Собиратель Сухоруков - Василий Кленин

змеевик соорудить из имеющихся ресурсов. К тому же, я заметил, что народы здесь не особо пьющие и даже осуждающие пьянство. Прогореть можно! Одеяла — ну, а что с ними делать по такой жаре? Да и шерсти у меня нет. Зеркала — опять же, понятия не имею, как их сделать. Бусы…».

Моя левая рука, ушедшая в очередной вальяжный жест отрицания, застыла на месте. Я три глубоких вдоха пялился на стену своей спальни, а потом потрясенно выдохнул:

— Твою ж мать… Стекло!

Глава 12

Прогрессорство — это так просто!

— Сова, открывай! Медведь пришел!

Только редкие стражи — единственные, кто не спал в Аграбе в этот предрассветный час — с недоумением смотрели, как владыка, ни свет, ни заря, долбится в хлипкие воротца КБ и орет на непонятном.

Весь мир блаженно дрых, а я не мог. Мне кажется, я за всю ночь глаз не сомкнул — так взволновала меня идея стекла. Вот он — уникальный товар! Который можно использовать по всякому. И я точно знал, что стекло делают из песка. А уж этого сырья всюду завались! Правда, знал я только это (ну, еще по телевизору видел, как стеклодувы дули в специальные трубки и выдували бутылки). Но детали после!

Заспанный и перепуганный Луч Света, наконец, открыл двери. Он даже не успел спросить «что случилось?», как я ворвался на подворье моих «инженерных гениев» и огорошил его вопросом:

— Что будет, если нагреть песок?

— Ну… Горячий песок, — пожал плечами Циль Наукаль.

— А если сильно-сильно нагреть? Он во что-нибудь превратится?

Четланин непонимающе смотрел на меня. Значит, я был прав: местные не знают этого секрета.

— Буди свою команду! Бросайте все дела — у нас новая задача.

Когда троица собралась, я поведал им о великой тайне: раскаленный песок должен превратиться в жижу, которая потом застывает и превращается в блестящий камень. И этому камню при желании можно придать любую форму.

— И мы должны выяснить, как это делается.

А дальше начался ад. Я просто не представлял, с какими столкнусь трудностями. Если б знал — может быть, и не брался за это дело. Первый день был посвящен сбору сырья. Я забрал у Ннаки несколько проданных, и мы отправились за песком. Циль Наукаль спросил у меня, какой именно нужен песок, и я не нашел, что ему ответить. Поэтому каждый член КБ с подопечными пошел за «своим» песком: на галечный берег Великой; к низовью ручья, где накапливался белый чистый песочек; к месторождению глины, где тоже был свой бурый песок. Через несколько часов принесли каждого по паре мешков.

— Надо просеять, чтобы чистый продукт был, — дал я простой приказ, который тут же озадачил моих «инженеров».

Начали изобретать сито: взяли куски ткани, выдернули каждую вторую ниточку, собрали рамы, натянули. Солнце уже начало валиться к закату, а до экспериментов было чуть ближе, чем до моей однушки на улице Колычева. Начали просеивать: у шестерых человек на это ушла еще пара часов, и я понял, что сегодня мы до печи не доберемся.

— Найдите небольшие горшочки для плавки, продолжим завтра с утра.

А с утра у нас ничего не вышло, так как большие печи остывали со свежей партией кирпичей. Я отправил мастеров делать новые запасы песка, а сам вернулся к повседневным делам. Но в голове было только это долбанное стекло! Едва дождавшись следующего отжига, мы напихали в три горшка разные сорта песка и пошли к печам. Кирпичи лежали в закрытой верхней камере, мы же положили наши заготовки в нижнюю часть, к дровам.

Жарило прилично, мне казалось, что я расплавлюсь сам, но через час в горшках по-прежнему лежал песок. Очень горячий песок.

— Еще подождем! — твердо сказал я.

Но еще через час (и еще через час) ситуация в импровизированных тиглях не изменилась.

— Надо отдельную печь, — покачал головой Луч Света. — Здесь слишком большое пространство, а нам нужна маленькая камера, чтобы жар не расходился.

Я стал выпытывать, какую он хочет печь. «Главный конструктор» предложил реквизировать кухонную печь — эдакий глиняный купол с дыркой сбоку. И тут я вспомнил детство: бабушкин дом в деревне, завывание ветра в печной трубе.

— Нужна печь с трубой! Чтобы тяга была.

Печных труб четлане не знали, ибо готовили в печах, стоящих на улице. Трубы им просто не были нужны. Я, как смог, объяснил устройство, сказал, что, чем длиннее труба, тем сильнее втягивается воздух, тем жарче горит. «Инженеры» кивнули. Я тут же реквизировал полсотни кирпичей из свежей партии, вызвав бурю негодования у всех строителей Аграбы. Печь мы решили возвести прямо во дворе КБ. Остаток дня команда Луча копала глину, готовила раствор, а уже следующим утром начала возводить печь. Под моим бдительным надзором. Не мудрствуя лукаво, построили сужающуюся колонну высотой мне до бровей. Теперь оставалось ждать, пока печь просохнет.

Еще через три дня Циль Наукаль позвал меня на испытания.

— Печь протопили, вроде бы готова к работе. С трубой дрова, конечно, прогорают моментально! — добавил он.

Когда я пришел, помощники Луча уже устроили в печи настоящее пекло. При мне сунули заветные горшочки внутрь — и мы стали ждать, периодически подкладывая дрова.

— Есть еще один способ сделать пожарче, — обратился ко мне старший КБшник и достал заготовленные полые тростинки.

— Что это?

— Такими трубками пользуются в Жарких Землях, — пояснил Циль Наукаль и кивнул помощникам.

Те взяли «инструменты» и встали по бокам от печи. Нижние концы трубок, которые были обмазаны глиной, парни засунули в самую печь, к противоположным концам прильнули губами и принялись дуть. От каждого их выдоха черное нутро печи становилось красным, а из трубы вылетал сноп искр. Я смотрел на них, и меня озарило:

— Ну, конечно! Нам нужны меха!

— Что?

Я снова начал чертить (прямо на земле) очередную вундервафлю, воспоминание о которой всплыло в моей голове. Ведь сколько раз видел в кино (и не только): у каждой кузницы рядом с горном были огромные меха, которые загоняли потоки воздуха для увеличения температуры.

«Инженеры» засыпали меня вопросами о том, как меха устроены, как работают. Я объяснял, как мог.

— Ну, вот сжали мы мех, выпустил он ветер в печь, — чесал голову Циль Наукаль. — А как обратно в него воздух попадет?

— Ну вот тут будут ручки, — объяснял я. — Сжимаешь их — воздух выходит, разжимаешь — входит.

— Это я понимаю. А как он входит? Через это же отверстие? Из печи?

— Нет, — озадачился я. — Так он входить не должен.