Магия смелых фантазий - Лиз Филдинг

— Он был уже женат. Остепенился. — Отец подошел к дверям террасы и посмотрел на залив. — Я видел, как ты писала одно прошение за другим в поисках работы. Получая отказы, ты гасла на глазах.

До Энди начал доходить смысл его слов.

— Хочешь сказать, что сам попросил Клива дать мне работу? — Все оказалось хуже, чем она предполагала: у Клива не было вакансии, и первые несколько месяцев ей не давали заданий… — Ты не просил, а заплатил ему…

Не дожидаясь ответа, она сорвала с головы венок и вышла на террасу. Ей надо было в одиночестве пережить то, что она узнала. В саду собралось много народа: все головы повернулись к ней. Энди скинула туфли и, подобрав подол, бросилась вниз к морю. Краем глаза она заметила импульсивное движение Имми последовать за ней и руку Портии, удержавшую сестру.

Энди остановилась у кромки воды: только драгоценное платье Софии удержало ее от того, чтобы броситься в море и смыть позор. Вся жизнь показалась ей клубком лжи: двое мужчин, которым она абсолютно доверяла, устроили заговор против нее.

Услышав хруст песка под ногами Клива, она не обернулась — боялась расплакаться. Разбитое сердце — достаточная причина, чтобы утонуть в слезах, но она не позволит себе проявить слабость перед обманувшим ее мужчиной. Она взрослая женщина и перенесет свой позор с достоинством. Она отправит домой всех людей, любящих ее и пришедших на ее свадьбу, забудет фантазии о счастливой жизни. Не более чем фантазии. Даже когда она убеждала себя, что выходит замуж ради того, чтобы у ребенка был отец, а у нее — семья, что она делает это ради Клива, она обманывала себя. Она по-прежнему была восемнадцатилетней девушкой, по уши влюбленной в красавца-пилота.

Ей надо всего лишь несколько минут, чтобы взять себя в руки, но время ушло.

— Боюсь, дело хуже, чем последние сомнения перед свадьбой, — сказал Клив, поравнявшись с ней, но не делая попытки дотронуться. — Давай поговорим.

— Поговорим? — переспросила она с глубоким сарказмом. — Наконец ты выбрал время?

— Подозреваю, отец что-то сказал тебе.

— Не смей обвинять отца! — крикнула она в отчаянии и повернулась к нему.

Это была ошибка. За те дни, что они провели вместе, он расслабился, тусклый взгляд обрел живость, глаза снова стали синими, как небо и море. Разум требовал, чтобы она презирала его, но тело помнило прикосновения, близость, искренность. Она действительно была с ним откровенна, а вот он…

— Обычный разговор отца с дочерью. — Энди проглотила комок в горле. — Как в кино, когда он готовится отдать дочь человеку, казавшемуся сначала недостаточно хорошим для нее, но потом проявившим себя героем. — Она подавила всхлип. — Вот только ты не герой.

— Миранда…

— Почему ты зовешь меня Мирандой? Никто больше этого не делает.

— Когда я впервые увидел тебя, ты протянула руку и сказала: «Я — Миранда Марлоу. Сегодня мне восемнадцать, и я пилот».

Слезы все-таки навернулись на глаза. Этот момент навсегда отпечатался в ее памяти.

— Ты пожал руку, поцеловал меня в щеку и сказал: «Поздравляю. Ты отлично приземлилась. Когда получишь лицензию на полеты, приходи. Я возьму тебя на работу».

Их глаза встретились. Оба думали о полетах, но не на самолете…

— Если бы кто-нибудь сказал, что я полюблю с первого взгляда, я бы счел его сумасшедшим, но для меня все изменилось в один день.

— Однако отец сделал предложение, от которого ты не мог отказаться. Я или самолет.

Клив не отрицал.

— Он заботился о тебе, Миранда. Надеюсь быть таким же хорошим отцом для нашей дочери…

— А если родится мальчик? — резко оборвала она. — Научишь искать во всем выгоду?

— Мальчика назовем Джорж, а имя Дейзи оставим для будущей дочери.

— Будущей? Ты солгал мне, Клив!

— Солгал?

— Ты взял меня на работу, сделав вид, что помнил обещание, хотя напрочь забыл о нем. — Она не дала ему возразить. — Почему ты не сказал мне, Клив? Я могла понять и ждала бы тебя.

Слово «ждала» повисло в воздухе. В этот момент он протянул ей руку, и Энди машинально взяла ее.

— Я не сказал потому, что так потребовал твой отец. Он знал, что ты не примешь отказа.

— Это так.

— Осторожно, не намочи прекрасное платье, — предостерег он, когда волна почти коснулась ее ног.

— Бабушка сказала, что король Лудано влюбился в Софию, когда увидел ее в этом платье.

— Неудивительно. Если бы я не полюбил тебя шесть лет восемь месяцев и пятнадцать дней назад, то влюбился бы сейчас.

— Не надо… — Она отшатнулась. — Будь честен. Мы оба знаем, что ты дал мне работу потому, что отец заплатил тебе.

— Он предложил деньги, но я не взял. Не веришь мне, спроси Люси. Она покажет тебе бухгалтерию.

— Но… — запнулась Энди, — для меня не было заказов, Клив, а ты не мог позволить лишнего человека в тех условиях.

— Я не забыл свое обещание и готов был платить тебе из своего кармана.

— Безумное решение. Как ты объяснил Рейчел?

— Сказал правду. Твой отец выручил меня, и я был обязан ему.

— Она согласилась?

— Ей хватило ума не спорить.

— Вот почему ты купил у него новый самолет. Чтобы поддержать его.

— Не только поэтому. Он действительно поверил мне, а потом, против своего желания, но ради любви к тебе, помог осуществить мечту — обрести крылья.

— О, черт! — Слезы потекли ручьем.

Достав белоснежный платок, Клив повернул к себе ее лицо и вытер мокрые щеки.

— Я скажу тебе сейчас правду, и только правду. Ты спрашивала, почему я женился на Рейчел.

— Нет… — Она вырвалась и попыталась уйти, но Клив перегородил ей дорогу.

— Послушай, твой отец был прав насчет меня. Я воспринимал жизнь как игру. Это касалось не только женщин, но и бизнеса. Тогда я встретил тебя.

— И что? Хочешь сказать, переменился за одну ночь?

— Можно и так сказать. Ты была другой, Миранда. Такую девушку мужчина знакомит с матерью и надеется, что они понравятся друг другу, потому что это очень важно. Я знал, сколько усилий приложил твой отец, чтобы спасти «Марлоу авиэйшен», и хотел стать таким, как он. Вызывать уважение.

Клив снова взял ее за руку.

— Я принял решение: никаких гулянок и женщин. Для меня существовала только ты.

— Но тут лопнул банк.

— Без «Голдфинч» у меня не было ничего, что я мог предложить тебе, Миранда. Я сам остался бы без работы.

— Знаю. Тяжелым трудом ты спас компанию, когда другие разорились.