Больше, чем любовь - Ники Сью

ответила я и стала разворачиваться, чтобы пойти к выходу.

— Я все проверю, — вдруг сказал Дава. — И никаких фоток или видео не будет. А тех даунов заставлю извиниться.

— Ничего не нужно, — больно категорично отрезала я. И как-то уж так получилось, что взгляд Саши в этот момент метнулся к моему пакету. Оттуда виднелся серый рукав от куртки.

— Вот как?

— Правда, это ерунда, — постаралась поправить себя я. Затем завела руку за спину и спрятала пакет. Мне внезапно показалось, он служил чем-то вроде камня преткновения, который мог разрушить дружбу двух близких людей. Да и лицо Саши было красноречивее любых слов, он будто говорил: “Ну-ну, все с вами понятно”. Может оно и понятно, ведь Громов публично за меня заступился, он оказался в нужное время, в нужном месте. Плюс никаких видео или фоток по итогу я нигде не обнаружила, вероятно, тоже Яр постарался. И хотя я была благодарна за все Ярославу, мне не хотелось доставлять ему проблем.

— Давай, я тебя подвезу, погода портится, — предложил Саша, его губы растянулись в улыбке.

— Я уже…

— Опять репетиторы?

— Я же говорила тебе, Саш, — достаточно спокойно произнесла я, сжимая за спиной ручку от пакета. Почему-то рядом с Громовым мое тело так не сжималось, не было состояния сконфуженности. — Тебе стоит поискать другую спутницу.

— А я тебе говорил, что не умею отступать.

— Не самое лучшее качество, — вырвалось у меня.

— Посмотрим, — все с той же улыбкой ответила Дава. Он обошел меня и двинулся прочь к выходу. Я оглянулась, выдохнув с облегчением, и вдруг обнаружила, что Лильки тоже нет в коридоре. Там вообще никого не осталось.

А когда я вышла на улицу, заметила, что Ильина уже скрылась за забором в компании Аси и ее подруг.

Глава 24

Лилька позвонила мне вечером и, не получив ответ, закидала сообщениями. Она спрашивала насчет Давы. Я не стала читать от нее смс, кинула мобильный и углубилась в домашнее задание по алгебре. За окном снова сверкнула молния. Она словно разделила мрачное небо на две части, оставив с одной стороны светлое прошлое, а с другой, окрасив будущее в черные оттенки. Через час по подоконнику уже стучали капли дождя, они скатывались вдоль окна, отвлекая меня от уроков. В конце концов, я отложила ручку, взяла наушники, включила саундтреки из корейских дорам, закрыла глаза и постаралась расслабиться.

Все наладиться. Все должно наладиться.

Утро среды началось со скандала. Мать ругалась на Вадима, ей опять звонила его классная. Они заперли какого-то мальчишку в подсобке и оставили его там до утра. Это переходило границы нормального поведения. Мама пыталась выяснить, почему ее сын резко перешел на сторону хулиганов. Раньше он заступался за слабых, а теперь сам в рядах тех, кто их унижает. Однако брат лишь громко хлопнул дверью, не желая слушать нравоучения родительницы.

Схватив тренчкот с вешалки, я помчалась следом за ним по ступенькам. Нагнала Вадима уже по пути в школу, он учился в лицее, который находился чуть дальше от моего учебного заведения.

— Какого черта ты творишь? — я дернула брата за локоть, но он тут же оттолкнул меня и посмотрел взглядом пугливого зверька.

— Отстань, Лина!

— В смысле отстань?

— Тебя еще не хватало, — прорычал недовольно Вадим. Он сорвался с места, мне пришлось перейти на бег, чтобы догнать брата. Я успела подвернуть ногу, асфальт местами имел не лучшее покрытие. В лодыжке тут же отдала неприятная боль, я сморщилась, но не остановилась. Мимо осталась обшарпанная остановка, краска на основании давно потрескалась, а лавка местами прогнила.

— Стой! — я нагнала Вадима уже на перекрестке. В этот раз мне не удалось схватить его за руку, поэтому я дернула за часть рюкзака. Брат оглянулся, в его взгляде читалось большими буквами: “Иди к черту”, и мне захотелось дать ему подзатыльник.

— Ну что ты от меня хочешь? — взвыл Вадим.

— Запирать людей — это отвратительно. С каких пор ты стал таким придурком?

— Все меняется, — прошептал он себе под нос.

— Но не до такой же степени! Раньше ты был на стороне слабых!

— Какой в этом резон? — он отвернулся, накинув на голову капюшон от олимпийки. Я не узнавала собственного брата.

— Это весело, — неожиданно рядом с нами раздался звонкий мужской голос. По уличной лестнице позади нас спускался Арт, рядом с ним шел Ярослав. Они как всегда выглядели слишком разными: один до ужаса яркий, другой мрачный. Как черное и красное. Как земля и небо. Арт снял кепку и потрепал себя по волосам, а Громов лениво зевнул, приподняв плечи, будто замерз в кожанке. И тут я вспомнила, что забыла его куртку дома, хотя планировала отдать.

— Чего? Ты же… — глаза брата загорелись огоньками, он мечтал вживую пообщаться с Ярославом. Столько матчей с ним видел, болел за него и Даву, однако сейчас словно одернул себя. Это было не похоже на моего брата.

Арт подошел к нам, следом за ним Громов.

— Быть хорошим — это весело, — повторил Сережа.

— Ага, злодеи обычно дохнуть как мухи, — в типичной манере выдал Яр.

— Очень смешно, — прошептала я, не сводя глаз с Громова. Он пожал плечами, мол, я и не планировал никого веселить, просто озвучил правду.

— Мне на уроки пора, — буркнул Вадим. Брат собирался уже уходить, как Арт продолжил вещать свою теорию о добре и зле.

— Знаешь, быть плохим может и круто, но это как съесть шоколадку или затянуться. Ощущение временное, но вызывающее неприятное привыкание.

— Я не стремлюсь быть плохим, — кинул Вадим через плечо. Казалось, он боялся посмотреть в глаза ребятам, будто стыдился своего поступка.

— Ага, а того парня запер в кладовке по доброте душевной, — напирала я.

— Это не твое дело! — уже более злостно ответил брат. — И ты ничего не знаешь!

— Ну так рассказал бы! — не унималась я. Мы вчетвером перешли дорогу, пропуская старую, натертую до блеска голубую волгу. За рулем сидел пожилой дедушка, кажется, он тихо выругался из-за того, что мы больно медленно передвигались по пешеходному переходу.

— Просто оставь меня в покое! — крикнул Вадим и, больше не говоря ни слова, помчался вперед, явно желая скрыться из моего поля зрения. Сперва я хотела догнать его, а потом плюнула. Потом поговорю.

— Твой брат? — Арт поравнялся со мной, и я вспомнила о своем скорее всего странном, пусть и достаточно искреннем, предложении. Самое время было его озвучить.

— Ага. Кстати, — я остановилась, набрала полные легкие кислорода и на одном дыхании выдала. — Арт, я хочу быть твоим другом.