Япония. Незавершенное соперничество - Александр Широкорад

Николай II обратился к героям Чемульпо с речью: «Я счастлив, братцы, видеть вас всех здоровыми и благополучно вернувшимися. Многие из вас своей кровью занесли в летопись нашего флота дело, достойное подвигов ваших предков, дедов и отцов, которые совершили их на „Азове“ и „Меркурии“. Теперь и вы прибавили своим подвигом новую страницу в историю нашего флота, присоединили к ним имена „Варяга“ и „Корейца“. Они также станут бессмертными. Уверен, что каждый из вас до конца своей службы останется достойным той награды, которую я вам дал. Вся Россия и я с любовью и трепетным волнением читали о тех подвигах, которые вы явили под Чемульпо. От души спасибо вам, что поддержали честь Андреевского флага и достоинство Великой Святой Руси. Я пью за дальнейшие победы нашего славного флота. За ваше здоровье, братцы!»[31]

Николай II традиционно был прозорлив, правда, с точностью до наоборот. Не пройдет и года, как матросы с «Варяга», отправленные служить на Черноморский флот, «достойно» проявят себя на «Потемкине».

Таким образом, бой «Варяга» был официально канонизирован и причислен к лучшим сражениям русского флота.

У нас с каждым переворотом происходит переписывание истории. Но в хрестоматийную историю «Варяга» при советской власти никаких изменений не вносили. Разве что выкинули куплет из песни, который начинался словами: «Где ждут желтолицые черти». Многие члены команды «Варяга» стали как бы дважды героями, поскольку в 1905 г. они оказались активными участниками восстаний на «Потемкине» и «Очакове». В гибели «Варяга» советские историки винили царское правительство, не отозвавшее вовремя крейсер в Порт-Артур.

Одним из первых, кто усомнился в истинности мифа о «Варяге», стал профессор Военно-морской академии В.Д. Доценко. Он писал: «Есть основания считать, что на крейсере „Варяг“ артиллерия применялась не совсем грамотно. Японцы имели огромное превосходство в силах, которое они с успехом реализовали. Это видно из тех повреждений, которые получил „Варяг“. Как утверждают сами японцы, в бою при Чемульпо их корабли остались невредимыми. В официальном издании японского Морского Генерального штаба „Описание военных действий на море в 37–38 гг. Мейдзи (в 1904–1905 гг.)“ (т. 1, 1909 г.) читаем: „В этом бою неприятельские снаряды ни разу не попали в наши суда и мы не понесли ни малейших потерь“.

Наконец, последний вопрос: почему Руднев не вывел корабль из строя, а затопил его простым открытием кингстонов? Крейсер, по существу, был „подарен“ японскому флоту. Мотивировка Руднева, что взрыв мог повредить иностранные корабли, несостоятельна. Теперь становится понятно, почему Руднев подал в отставку. В советских изданиях отставка объясняется причастностью Руднева к революционным делам, но это выдумка. В таких случаях в русском флоте с производством в контр-адмиралы и с правом ношения мундира не увольняли. Все объясняется более просто: за допущенные промахи в бою при Чемульпо флотские офицеры не приняли Руднева в свой корпус. Это осознавал и сам Руднев. Его временная „отсидка“ в должности командира строившегося линейного корабля „Андрей Первозванный“ не сняла остроты вопроса. В конце концов Руднев сам подал рапорт об уходе в отставку. Вот теперь, кажется, все стало на свои места»[32].

Далее Доценко пишет: «…кто „организовал“ подвиг „Варяга“ и „Корейца“? Первыми геройским бой назвали два человека — наместник императора на Дальнем Востоке, генерал-адъютант адмирал Е.А. Алексеев и старший флагман Тихоокеанской эскадры, вице-адмирал О.А. Старк. Вся обстановка свидетельствовала о том, что вот-вот начнется война с Японией. Но они, вместо того чтобы подготовиться к отражению внезапного нападения противника, проявили полную беспечность, а если точнее — преступную халатность. Готовность флота была низкой. Крейсер „Варяг“ они сами загнали в ловушку. При тех задачах, которые они поставили кораблям-стационерам в Чемульпо, достаточно было иметь старую канонерскую лодку „Кореец“, не представлявшую особой боевой ценности, а не использовать крейсер. Когда началась оккупация японцами Кореи, они не сделали для себя никаких выводов. У В.Ф. Руднева тоже не хватило смелости принять решение об уходе из Чемульпо. Как известно, инициатива на флоте всегда была наказуема»[33].

Кроме Доценко, еще ряд авторов подвергли ревизии миф о «Варяге». Так, появилась версия, что офицеры крейсера силой заставили идти в бой капитана 1-го ранга Руднева.

Данных, подтверждающих эту версию, у автора нет, а вот с Доценко во многом можно согласиться. Действительно, непонятно, куда «Варяг» выпустил 1105 снарядов, из которых 425 имели калибр 152 мм, а японская эскадра потерь не имела.

Порт Чемульпо (Иньчхонь) имел выход к морю только через 50-километровый извилистый фарватер. «Варяг» и «Кореец» действительно оказались в ловушке. Однако капитан 1-го ранга Руднев мог легко превратить «Варяг» из дичи в охотника и обратить Чемульпо в ловушку для японцев. Но, увы, он не пожелал это сделать.

23 января 1904 г. командир французского крейсера «Паскаль» сообщил Рудневу о разрыве отношений между Россией и Японией. Руднев запрашивает русского посланника в Сеуле А.И. Павлова, что делать. Тот отвечает, что японцы уже начали вторжение в Корею в районе Пусаня, но что делать, он, Павлов, не знает. 25 января Руднев лично едет к Павлову — может, тот чего надумал. Увы, тот ничего не надумал.

Прямо как в сражении у Фидониси адмирал Войнович запрашивает бригадира Ушакова: «Турки идут, батюшки, что делать?» Но Павлов — не Ушаков, а заурядный статский советник, больше всего озабоченный: «как бы чего не вышло».

26 января в 8 ч. 40 мин. на рейде появился русский пароход «Сунгари», на котором прибыл из Шанхая американский военный агент (атташе). Он сообщил, что война начнется 27 января. В 15 ч. 40 мин. 26 января «Кореец» уходит в Порт-Артур с рапортом наместнику Алексееву, где опять же был поставлен вопрос: что делать?

«Кореец» встречает на фарватере отряд японских кораблей, сопровождающих транспорты с десантом. Канонерка подвергается торпедной атаке японских миноносцев, но мины проходят мимо. «Кореец» выстрелами из мелкокалиберных пушек отгоняет миноносцы и возвращается к «Варягу».

Еще до прихода японских кораблей у Руднева хватало оснований считать, что война уже началась, а теперь идут японские крейсера и транспорты с войсками. Неужели наш бравый капитан решил, что это плывут японские туристы для осмотра достопримечательностей Кореи?

За несколько недель до начала войны Николай II публично заявил в присутствии иностранных дипломатов, что введение японских войск в Корею — это «casus belli», то есть повод к войне. А вот до офицеров Дальневосточной эскадры эти слова доведены не были. Но Руднев уже своими глазами видел десант японцев. А он был не просто капитаном 1-го ранга, а командиром стационера, то есть корабля, обязанного защищать интересы своего государства за тысячи километров от его границ. В конце XIX-начале XX веков командиры стационеров Англии, франции, США и других стран десятки раз открывали огонь по своей инициативе, не имея оперативной связи с метрополией. Русские же самодержцы с 1825 г. старательно воспитывали из офицеров послушных болванов, не способных к принятию самостоятельных решений.