Каменная княжна - Тальяна Орлова

– Айса, хватит тебе спать на гостевом месте. Кажется, моя кровать достаточно широкая, чтобы мы оба поместились.

– Ты это к чему? – я нахмурилась, хотя примерно такой разговор предполагала заранее – после того, что он устроил перед Элвином.

– К тому же, к чему и ты, – Майер показал, что хорошо понимает мои эмоции. – Еще и обниму тебя. Так, глядишь, оба и привыкнем. Заодно и Эл начнет привыкать – он точно на тебе запах моих объятий не пропустит.

От нервозности есть два пути спасения: кричать или смеяться. Я выбрала второй, поскольку именно этот дракон моих истерик точно не заслужил:

– Только обнимешь? – Я смешливо прищурилась.

– Пока да. – Он неспешно расстегивал плотный пиджак, чтобы снять. – Через десятилетие-другое подумаем об этом еще раз. Идет?

– Идет, – согласилась я.

Приняла недолгую ванну, которая была мне нужнее для очищения мыслей, чем тела. Слегка подсушила волосы и вернулась в спальню. Майер еще не спал и разглядывал потолок – видимо, пребывал в том же состоянии, когда в голове все мешается, перемешивается, но никаких четких результатов не выводится. Я легла сбоку и нагло уложила голову ему на плечо – раз обещал, так пусть обнимает. Майер лишь согнул немного руку в локте, чтобы было удобнее, но позу не изменил.

А я же думала, насколько абсурдно устроены люди. Вот я – в одной ночной сорочке. Вот рядом со мной – прекрасный, идеально сложенный мужчина с голым торсом и в одних спальных хлопковых штанах. Но во мне нет ни смущения, ни лишних эмоций. Точно так же я могла бы улечься рядом с братом, если бы хотела его утешить или если бы искала утешения. Но стоит представить, что под моей головой плечо Элвина, а до его обнаженной груди можно прикоснуться кончиками пальцев, так все лицо начинает гореть, а нутро – мучить невыносимой безысходностью. Я напомнила себе, что это всего лишь Майер, а проще всего об этом не забывать, когда говоришь:

– Майер, думаешь, Эл почует твой запах?

– Наверняка, – ответил он после короткой паузы. – Сначала возненавидит меня, потом – тебя и свои эмоции к тебе. Но рано или поздно примет эти правила как незыблемые установки и начнет думать дальше нашего с тобой вопроса. Сегодня я понял, насколько сильно ему это нужно – подножка, стена перед тобой. Я не смел бы называться его лучшим другом, если бы остался в стороне.

Я тоже немного помолчала, находя сравнение:

– Понимаю. Это как лекарь, который делает больно, чтобы спасти. И знаю, что потом Элвин простит – и тебя, и меня, но самое главное – себя. Но меня приводит в ступор твоя уверенность. Почему же он не ощущал на Хинанде твой запах? И только не начинай снова сочинять, что ты с ней был только единожды. Или это из-за того, что у нее всегда были и будут любовники, и Элвин просто не обращал именно на этот аспект внимания?

Майер свободной рукой потер лоб, как если бы у него разболелась голова.

– Именно это я и пытался тебе объяснить уже давно. Он не замечал, потому что никогда не был на ней так зациклен. Элвин полюбил лучшую из женщин – и в этом был прав. С точки зрения какого-нибудь демона. И он до конца не понимал, что Хинанда никогда не была той, которая разрежет изнутри ревностью даже драконье нутро. Или той, ради которой можно принять боевую форму и вернуться обратно. Он ее любил… да и до сих пор любит, вот только в этой любви нет самой сути, когда единственная становится всем миром, а весь мир измеряется ее существованием.

– А ты любишь ее иначе? – спросила осторожно.

– Не знаю… – мой собеседник, похоже, не врал и сам не был в том уверен. – По крайней мере, я всегда точно знаю, с кем она провела ночь, кому набила морду или с кем танцевала на балу. Я никогда не хотел этого знать, но подобное происходит само, без моего участия. Сколько там тебе отведено до глубокой старости? Лет шестьдесят? Тогда дождись меня – я уже двадцать лет, как начал медленно умирать. Если повезет, то тебя и догоню.

Я не выдержала и погладила ладонью по груди, а потом обняла за живот, чуть притянув к себе.

– Не представляю, что ты чувствуешь, – сказала честно. – И сейчас даже рада, что я всего лишь человек – у нас эмоции проще и скоротечнее. Но если Эл полюбил меня так, как ты Хинанду, то ему тоже будет всегда так же больно? Тогда какой смысл в этой беготне? Мы втроем будем страдать, а выиграет только Хинанда – она получит хотя бы половину чувств Элвина.

– Нет-нет, – Майер приподнял голову, глянул на меня и вновь откинулся. – Ты не поняла. Влюбленность или страсть – это только начало любви. Любовь дракона связана с полным порядком в душе, а это означает, что она раскрывается до конца только во взаимности. Пока у вас с ним ничего не случилось, то у Эла еще есть шанс – или по-настоящему полюбить свою невесту или найти свою единственную.

Я же в рассуждениях пошла дальше, хотя было немного стыдно обсуждать столь щекотливую тему:

– То есть если бы вы с Хинандой никогда не были близки, то ты тоже имел бы шанс на счастье? Как же было жестоко с ее стороны – так с тобой поступить!

– Она здесь ни при чем, – Майер был готов в любой ситуации защищать возлюбленную. – Я эффективно напирал, а она, как любой демон, просто поддалась страсти. Уверен, она понятия не имеет о моих настоящих эмоциях. А если и заподозрила позже, то в любом случае будет притворяться, что не понимает – для нашего же с ней блага. Она-то в своих чувствах к Элу не сомневается. А моей целью до конца дней остается защищать их союз… как будто меня от него не тошнит.

– Понятно, – прошептала я. – Я уже говорила, что ты самый лучший друг из всех на белом свете?

Майер промолчал. Похвала была заслуженной, но, вероятно, она тоже вызывала у него легкую тошноту. Я сменила русло разговора:

– Забыла сообщить – у меня не может быть детей. Зохар постарался.

– Ну… – его новость вообще не обеспокоила. – Значит, нам и не нужно пытаться. Чувствую облегчение. Но совсем без поцелуев не обойдемся, у нас впереди свадьба, там придется в любом случае изображать влюбленных. Давай сейчас и потренируемся?

Он перевернулся, вздернул меня чуть вверх на подушку и начал наклоняться. Мне не хотелось целовать Майера, но речь давно не шла о моих желаниях. Надо так надо. Потому я немного сжалась и терпеливо ждала начала практики. Парень медленно наклонялся, но за секунду до соприкосновения я непроизвольно дернулась и отвернулась, выдав неуместно:

– Фу.

И мой жених одновременно со мной выдохнул:

– Фу.

Мы расхохотались, обнимая друг друга. Признали, что сегодня еще не время, зато убедились в абсолютном совпадении взглядов. Мы равнодушны друг к другу в плане страсти больше, чем Витай и Веран. И, как они же, способны думать одинаково и идти в одном направлении, не портя командный дух ерундой. Такое единение не в каждой паре обнаружишь!

Но обнимать друг друга нам стало еще проще – никакого дребезжания эмоций, никаких задних мыслей. И засыпала я, чувствуя себя защищенной… и очень обязанной.