Нежданно-негаданно... - Игорь Семенов

головой их вечный троечник, непонятно зачем вообще пошедший в старшие классы, Никита Федоренко.

После школы он, как помнил Михаил, так никуда поступить и не сможет и отправится на службу в Советскую армию, а по возвращению оттуда пойдет на завод и станет работать слесарем-сборщиком, став в этом деле весьма неплохим специалистом. Женится на Таньке, которая будет работать в парикмахерской, нарожают троих детей. А в начале 90-х он лишится работы, начнет выпивать, поначалу станет жить случайными заработками, а в конечном итоге станет таксистом. Пару раз Михаил даже видел его стоящим недалеко от городского вокзала… А Танька так всю жизнь и будет работать в парикмахерской. Старшая их дочь станет проституткой — и мать проклянет ее, велев никогда больше не появляться на пороге их дома, сын после школы пойдет на стройку, а младшая дочь к моменту «переноса» Михаила в другую реальность будет студенткой — на повара учиться будет.

— И помним, что впереди у нас самая важная четверть! — продолжала тем временем историчка. — Скоро вам всем сдавать выпускные экзамены, а потому сразу после каникул начнем усиленно к ним готовиться. По каждому предмету у вас будут консультации, по два часа в день — и только попробуйте их прогуливать! Спрашивать буду как за уроки. Со временем консультаций определимся позже, исходя из расписания второй смены. Кроме того, у нас весна — так что опять будут и комсомольские поручения. Так что прошу уделить и этому особое внимание!

— Понимаем, Ирина Анатольевна, — кивнула в знак согласия Анька.

— Ну вот и хорошо, — кивнула историчка. — Надеюсь, меня все услышали. Особенно товарищи троечники! А теперь классный час закончен. Комсомольцы остаются на собрание, а все остальные могут идти по домам…

О комсомольских собраниях, особенно о школьных, в памяти у Михаила осталось очень немногое… И, в основном, это было по категории «дурацких» случаев — вроде того, как его как раз в десятом классе попросили о том, чтобы договорился с батей и им с завода металлолома привезли. На заводе его, дескать, дофига — а мы тогда точно победителями будем! Или собрание на счет драки Лехи Рогова с одним пацаном из девятого на перемене. Тоже, мать его, «комсомольцем» был! А то негоже ведь если кто-то в классе не будет в комсомоле состоять! Так что даже за откровенные косяки зачастую отделывались выговором с занесением в учетную карточку, а уж чтобы кого-то выперли… Слышал он, конечно, про такие случаи, но в школьные годы это было большой редкостью. А вот уже в более взрослом возрасте такое бывало гораздо чаще. Даже у Михаила были на памяти такие случаи… Впрочем, он честно «отсидел» в комсомоле до 28 лет, до самого предельного возраста. Почему «отсидел»? А потому, что, как и большинство других комсомольцев, тупо отсиживал собрания пока докладчики что-то невнятно бубнили на счет международной обстановки, неизбежности победы коммунизма, борьбы всяких негров против угнетателей, «самом передовом строе» и много чем другом. Высказывали лозунги, в которые зачастую давно не верили и сами докладчики, призывали бороться за дело Ленина… Обычная «обязаловка», отказаться от которой мешало лишь то, что выход из комсомола всегда становился поводом для общественного осуждения — на таких начинали коситься не только коллеги по работе, но зачастую даже и самые близкие люди, друзья и родственники.

А вот вступать в партию в прошлой жизни Михаил так и не стал — хоть начальник их КБ его и настойчиво уговаривал. Но нет уж! И дальше ходить на собрания, где большинство откровенно дремали, отвлекаясь лишь на поднятие рук при голосовании, или и вовсе читали книжки. И ведь все эти комсорги, парторги прекрасно понимали, что людям все эти выступления, вся та «вода», что выливают на них, откровенно неинтересны! Что люди просто «отсиживают» собрания, в лучшем случае забывая все сказанное сразу после выхода с него. Однако в большинстве своем не делали ничего для того, чтобы изменить это! Вот и договорились до того, что многие люди стали куда охотнее стали слушать не собственных партсекретарей и членов советского правительства, а западную пропаганду. Зачастую в разы более лживую и лицемерную, но преподнесенную в совсем иной форме, без всем надоевших занудства и обязаловщины…

Впрочем, вспоминались Михаилу и рассказы бати про партсобрания в сталинское время — когда, вроде как, ничего такого еще не было. Обсуждали, спорили — порой даже вплоть до откровенной ругани! Когда люди искренне верили в то, что говорили, а потому не было и занудного бубнежа по бумажке… Что ж, оставалось сравнить, что будет здесь.

К некоторому удивлению Михаила, комсоргом в этом мире у них оказалась не Анька, а, неожиданно, Витька. Нифига себе! Это, выходит, один из его ближайших товарищей, кто частенько присоединялся к ним по пути в школу или обратно, такой же «пролетарский», комсорг?

Долго болтать Витька, ожидаемо, не стал — не было у него такой привычки. Все комсомольцы были на месте, никто собрание не пропускал. Так что после короткого вступительного слова о том, что их, как продолжателей дела Ленина-Сталина, задача состоит в том, чтобы всячески помогать партии и советскому правительству в строительстве коммунизма, он переступил непосредственно к делу. И в первую очередь утвердили повестку дня и регламент. Вопросов сегодня предстояло обсудить ровно два. Подготовку к будущим экзаменам и мероприятия в честь дня рождения товарища Ленина. После чего и начались обсуждения.

На счет первого вопроса, конечно, упомянули в первую очередь про предстоящие выпускные экзамены — а потому, дескать, их первоочередная задача — сдать их достойно, не опозорив звания советского комсомольца. Все же ведь знают, что говорил про учебу еще товарищ Ленин? А, значит, надо подумать, что и как надо для этого сделать!

— Товарищи! — первой захотела высказаться Катька Волкова. — Я тут вот над чем подумала. Мы ведь экзамены скоро сдаем, аттестат зрелости получаем. А у нас в классе по-прежнему полно отстающих ребят. Я считаю, что мы должны помочь им!

— Интересно, как? — спросил на это Васька. — У каждого своя голова на плечах…

— Так я и не прошу тебе свою голову кому-то приставлять! — фыркнула Катька. — Тем более, толку-то с твоей головы? Но помочь товарищам мы ведь можем?

Внезапно Михаил вспомнил, что ведь почти то же самое было и в его мире! В то же самое время, на том же самом собрании по итогам четверти.

— Правильно! — поддержала ее Вика. — Надо продумать, как мы можем помочь товарищам!

— Я тоже согласен с Катей, — присоединился к ним Леха. — Надо нам,