Офицер-разведки - Владимир Геннадьевич Поселягин

сходу взяли, и диверсанты уничтожены. Подъехав к сгоревшему и разбомбленному многоквартирному дому, поставил мотоцикл на подножку и глянул где там стрелок. Амулет сканера уже показал, что диверсант залез в развалины, там груда битых кирпичей, но проделан проход, с укрытием. Там лежанка, запас пищи и воды, и параша. Тот завалил вход и шито-крыто, в убежище скрылся. Сам я его доставать не стал, как подошли солдаты, указал где спрятался тот, вот и начали переговоры о сдаче. Ни фига не сдался. Застрелился. Вот блин. Надо было дождаться ночи, вернуться сюда, усыпить лекарским амулетом и достать. Сам бы и допросил. Тьфу.

О смерти стрелка я узнал в штабе. К тому моменту уже доложился начальнику штаба фронта о происшествии, Михайлова не было, тот с частью офицеров штаба ещё утром отбыл в Польшу. И то что целью был я, уже знали. Сдал форму в стирку, надев подменку, награды перевесил. У меня их прибавилось, Михайлов на этот счёт не жмот. Уже получил орден «Отечественной войны» второй степени и орден «Боевого Красного Знамени». Это за две удачные операции. Ещё к ордену «Отечественной войны» первой степени представлен, это за котёл, и его ликвидацию. Но пока получить не успел. Нападение было, это да, но работу никто не отменял, так что покатил на аэродром, самолёт, что за мной закрепили, уже ждал. Это был двухместный истребитель «ЯК-7УТИ». Немало я на нём уже налетал. Да с первых дней как на фронт попал. Причём, скорость его не мешала вести разведку. Я больше время тратил чтобы нанести информацию на карту, чем на облёт. Планшета же с записью снятых кадров нет, всё в режиме онлайна. Впрочем, тут я на связи со штабом охраны тыла, озвучивал что видел, где, сколько и куда идут, леса мне не мешали, там приминали информацию и направляли ближайшие силы на перехват. Также, если видел брошенную технику, тяжёлое вооружение, тоже сообщал. Работа шла. Я было успокоился, хотя мне количество охраны вдвое подняли и три бронетранспортёра выдали, но когда за две недели окончательно тылы зачистили, я полетал для контроля, больше подозрительных скоплений вооружённых людей не видел, даже мелких групп, и перебрался на фронт, там-то противник и ударил. Я так думал.

Для начала стоит сказать, что у меня было два самолёта, двухместных. Я же постоянно в воздухе был, вестибюльный аппарат прокачал на уровне лётчиков-асов, ресурс мотора и самого самолёта просто летели. Да ещё днём летал, у себя в тылу ладно, там истребителей противника не встретишь, если только зенитные средства, и пару раз мы с лётчиком попадали под обстрелы, были повреждения, но до аэродрома дотягивали. Летали на километровой высоте, достать могли. Второй самолёт в это время в ремонте находился. Пока на одном летаю, другой ремонтируют и обслуживают. Иногда мотор меняют. Это позволяло вести постоянную разведку с неба. К слову, самолёты однотипные, считай учебные, и управление дублировано. Да, лётчики неплохо натренировали меня летать на таких истребителях. Однако днём летать, это именно для глубокого тыла, вот на передовой, только и только ночью. Приказ Михайлова. Поэтому, когда моя пара истребителей получила приказ на перебазирование, и мы поднялись в воздух, техники и механики чуть позже будут, а потом сели где приказали, на полевом аэродроме нового истребительного полка, я к своему удивлению, и даже возмущению, получил прямой приказ от комполка немедленно подняться и лететь на разведку. Там в окружение целая наша дивизия попала. Немцы неожиданно контратаковали крупными силами. Для начала мне показалось странным, что аэродром полевой, вблизи передовой, тогда как всегда моя пара базируется на аэродроме у штаба фронта. Это позволяет быстро информации доходить до кого нужно. И вторая странность, самолёты не убрали в капониры, я видел пустые есть, а сразу стали заправлять. Меня же и лётчика машины на которой я прибыл, старшего лейтенанта Лоскутова, вызвали в штаб полка и стали ставить задачу.

- Товарищ подполковник, - обратился к комполка Лоскутов. - Мы ночная разведка, подготовлены к ночным полётам.

Ещё бы старлей не возмущался. Тот с напарником лично подписывался под приказом Михайлова, запрещающим полёты в дневное время над передовой. Только под его личное одобрение. Которого тут и рядом не стояло, а под трибунал Лоскутову не хотелось категорически. Да и подготовка у того довольно редкая и специфичная, с ночными полётами.

- Старлей прав, без приказа комфронта Михайлова мы не имеем права днём проводить проверку.

- Бред не говорите, - разозлился подполковник. - Вас мне прислали по запросу в штаб нашей Воздушной армии.

Мы с Лоскутовым переглянулись, и также посмотрели на подполковника.

- А мы тут причём? - спросил я, лётчик мне делегировал переговоры, тот званием не вышел. - Наша пара вообще-то за отдельной разведывательной эскадрильей числится. Она в штат вашей армии не входит, прямое подчинение штабу фронта.

- Вы что, майор, не знаете, что такое приказ старшего по званию?

- Прекрасно знаем. Вы кто вообще?

- Я командир истребительного авиаполка, подполковник Шарапов.

- Так вот, товарищ подполковник, тут вы никто и звать вас никак. Чихать я хотел на ваши приказы. Вы это поняли?

Тот несколько секунд смотрел на меня, но не взорвался, а повернулся к начальнику штаба полка, и велел ему:

- Свяжись со штабом армии. Что-то больно борзые они. Как бы действительно чего не было.

Связались. Не со штабом фронта, а со штабом Воздушной армии. Вот только проблема, пока я помогал с чисткой тылов, нашу старую армию вывели в тыл на пополнение и комплектование, а передали новую. Там нас не знали. Поэтому приказ повторили в матерном виде.

- Я прошу дать связь, со штабом фронта.

- О, уже просит? - хмыкнул комполка. - Обойдётесь. Готовьтесь к разведывательному вылету.

- Без приказа комфронта Михайлова не могу. Я уже дважды через трибуналы проходил, третьего мне не надо. Вы можете написать приказ, в письменной форме, чем возьмёте всю кару карающих органов на себя, сняв с нас ответственность.

- Обойдётесь без приказа, - рявкнул тот, видимо чуйка на неприятности у комполка всё же была, и подписывать подобное тот явно не хотел.

- Не будет приказа. Не будет вылета, - пожал я плечами.

- Арестовать, - рявкнул тот.

- Ну трибунал так трибунал, - снова пожал я плечами, не акцентируя на том кому он грозит.

Вот так сдал ремень с кобурой бойцам охраны аэродрома, документы тоже забрали и отвели на офицерскую гауптвахту. Та неожиданно тут была.