаясь на то, что за Храповицким стоит сам губернатор и послушная Лисецкому областная прокуратура, он отказывался производить полномасштабный разгром, предлагая заменить его разовыми акциями против отдельных вражеских фирм. Что совершенно не устраивало Гозданкера, жаждавшего, как любил он мысленно повторять, «тотального уничтожения» противника.

Для такого залпа Лихачеву требовалась команда из Москвы. И не просто команда, а недвусмысленный приказ атаковать, с гарантиями прикрыть его, Лихачева, если события будут развиваться по неблагоприятному для него сценарию. Самостоятельно выходить с инициативой к руководству он не желал, полагая, что это послужит явным доказательством полученного им коммерческого заказа.

Гозданкер же в высших эшелонах налоговой полиции никого не знал, вопреки им самим распускаемым слухам. Зато он был хорошо знаком с руководством «Русской нефти». А руководство «Русской нефти», в свою очередь, находилось в прекрасных отношениях с начальством налоговой полиции. Ибо нельзя же качать русскую нефть на Запад и не работать рука об руку с налоговыми органами.

С «Русской нефтью» Гозданкера в свое время познакомил Лисецкий. Он сотрудничал с москвичами по обычной схеме: давал им налоговые льготы в области и получал за это откаты. Года три назад Лисецкий сумел навязать «Русской нефти» пятнадцать процентов акций «Потенциала» и представил Гозданкера в качестве управляющего банком.

Работой провинциального банка столичные акционеры не очень интересовались, однако Гозданкер, всегда рассчитывавший на несколько ходов вперед, постарался продолжить и укрепить ни к чему не обязывающее знакомство. Он регулярно наезжал в «Русскую нефть», поздравлял владельцев с днями рождения и праздниками, возил небольшие, приличествующие случаю подарки.