Кочегарка - Бентли Литтл

– Это то же, что я уже слышала, – сказала мисс Финч, и, хотя она не была так напугана, как он, страх в ее голосе все-таки присутствовал.

Они так и не замедлили свой бег, пока не добрались до домов и улицы. Скайлар хотел рассказать мисс Финч о лице в окне спальни, хотел, чтобы она знала, что то, что скрывалось в лесу возле этих могил, добралось до них с мамой после того, как они прошли мимо него в первый раз. Но она быстро двигалась по тротуару в сторону «Булочек с ветчиной», и Скайлар был уверен, что ей не хочется говорить на эту тему. Эта его мысль подтвердилась, когда она произнесла с наигранным весельем:

– Жарковато сегодня. Готова поспорить, что от колы ты не откажешься.

– Не откажусь, – согласился Скайлар. Но думал он совсем не о жаркой погоде и не о прохладительных напитках. Все его мысли занимало это странное бормотание, и его кожа при этом покрывалась мурашками.

МАТЬ ДОЧЬ.

Вдруг мальчик опять вспомнил об ужасной физиономии, которую видел с мамой.

Интересно, что они увидят в окне сегодня, подумал он.

Барстоу, штат Калифорния

– А я говорю тебе, что никаких поездов не угоняли. И на путях сейчас нет ни одного несанкционированного локомотива, и не было в течение последней недели.

– А я видел его в Колорадо, сразу же после Гранд-Джанкшн[40]. Если б я не перешел на запасной путь, то бы сейчас был мертвым, а тебе, вместе с компанией, пришлось бы выплачивать колоссальные деньги.

– Я это уже слышал. И читал твой отчет.

– И что?

– Что «и что»? – Холман почесал лысеющую голову. – Послушай, Том, я не знаю, что там произошло. Может быть, ты просто устал. Может быть, тебе это приснилось… может быть, это была какая-то оптическая иллюзия. Одно я знаю точно – на путях ты столкнулся с каким-то нестандартным локомотивом.

– Или с поездом-призраком.

– Ты сейчас говоришь как полный придурок.

– Я видел его, Пит. С большого расстояния, за изгибом пути. И это не было мимолетным видением или смутным образом. Это был черный паровоз. Я видел, как он летит мне навстречу, и мне пришлось сбросить скорость, переходя на запасной путь. Когда он приблизился, то его прожектор чуть меня не ослепил. Я видел это!

«Ну конечно, видел», – хотел ответить ему Холман, но промолчал. Он выглянул в окно. В пустынном небе облака выглядели как стадо крохотных динозавров, перепрыгивающих через плетеную изгородь, чтобы напасть на таксу-переростка.

Иногда с машинистами такие вещи случаются. Холман только не знал, связано ли это с общей неустроенностью, или одиночеством в пути, или с тем фактом, что им час за часом и день за днем приходится жить в этом бесконечно повторяющемся ритме. Но, независимо от причины, машинисты гораздо чаще, чем простые люди на улице, страдали от ипохондрии, паранойи и теории заговоров.

По крайней мере, так говорил ему его опыт.

А Том Миллер был классическим образцом машиниста.

Разочарованный и злой Том вышел из офиса, а Холман вздохнул, развернул кресло и опять посмотрел на небо. Черт, он сам становится каким-то дерганым. Холман работал в офисе грузового депо уже больше трех лет и проводил гораздо больше времени, наблюдая за облаками, чем за поездами. Облака нравились ему своим разнообразием и зыбкой изменчивостью. Именно за этой изменчивостью он и любил наблюдать. Стадо небольших тираннозавров, которое они видел несколько минут назад, успело превратиться в змею, состоящую из отдельных сегментов, а такса-переросток теперь больше походила на тонущий «Титаник».

С поездами такого никогда не происходило. Товарные вагоны всегда оставались товарными вагонами, платформы – платформами, и только изредка, как в детстве, монотонность нарушалась каким-нибудь древним тормозным вагоном.

– Вот! – закричал Том из приемной. – Вот! Я же говорил тебе, сукин ты сын! Говорил!

Холман вышел, чтобы понять, в чем дело, и увидел машиниста, сидящего перед компьютером, который был подключен к одной из любительских сетей. Создавшие ее фанатики использовали веб-камеры для записи информации с различных секций пути, для того чтобы запечатлеть проход пассажирских и товарных поездов в соответствии с расписанием.

Но на этот раз камеры запечатлели кое-что еще.

В шоке Холман смотрел на экран.

Это действительно был черный паровоз, но он не был похож ни на один паровоз, который приходилось видеть Холману. Он летел по пути, который надпись в углу экрана идентифицировала как «центральный Восточного Колорадо», мимо поезда на запасном пути, который вполне мог быть поездом Тома или кого-то еще. Странным было следующее: на паровозе не было никаких опознавательных знаков, никаких запоминающихся деталей, и даже дизайн его было невозможно определить. Скорее это походило на детский рисунок, который внезапно стал трехмерным и превратился в настоящий паровоз. В нем было то же самое примитивное соответствие реальности.

Вот только…

Вот только было в нем что-то враждебное. От него исходила ярость. Паровоз выглядел зловещим в своей непроницаемой черной окраске, и то, как он летел мимо почти остановившегося товарняка на запасном пути, та скорость, с которой он передвигался, и количество дыма, которое в тот момент вылетало из его трубы, говорили о его невероятной злобе. Холман не сомневался, что если бы ему на пути подвернулся бы другой поезд, то паровоз просто снес бы его и проследовал дальше, совершенно невредимый.

Том нажал на компьютере кнопку, и проезд поезда повторился.

– Я же говорил тебе!

– Что это? – Холман понял, что произнес эти слова вслух, когда все присутствующие нестройно ответили «я не в курсе», «кто его знает» и «никогда не видел ничего подобного».

Том назвал его поездом-призраком. Теперь Холман понял, что он совсем не шутил. Еще его отец рассказывал ему эти сказки о поездах-призраках, которые были точными копиями историй о Летучем Голландце, перенесенными на железнодорожные рельсы, – «липа», которую придумывали измученные проводники и передавали друг другу усталые машинисты на ночных рейсах. Ни он, ни один из его знакомых не верили в их существование, но сейчас ему пришла в голову поговорка, что в каждой легенде есть доля правды.

Холман смотрел, как черный паровоз пролетает мимо веб-камеры.

А может быть, даже больше чем доля…

– И что ты теперь скажешь? – В голосе Тома слышались триумфальные нотки.

– Я тебе верю, – просто сказал Холман.

Казалось, такого Том не ожидал услышать.

– И… и что ты по этому поводу думаешь?

– У меня нет никаких идей. Но паровоз не зарегистрирован ни одним из наших датчиков, и на сетке его не видно.